Заклятие короля-колдуна - Роберт Сальваторе

Джарлакс рассмеялся, подошел ближе и облокотился рядом с приятелем на перила.

- Мне бы не хотелось, чтобы мое появление прервало вашу беседу, - сказал он.

Энтрери промолчал, даже не посмотрев на него.

- Я тебя смутил?

Убийца бросил на него презрительный взгляд.

- Ты так и не ложился, - заметил дроу.

- Тебя не касается, сплю я или нет.

- Спишь? - насмешливо отозвался Джарлакс. - Ты называешь сном свое еженощное ворочание с боку на бок?

- Мой сон тебя не касается, - повторил Энтрери.

- А вот недосып касается, - возразил темный эльф. - Если рефлексы замедляются…

- Может, проверим? - с вызовом спросил убийца.

Джарлакс зевнул, не обращая никакого внимания на неприязненный взгляд приятеля. Он далее улыбнулся в ответ, но Энтрери уже снова смотрел на безжизненную долину. Джарлакс тоже примолк. В долине поднимался утренний туман, местами вихрясь, местами вставая клубами, как пробуждающийся гигант.

Вааса и впрямь казалась осколком древней земли, еще не знающей присутствия разумных существ, как будто весь мир ушел вперед, а ее позабыли.

- Гиблое место, - проговорил Джарлакс после долгого молчания, бросив взгляд на Энтрери.

Убийца кивнул в ответ, и дроу удивился, что тот его слушает.

- О чем ты думаешь, когда смотришь на эту землю? - продолжал темный эльф. - О том, сколько здесь упущенных возможностей? О пустоте на месте процветания? О том, что там, где должна быть жизнь, - смерть?

- О действительности, - отрезал Энтрери, повернулся и, смерив приятеля колючим взглядом, прошел мимо.

Джарлакс понимал, что приятель в разладе с собой, - в его голосе отчетливо слышалось смятение. При этом причина этого состояния была прекрасно известна дроу, поскольку он сам немало постарался, чтобы флейта Идалии попала в руки убийцы.

Темный эльф постоял еще немного у парапета, разглядывая унылую долину. Он вспоминал минувшую ночь, раздумывал о своем хмуром товарище и прикидывал, как бы покорить эту землю, добиться повторения этой ночи и заставить приятеля измениться.

Вот и вся его жизнь такова: в размышлениях и расчётах.

Глава 8

Поездка Мариабронна

Аррайан пришлось крепко призадуматься, чтобы ответить на вопрос. Где же она оставила книгу? До чего глупо! Как же можно было оставить без присмотра вещь такой колоссальной магической силы и даже не помнить, где ее бросила? Мысленно девушка попыталась восстановить события минувшей ночи, когда, наконец, она решилась взяться за чтение. В памяти отчетливо запечатлелось, что сначала она воспользовалась всеми известными ей защитными чарами против сокрушительных заклятий, которые могли быть наложены на книгу Женги.

Потом, бросив взгляд на стол в центре комнаты, она ясно вспомнила, что раскрыла фолиант именно здесь.

И внезапно изнутри ее захлестнуло ощущение чего-то огромного, бескрайнего, волшебного, потом всплыло воспоминание о каком-то сооружении, которому нужно было много места.

- Я ее унесла, - наконец проговорила она, поворачиваясь к Уингэму и Мариабронну. - Унесла отсюда.

- Как ты могла оставить такую вещь неизвестно где? - возмущенно воскликнул дядя и вскочил с кресла, не в силах долее усидеть на месте.

Мариабронн положил руку ему на плечо, пытаясь немного успокоить.

- Так, значит, книги дома нет, - сказал он, обращаясь к девушке. - Она в городе?

Аррайан опять задумалась, напрягая память, и в поисках поддержки оглянулась на Ольгерхана.

- Нет, - не совсем уверенно ответила она. - Не в городе. Город слишком… маленький.

Уингэм чуть не задохнулся и снова плюхнулся в кресло.

- Слишком маленький? Что же такое ты сотворила?

Аррайан беспомощно глядела на него. Она очень смутно припоминала, как вышла из дома с книгой под мышкой, но не могла бы поручиться, что ей это не приснилось.

- Ты ушла с книгой, потом вернулась. С тех пор ты покидала дом? - спокойно спросил Мариабронн.

Девушка покачала головой.

- Хоть приблизительно представляешь, куда ты ходила? - продолжал выпытывать он. - На север? Или на юг, где сейчас караван Уингэма?

- Нет, к дяде Уингэму не ходила, - не раздумывая ответила Аррайан.

Мужчины переглянулись.

- Обычно в Палишуке открыты только двое ворот: северные и южные, - проговорил следопыт.

- И раз не на юг, то… - подхватил Уингэм.

Мариабронн уже встал и махнул рукой остальным. Ольгерхан тоже поднялся, но сначала подошел к совсем еще слабой девушке и укутал шалью, чтобы защитить от холодного ветра.

- Как я могла сделать такую глупость? - прошептала ему Аррайан, и большой полуорк лишь улыбнулся, не зная, что сказать.

- Видимо, чары книги оказались сильнее тебя,- предположил Мариабронн.- Я о подобном уже слыхал. Даже великий Кейн, несмотря на всю свою выдержку и необычайно тренированную волю, чуть не погиб от волшебной палочки Оркуса.

- Но это был предмет божественного происхождения, - напомнила девушка.

- Не нужно недооценивать силу Женги, - ответил следопыт. - Он, конечно, богом не был, но и смертным тоже. - Он умолк, заметив полный тревоги взгляд девушки. - Но не бойся. Мы найдем книгу, и все будет хорошо.

В это послеполуденное время город был тих и пуст - горожане толпились за южными воротами среди повозок Уингэма. На пути до самых северных ворот четверо спутников почти никого не встретили. У ворот Мариабронн присел перед девушкой и попросил поднять ногу. Он внимательно оглядел ее сапог и оставленный им след, потом велел остальным подождать, вышел за городскую стену и стал тщательно осматривать влажную землю.

- Ты ушла и вернулась по одной и той же тропинке, - наконец сообщил он и показал на северо-восток, где вдали виднелась исполинская сверкающая лента Великого Ледника. - За последние несколько дней почти никто не выходил через эти ворота, так что проследить твой путь будет нетрудно.

Это и впрямь оказалось несложно, поскольку за пределами города обе пары следов Аррайан отчетливо выделялись на оттаявшей земле. Удивительно было то, как далеко они тянулись. Вся четверка сначала шла на северо-восток, потом прямо на север, город остался вдали, спустились сумерки, а Великий Ледник заметно приблизился. Ветер стал пронизывающим. Похоже было, что и это короткое северное лето подходило к концу. Погода могла резко перемениться, и тогда землю в течение нескольких дней скует лед, и на три четверти года или даже больше она останется каменной. Бывали годы, когда летнее потепление длилось не более месяца.

- Неудивительно, что ты совсем обессилела, - заметил Уингэм, когда они одолели уже изрядный путь.

Девушка бросила виноватый взгляд. Она лишь смутно помнила, что покинула дом, а это путешествие вообще не осталось в ее памяти.