Осенний квартет - Барбара Пим

— Я там редко бываю, — уточнил Норман. — Меня Клэпем не манит.

— Да, вам ближе к Летти, — сказал Эдвин.

— Ну и что из этого? Неужели вы предлагаете мне заглянуть к ней?

Неизвестно почему, но эта мысль рассмешила их обоих, и то, что вначале было попыткой разрешить серьезную задачу, обернулось шуточкой. Но почему это развеселило их? — удивился Норман. Ничего смешного тут нет. Может, это чисто нервное, но при чем тут нервы? Скорее подсознательное, сказал Эдвин, и то, что Летти и Марсия проникли в их подсознание, рассмешило обоих еще больше. О таких вещах они не привыкли ни рассуждать, ни даже задумываться.

18

— Мисс Айвори, вы не откроете мне? — Стоя на крыльце ее дома, Дженис думала: «А навестил ли кто-нибудь Марсию за те две недели, что я пробыла в Греции? Вряд ли, ведь Марсия хоть и со странностями, но не инвалидка и сама справляется со своими делами. Да, нечего сказать, вот как мне повезло!»

В садиках вдоль улицы пестрели поздние летние цветы — георгины и астры, ранние хризантемы, розы повторного цветения, — и даже за домом Марсии, вокруг того, что называлось у Присциллы и Найджела «бутылочным сарайчиком», росли высокие желтые ромашки. Присцилла и Найджел никогда не бывали в этом сарайчике, но часто видели, как Марсия то входит, то выходит оттуда с бутылками в руках. На это занятие она тратит чуть не все время. Занятие довольно сумасбродное, но, в сущности, безобидное, и чем оно хуже других человеческих увлечений, таких, как собирание спичечных коробок или сигаретных этикеток? Нужно уважать в человеке личность. И если знакомство с Марсией чему-нибудь и научило Дженис, то по крайней мере этому. И все-таки она чувствовала, что надо попытаться уговорить ее уехать куда-нибудь на отдых. Конечно, не в Грецию, вообще не «за границу», — трудно себе представить, что Марсия сидит в таверне и ест не мясное блюдо с двумя овощными гарнирами, а осьминога или что-нибудь в этом роде. Но несколько дней в Борнмуте или туристская поездка в Котсуолдские Холмы подкрепят ее на всю зиму.

— Мисс Айвори! — Дженис снова нажала звонок и постучалась в дверь. Неужели она вышла?.. Хотя кто ее знает! Попробовать, может, не заперто? Дженис толкнула дверь, но она была на запоре. Надо попытаться войти с заднего хода, хотя если Марсия вышла, то задняя дверь тоже должна быть заперта. Будь Найджел или Присцилла в городе, у них все можно было бы узнать, но ведь они в Сардинии, лежат где-нибудь на пляже и даже не думают о своем модном домике рядом с лужайкой в развивающемся районе и об этой странной женщине, своей соседке. Да, в отпуске уходишь мыслями от всех этих дел, не без горечи подумала Дженис.

И тут она увидела несколько бутылок молока — не на крыльце, а за углом дома, в маленьком деревянном ящике, где, видимо, Марсии оставляли молоко, чтобы бутылки стояли в тени и чтобы их не украли, пока она на работе. Это испугало Дженис, и она побежала к задней двери — а вдруг Марсия лежит больная и не может даже спуститься вниз за молоком? Если войти в дом в ту дверь, можно будет окликнуть ее, и, если Марсия лежит в постели, она отзовется. А вдруг она упала и не может двинуться с места, не может добраться до телефона? Да есть ли у нее телефон? Может быть, и нет. Соседи в отъезде, и она так и будет лежать без помощи… В теории Дженис представляла себе любую ситуацию, все, что могло случиться, но, заглянув в стекло задней двери, она никак не была готова к тому, что увидела — Марсия, уронив голову, сидела за столом без сознания, а может быть, даже и мертвая.

Дженис осторожно постучала в дверь, испуганно позвала: — Мисс Айвори! — не надеясь на ответ, не желая даже его услышать, и увидела на столе чайную чашку и банку галет «Семейное ассорти». Потом тронула дверную ручку. Ручка подалась, и она убедилась, что ничто ей не мешает войти в дом.

— Но ведь она не моего прихода, — с некоторым раздражением проговорил отец Г. — Знаете, как у нас разграничивают приходы: одна улица входит, а соседняя — нет.

— Конечно, знаю, — сказал Эдвин. — Просто я решил прогуляться в этом направлении и подумал, может, вы тоже со мной пойдете… А что — вечер теплый, в самый раз погулять. Она, правда, женщина со странностями, я вам рассказывал. Может быть, даже не пригласит нас войти.

