Загадочные явления - И. Резько

Несколько недель спустя после приезда Эмилии Саже между воспитанницами начали распространяться странные слухи.

Иногда, когда кто-нибудь, отыскивая ее, спрашивал, не знает ли кто, где она, некоторые воспитанницы отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого не может быть, что ее сейчас встрегили на лестнице или в отдаленном коридоре. Вначале, естественно, тут предполагали какуюлибо ошибку, но так как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собой, что это очень странно, и обратились со своим недоумением к другой воспитательнице, которая, не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазия, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.

Но вскоре стали происходить вещи гораздо более странные, никак не объяснимые уже фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за ней, и вдруг, к великому своему ужасу, увидели двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой! Из них одна с мелом в руке действительно писала, а другая только подражала ее движениям.

Случай этот взволновал все заведение. Каждая из бывших в классе учениц видела вторую фигуру и описывала ее и ее движения совершенно так же, как и все остальные.

Вскоре после этого одна из воспитанниц, Антонина Врангель, получив разрешение отправиться вместе с несколькими подругами на сельский праздник по соседству, доканчивала свой туалет, а Эмилия, всегда добрая и услужливая, помогала ей застегнуть сзади платье. Обернувшись, Антонина случайно взглянула в зеркало и увидала там двух Саже, застегивавших ее платье. От неожиданности девочка упала в обморок.

Прошло несколько месяцев, а странные явления не прекращались. Иногда во время обеда двойник показывался стоящим за стулом своего оригинала, повторяя все его движения, только не имея ни ножа, ни вилки в руках. Раздваивалась одна фигура; видели ее как все сидящие за столом, так и прислуга.

Однако двойник не всегда повторял движения своего оригинала. Бывало и так, что Эмилия вставала со стула, а призрак показывался сидящим на ее месте. Однажды Эмилия лежала с головной болью в постели, а Антонина Врангель, сидя рядом, читала ей вслух и заметила, что больная вдруг сильно побледнела, осунулась, точно собираясь лишиться чувств. Испуганная девочка спросила, не хуже ли ей, но воспитательница ответила слабым, едва слышным голосом, что она чувствует себя все так же. Несколько секунд спустя Антонина, взглянув вокруг себя, увидала фигуру Эмилии, ходившую взад и вперед по комнате. На этот раз девочка настолько овладела собой, что не выдала своего испуга и даже не сказала больной ни одного слова о виденном, а вскоре сошла вниз, где обратила на себя общее внимание своих подруг побледневшим личиком, и тут только все им рассказала.

Самый же замечательный случай самостоятельного действия обеих фигур происходил следующим образом.

Однажды все сорок две воспитанницы были собраны в одной комнате на уроке рукоделия. Они сидели в большом зале первого этажа, с четырьмя огромными окнами или, скорее, зеркальными дверями, выходившими в довольно большой сад.

Посреди комнаты стоял длинный стол, около которого сидели воспитанницы всех классов, занятые различными работами, и с этого места отлично могли видеть все, что происходит в саду.

В этот раз многие из них отчетливо видели в окна, как Эмилия Саже, стоя около цветочной клумбы поблизости от дома, окапывала небольшой лопатой цветы, которые она очень любила. В конце стола, на хозяйском месте, в большом кожаном кресле сидела другая классная воспитательница, наблюдавшая за ученицами. Вскоре она встала и вышла из комнаты, оставив кресло незанятым, но ненадолго: вдруг на нем появилась фигура Саже. Пансионерки посмотрели в сад и увидели там Эмилию около той же клумбы, продолжавшую работать лопатой, но вместе с тем заметили, что она двигалась медленно, как будто сонная или больная. Девочки опять посмотрели на кресло и увидели Эмилию, которая сидела в нем неподвижно, но на вид настолько реальная, что, не будь она в то же время у них на глазах в саду и не появись она в кресле неожиданно, не пройдя предварительно через комнату, все были бы убеждены, что это действительно она сама. Теперь же, будучи уверены, что это не она, и несколько привыкшие уже к странному явлению, две самые храбрые решились подойти и дотронуться до фигуры, и тут же заявили, что ощущают некоторое сопротивление, как бы от прикосновения к легкой материи. Затем одна из них, проходя совсем близко от кресла, задела фигуру и прошла сквозь некоторую ее часть. При этом видение не исчезло, а продолжало еще сидеть на том же месте и, наконец, постепенно как бы испарилось. Тогда девушки заметили, что по исчезновении его к Саже вернулась ее обычная живость и энергия. Все сорок две пансионерки видели одну и ту же фигуру совершенно одинаковым образом.

