Дикарь (СИ) - Коротков Александр Сергеевич

Стражник с силой усадил его на один из стульев и строго сказал:

— Эти люди хотят поговорить с тобой, Гамидил. Постарайся сделать так, чтобы твои ответы не разочаровали их. Потому что разочаруются они — расстроюсь я.

Расстраивать своего тюремщика Гамидил явно не хотел, поэтому закивал с максимальным усердием.

Охранник удовлетворенно кивнул и вышел. Гамидил мрачно посмотрел на нас, не зная, чего ожидать.

— Итак. — я не знал, с чего начать, поэтому решил зайти издалека. — Как же ты докатился до жизни такой?

— Не знаю. — он показательно вздохнул. — Видать, кто-то из злых богов попутал.

Ага. Ночью заявился и на ухо шепнул убить конкурента. Ну да я здесь не за тем, чтобы выяснять его мотивы.

— Мне нужен тот, кого ты нанял. И ты поможешь мне выяснить, кто он.

В ответ заключенный с тоской посмотрел на закрытую дверь.

— Рад бы помочь, господа хорошие, да только не видел я его. В тени он был, на свет не выходил. Жути на меня нагнал, да такой, что я чуть штаны не испортил. И голос у него страшный…

Я посмотрел на Виллара. Парень едва заметно покачал головой. Купец не врет. Или уверен, что не врет. К сожалению, проверить нам этого не дано.

Но тут Гамидилом неожиданно заинтересовалась Розмари. Подошла поближе, присела на стол, доверительно наклонилась к нервно облизавшему губы мужику. Тот оказался не в силах отвести взгляда от омута ее глаз.

— Нас ты можешь не бояться, Гамидил. Расскажи подробнее, что ты помнишь.

Услышав такой голос, я бы рассказал всю свою родословную, начиная с утробы матери. Купец оказался не крепче:

— Я… Не стал никому говорить, потому что испугался. Все равно я не жилец, но есть вещи и страшнее смерти. Он был не один, с ним был пес. Огромный, больше любого волка или иллирийского пса, черный, с налитыми кровью глазами. Эта людоед меня и напугал. А потом, словно этого было мало, псов стало трое…

Выйдя из духоты и вони застенков, я с наслаждением вдохнул чистый воздух, но затем поморщился. Время оказалось потрачено зря, чем я не без раздражения поделился со спутниками.

— Ты не прав, Мирный, — не согласилась со мной Ямила. — Пока мы знаем очень мало, этим загадочным умельцем может оказаться кто угодно. Но теперь нам известно, что его зверь это большой пес. Ты ведь почувствовала, Рози?

Надо сказать, что за прошедшее время они изрядно сдружились, чем немало меня удивили. Я думал, что передерутся.

Рыжая кивнула:

— Его страх неестественный, а значит было колдовство. Бедняга очень пытался забыть эту встречу, но я смогла выудить на свет почти погасшее воспоминание. Нам надо посетить место ритуала.

Ямила поддержала подругу и ничего не оставалось, кроме как топать в порт. У меня с собой была бумага с личной печатью одного из суффетов, так что первый же патруль иберийцев проводил нас на тот заброшенный склад, который по счастливой случайности еще не сожгли.

Воняло здесь ничуть не меньше, чем в тюрьме. К запаху испражнений добавился запах разлагающихся водорослей и всего того, что выбрасывает на берег море.

Я откровенно страдал, однако Ямила с жадностью втянула воздух, словно ромашки нюхала. Затем подошла к месту на полу, где выл выжжен колдовской узор: круг, в который вписаны два равных треугольника, направленные основаниями в разные стороны. Я вспомнил, как называются такие треугольники — гексаграмма. Края фигуры, а также центр, темнели засохшей кровью.

— И что? — не выдержал я, когда пауза затянулась. Виллар в это время успел вернуться с разведки и отрицательно покачал головой, не найдя в округе ничего любопытного.

— Пока не знаю. — ответила Ямила снизу. Все это время девушка едва ли ни носом водила по рисунку, а в какой-то момент мне показалось, что она лизнула темное пятно крови в одной из вершин. Иначе почему она скривилась и начала отплевываться. Потом встала и добавила:

— Смердит трупами.

Я не удержался:

— Так тут вроде человека убили. Не фиалками же должно пахнуть.