— А кто ближний мой? — задумчиво проговорил отец Г., когда они вышли на улицу, где жила Марсия. — Сколько мне приходилось читать проповедей на эту тему! Может быть, вот тут мы и совершаем ошибку… да, именно тут. Сказал же я вам, что женщина, о которой идет речь, не моего прихода.

— Ну так числится в другом приходе, — заметил Эдвин.

— Безусловно, — не задумываясь, ответил отец Г. и назвал имя одного весьма популярного в этих местах священника. — Но по-моему, он не очень-то любит посещать своих прихожан. Пижон Тони, — добавил он, не удержавшись от нелестного комментария. — Рок-н-ролл и вольные импровизации вместо молитвенных текстов.

— Правда, ее навещает одна общественница, как говорится, приглядывает за ней, но я видел ее несколько месяцев назад — мы завтракали вчетвером… и тогда же подумал, может, надо что-то сделать, как-то помочь.

— А вы говорили еще про какую-то другую женщину, которая там у вас работала… Казалось бы, она… — не договорил отец Г., исполненный блаженной веры в то, что на женские плечи можно взвалить многое.

— Да, казалось бы… — Эдвин улыбнулся. — Но вы не знаете Марсии — мисс Айвори. Да, собственно, кто ее знает!

— И кого мы вообще знаем? — сказал отец Г., едва ли способствуя разгадке проблемы «Марсия».

— Ну, кажется, пришли. Вот ее дом, видите, как он отличается от соседних, сам о себе говорит.

Отец Г. привык бывать в убогих домишках, но тут и он признал, что дом Марсии действительно отличается от других домов на этой улице. — Ступайте к двери, — сказал он. — Вы-то знакомы, а если она человек трудный, мое появление может ее отпугнуть. Пожалуй, и не откроет нам.

Выйдя из-за дома, Дженис скорее обрадовалась, чем испугалась, увидев за спиной Эдвина отца Г. в его священническом одеянии. Хотя она не слишком жаловала англиканскую церковь и вообще религию, если не считать безобидного суеверного почтения к тем, кто сходил у нее за «католиков», все же ей не пришло бы в голову отрицать, что иной раз и от религии бывает польза. Почтенный на вид человек — таким выглядел в ее глазах Эдвин — явился в сопровождении священника. Это успокоило ее. Они-то, наверно, знают, как тут надо поступить.

— Вы пришли к мисс Айвори? — сказала Дженис. — По-моему, там что-то случилось… Мисс Айвори заболела или… — Ей не хотелось говорить «умерла». — Она на кухне, сидит за столом и не шевелится. Я через стекло ее увидела. Как раз хотела позвать кого-нибудь, чтобы помогли…

И надо сказать, Дженис не могла бы найти более подходящих помощников, чем эти двое. Несколько лет назад, вернувшись вечером домой, Эдвин обнаружил, что его жена Филлис, не успев поставить в духовку картофельную запеканку, лежит без сознания на кухне. Отцу Г. часто приходилось входить в дома умирающих или уже умерших; вообще-то он предпочитал такую ситуацию своим обычным посещениям прихожан, когда надо было вести напряженную беседу за неизбежной чашкой чая со сдобным печеньем. Следовательно, и тот и другой вполне могли принять необходимые меры.

Но главное заключалось в том, что Марсия была жива. Она даже слабо улыбнулась Дженис, которая хлопотала, укладывая в чемодан ее вещи для больницы, пока они ждали санитарную машину.

— Поразительно! — рассказывала потом Дженис. — Я собирала, что ей взять с собой, выдвинула один ящик, а в нем полно ночных рубашек от Маркса и Спаркса. Никогда бы не подумала, что мисс Айвори носит такие, судя по тому, как она одевается. Все новенькие, ненадеванные, она, наверно, берегла их для какого-то особого случая.

Когда санитарная машина уехала, увозя Марсию и Дженис, мужчины остались в доме одни. Они сидели на кухне, где Дженис подавала им чай. После того как Марсию увезли, Эдвин почувствовал себя неловко, как будто он не имел права сидеть в доме Марсии, ни разу не побывав у нее до этого.

— Странно складываются отношения с женщинами, когда вы работаете вместе, — сказал он. — В рабочие часы вы с ними держитесь по-свойски, а вне конторы решительно все меняется… И не берешь на себя смелости… — Он вспомнил, как они с Норманом расхохотались при одной только мысли, что Норман мог бы зайти к Летти или что внутри их четверки существует какой-то контакт. Визит к Марсии всегда устрашал их, и они старались даже не думать об этом.

— А вы никогда не бывали у нее, ведь живете совсем рядом, всего несколько шагов через лужайку? — не попрекнул Эдвина, а просто осведомился отец Г.

— Да собирался… раза два даже подходил к дому, но так и не зашел.

Отец Г. допил чай и встал из-за стола с чашкой в руке. — Как по-вашему…