В гареме Сына Неба. Жены и наложницы Поднебесной - Виктор Усов

Печать императрицы Цыси

На берегах канала собирались толпы зевак, чтобы поглазеть на это забавное зрелище. По случаю своего дня рождения Ань Дэхай облачился в драконовый халат, стал в центре судна с тем, чтобы выслушать похвалы по поводу своего одеяния. Местные городские власти намерены арестовать Ань Дэхая, когда его судно проследует в южном направлении».

Депеша губернатора была доставлена секретно великому князю Гуну в то время, когда Цыси забавлялась театральными представлениями.

Князь Гун, как мы знаем, питавший вражду к Ань Дэхаю, решил воспользоваться подходящим случаем: он рассказал о депеше сорегентше Цыань, которая в это время также питала обиду на Цыси. Ее глаза блеснули злобной радостью: еще бы, такой хороший случай для мести. При ее согласии великий князь Гун составил ответ на депешу, в котором губернатору провинции Шаньдун было приказано без промедления казнить Ань Дэхая за нарушение императорского закона Цинской династии. В предписании говорилось: «Доклад вызвал наше удивление. Как мы можем надеяться на сохранение моральной чистоты во Дворце, если перед нами пример такого наглого евнуха, который осмелился покинуть Пекин без нашего разрешения и совершил такие неблаговидные дела? Приказываем губернаторам трех провинций — Шаньдуна, Хэнани и Цзянсу — разыскать и арестовать Ань Дэхая. Исходя из сказанного, повелеваем немедленно его обезглавить без каких-либо формальностей, не обращая внимания на изощренные объяснения. Губернаторы названных провинций будут нести ответственность в случае, если попытка арестовать Ань Дэхая окажется тщетной».

Получив такое предписание, губернатор провинции Шань-дун приказал немедленно схватить главного евнуха. На его шею надели деревянный ошейник и втолкнули во двор присутственного места. Ань Дэхай кричал, отчаянно сопротивлялся, боролся за свою жизнь, но все было напрасно. Его поставили на колени, и палач тяжелым мечом быстро обезглавил жертву. Казнь происходила в присутствии местных чиновников, со злорадством наблюдавших, как обреченный безуспешно пытался себя спасти. Его тело закопали на кладбище, где хоронили нищих.

Дом китайского чиновника в Пекине. Фото 1871 г.

Спустя десять дней после этого Цыань обнародовала второй указ, составленный великим князем Гуном, в котором говорилось:

«Дин Баочжэнь ныне доложил, что евнух Ань Дэхай арестован в местечке Тайань и обезглавлен. Законы нашей династии требуют от евнухов строго соблюдать установленные порядки и предусматривают строгое наказание, если они нарушат эти законы. Им запрещено совершать поездки в провинции и создавать там беспорядки. Тем не менее, Ань Дэхай грубо нарушил закон и за это нарушение поплатился жизнью. В будущем пусть этот пример послужит предупреждением для всех евнухов. Впредь, если кто-либо из евнухов решится покинуть Пекин и отправиться по императорским делам в провинции, будет закован в цепи и возвращен в Пекин для наказания».

Одновременно с обезглавливанием Ань Дэхая в провинции Шаньдун несколько его компаньонов-евнухов также были казнены путем удушения. Шести евнухам удалось бежать, но пятеро из них были пойманы и казнены. Оставшийся в живых добрался до Пекина и сообщил о трагическом событии приближенному вдовствующей императрицы евнуху Ли Ляньину. Последний немедленно донес об этом Цыси. Она не могла поверить, что ее застенчивая и пугливая сорегентша Цыань осмелилась обнародовать такой указ, взяв на себя ответственность за смерть Ань Дэхая.

По одной версии, придя в дикую ярость, Цыси тут же направилась в резиденцию Цыань и потребовала от нее объяснения. Перепуганная Цыань попыталась переложить всю вину на великого князя Гуна, но оправдания не помогли ей. Резко высказав все, что она думает о происшедшем, Цыси поклялась отомстить и Цыань, и великому князю Гуну.

По другой версии, Цыань, отправив указ о казни Ань Дэ-хая, сообщила об этом Цыси. Последняя, услышав такое известие, внешне оставалась спокойной, но внутренне вся клокотала от злобы и ярости. Поняв, что допустила ошибку, Цыси для предотвращения казни своего верного слуги направила собственную депешу, предписывающую Ань Дэхаю срочно вернуться в Пекин. Но ее гонец опоздал.

Двуличность императрицы Цыси. Карикатура

Итак, Ань Дэхай был обезглавлен прежде, чем его покровительница успела вмешаться, а сопровождавшие евнухи были задушены и сброшены в реку, после чего губернатор Дин отправил императрице депешу с выражением преданности ей.

По мнению некоторых историков, главная причина того, что Цыси довольно спокойно отнеслась к известию о казни любимого евнуха, заключалось в том, что Дин выставил на всеобщее обозрение народа обнаженный труп казненного, доказав тем самым, что он был скопцом и наглядно опровергнув слухи об Ань Дэхае как любовнике императрицы.

Затем главным евнухом при вдовствующей императрице Цыси стал Ли Ляньин. Он родился 12 ноября 1848 г. в одном из местечек провинции Хэбэй, происходил из бедной многодетной крестьянской семьи (у него насчитывалось 8 братьев и сестер), рано остался сиротой и в полной мере познал нужду и голод. В девять лет, после кастрации, Ли оказался в императорском дворце, попав туда не без помощи Ань Дэхая, который потом участвовал и в его «обучении». В качестве прислуги Ли прослужил во дворце более 50 лет, прислуживая четырем императорам, сменявшим друг друга.

Когда Ли Ляньин подрос, за высокий рост и физическую силу его определили носильщиком паланкина вдовствующей императрицы Цыси. Он был человеком крупного телосложения, с сильными челюстями, крупным носом, колючими глазами, толстыми губами и рельефным подбородком. Через некоторое время его повысили по службе, сделав придворным парикмахером.

Ли Ляньин постепенно стал завоевывать влияние при дворе, где царили подкуп, зависть и интрига. Обладая врожденной хитростью и рассудительностью, он подавал разумные и, главное, своевременные советы окружающим, и это способствовало росту его собственного авторитета среди чиновников двора.

После казни Ань Дэхая главным евнухом при Цыси становится Ли Ляньин

Цыси оценила способности и преданность Ли Ляньина, сделав его своим главным евнухом. Она приблизила его к себе и даже позволяла ему иногда разговаривать с ней сидя, в то время как всем остальным разрешалось разговаривать только стоя. Ему дозволялось первому обращаться к Цыси, если она не вызывала его на разговор, а иногда разрешалось даже разделять с ней трапезу.