Девушка сверкнула глазами:

— Если бы его просто убили, никакого запаха бы тут не было. Море и ветер давно бы все унесли. А эта фигура продолжает пахнуть загробным. Темный колдун или жрец плохого бога сделал это.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Замечательно. Теперь осталось только понять, какому именно божеству поклоняется наш неуловимый убивец.

В моем голосе только глухой бы не услышал сарказма. Еще бы! В каждой уважающей себя религии древности был свой повелитель смерти, загробного мира, мертвых душ и прочих послесмертных прелестей. А в некоторых — не один. Понятия не имею, как его вычис…

Я со свистом втянул воздух сквозь зубы, пораженный внезапной догадкой. Тот, в тюрьме, говорил, что с убийцей был большой пес, а потом псов стало трое…

— Трехголовый пес! — вырвалось у меня.

Обе девушки и парень непонимающе обернулись ко мне, но тут Виллар просветлел лицом:

— Цербер!

— Кажется, мы имеем дело с греческим магом. — я был весьма доволен собой и своей догадливостью. — Либо жрецом кого-то из греческих божков. Кто у них там мертвыми повелевает? Не Танатос?

— Как оказалось, Танатос не очень жалует жертвоприношения от смертных. — раздался тихий, чуть насмешливый голос сзади и мы резко обернулись, схватившись за оружие. — А вот Аид охотно откликается на просьбы людей. Особенно если его хорошенько задобрить кровью.

Единственный выход со склада нам преграждали четверо. Высокий следопыт в легкой кольчуге и с небольшим составным луком в руках, тяжеловооруженный копейщик в закрытом шлеме, непонятно как оказавшийся среди греков египтянин с короткими парными двухлезвийными секирами. Четвертым был сам заговоривший. Облаченный в легкий льняной панцирь, среднего роста, темноволосый, с зелеными глазами. Над его головой я с удивлением прочитал:

Мамкин Нагибатор 3000, 17-й уровень.

…можно получить славных люлей

Заметив мое удивление, он усмехнулся:

— Привет тебе, Мирный Герцог и брат по несчастью. Смотрю, не только у меня возникли некоторые трудности с подбором имени.

— Ты из России? — максимально глупый вопрос. Откуда он еще может быть, с таким ником?

— Нет, я из Беларуси. Как ты сюда попал? Имею ввиду, в Ареал?

— Нуу, меня сюда переместил…

Он помахал рукой:

— Я не про Эн-Зана. С этой хитрой мордой все понятно. Я имею ввиду, тебе же тоже подстроили несчастный случай?

— А, это… Да, я попал под машину.

Он хмыкнул:

— А меня вывели на грабителя, который не особо умеет пользоваться ножом.

Повисла пауза, во время которой я лихорадочно думал, чего ждать от этой встречи. Судя по всему, они нас сильнее и прямое столкновение может закончиться плачевно.

— А ты знаешь, мне здесь нравится, — Нагибатор не спешил нападать. — Я в свое время отучился на историческом. Уже в институте понял, что, мягко говоря, промахнулся с выбором специальности. Кому сейчас нужен историк? Идти учителем? Или пытаться попасть на работу в музей? Мотаться по экспедициям, лопая тушенку и справляя нужду среди лопухов? В шутках про работу в МакДаке оказалось довольно много правды. С тем лишь отличием, что работал я в другой сети фастфудов.

Парень прикрыл на мгновение глаза, словно вспоминая.

— А затем случилось это. Я оказался здесь и понял, что выиграл джекпот. О чем еще можно мечтать неудавшемуся историку, который свободное время заливает пивом и онлайн играми? Тест распределил меня как греческого жреца и я сначала пошел по «правильному» пути, выбрал богом Зевса. Но очень быстро понял, что в Ареале никто и ничто не запрещает тебе идти нестандартными путями. Так я оказался здесь, в Карфагене, с его мультикультуризмом. Где нибудь в Греции или Риме за такие выкрутасы меня давно бы уже поймали и казнили, но карфагеняне никогда не стремились навязывать свою религию другим народам. Ты ведь тоже это понял, грохнув того жреца? Любопытное у тебя колечко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я посмотрел на палец, на котором красовалось Кольцо отнятой жизни. Я не снимал его все это время и никто ни разу не заинтересовался, откуда оно у меня.