Впоследствии некоторые из них спросили Эмилию, не ощущала ли она в то время чего-либо особенного. Она ответила, что помнит лишь одно: увидев, что воспитательница вышла, она подумала, что лучше было бы той не уходить, потому что девочки перестанут работать в ее отсутствие и еще наделают каких-нибудь шалостей.

Эти странные явления продолжались с различными изменениями во все время пребывания Эмилии Саже в Нейвельке, т.е. около полутора. лет, с перерывами на неделю, а иногда и на несколько недель. Происходили они чаще всего в то время, когда она была чем-нибудь особенно занята, на чем-нибудь сосредоточена. Было вообще замечено, что чем живее, материальное выглядел двойник, тем слабее и неподвижнее становилась сама девушка, а по мере постепенного исчезновения двойника к Эмилии возвращались ее силы.

Эмилия Саже не имела никакого понятия о своем двойнике и услышала о нем в первый раз от других, а теперь догадывалась о его появлении по взглядам присутствующих. Сама она никогда призрака не видела и не ощущала овладевающей ею слабости при его появлении.

Это явление никогда не происходило на большом расстоянии от своего оригинала, например на расстоянии нескольких миль. Иногда двойник появлялся в некотором отдалении во время их прогулок, но большей частью только внутри дома.

Понятно, что такое странное явление, продолжавшееся целые восемнадцать месяцев, не могло не вредить репутации пансионата.

Узнав об этом странном факте и убедившись, что это не басня и не фантазия и что это влияет на здоровье воспитанниц со слабыми нервами, большинство родителей сочло необходимым забрать на время своих дочерей. После каникул многие из них не вернулись, и когда, наконец, из сорока двух воспитанниц осталось всего двенадцать, как ни тяжело было пансионскому начальству расстаться с ни в чем не виноватой, а только несчастной, всегда заслуживавшей полного уважения и доверия девушкой, оно сочло, однако, необходимым попросить Эмилию Саже уйти.

Бедная девушка была в отчаянии. "В девятнадцатый раз, – воскликнула она, – это слишком тяжело!", и когда у нее спросили, что означают эти слова, она неохотно пояснила, что до пансиона Нейвельке она перебывала в восемнадцати школах, начав свою воспитательную работу с шестнадцати лет, и отовсюду ее прогоняла ее несчастная способность, хотя во всем прочем ею всегда бывали довольны и давали ей наилучшие аттестаты. И все-таки ей опять приходилось искать себе новое место, как можно дальше от прежнего.

Оставив Нейвельке, Эмилия некоторое время прожила по соседству вместе со своей невесткой, у которой были маленькие дети, и там ее преследовало то же явление. Даже трех– и четырехлетние дети знали о двойнике и рассказывали, что видели двух тетей Эмилий…

ДВОЙНИК ИМПЕРАТРИЦЫ АННЫ ИОАННОВНЫ

Из истории известно, что императрица Анна Иоанновна, которая правила Россией в середине XVIII века, за несколько дней до своей смерти видела своего двойника и таким образом узнала о том, что ее ждало. До наших дней дошло свидетельство очевидца этого случая.

Из воспоминаний графини А.Д.Блудовой:

"Один из родственников моего деда рассказывал как очевидец об известном неразгаданном явлении перед смертью императрицы Анны Иоанновны. Он был дежурным со взводом солдат в карауле вечером за несколько дней до смерти Анны Иоанновны. Это было во дворце на Фонтанке у Аничкина моста, в покоях митрополита московского.

Караул стоял в комнате возле тронной залы; часовой был у открытых дверей. Императрица уже удалилась во внутренние покои. Все стихло; было уже за полночь, и офицер уселся, чтобы вздремнуть. Вдруг часовой зовет на караул, солдаты вскочили на ноги, офицер вынул шпагу, чтобы отдать честь.