Мистер Х. Игры - Леона Хард

член потерся  о ягодицы. Второй рукой Джокер взял за подбородок и развернул мое лицо, которые было закрыто кудрями, чтобы видеть мои эмоции. Я долго вблизи рассматривала его лицо, застывшее в одной маске и он мое.

- Я тебя хочу, - четко объявил в лицо о моей дальнейшей судьбе. Руку мою обхватил и заставил нашими пальцами трогать меня. Я вся вязкая, все между ног мокрое, хлюпает от наших прикосновений.

Я словно над пропастью. Сердце громко ухало и готовилось разбиться в бездне. Струна внутри оборвалась и с треском лопнула.

- Не волнуйся, мой интерес долго не сохранится. Несколько ночей и вероятнее всего отпущу. Подыщу тебе более или менее хорошего хозяина.

Я лишь улыбнулась на его слова, а он наверное, думал, что я не в своем уме. Да...есть такое ощущение. Мужчины все одинаковые. Красота...красота. Джокер удовлетворит сексуальное любопытство и оставит меня в покое. Я освобожусь от его постоянных нападок.

Я не переставала улыбаться его нахмуренным бровям, надломленным точно по середине.

- Я не маленькая девочка можешь не объяснять. -  перестала улыбаться, свободной рукой, не занятой удовлетворением-поглаживанием своего самого интимного места, обняла его за шею. Посмотрела на его губы. Мы словно готовы к бою. Определенно, это будет заранее проигранный бой с множеством синяков и ссадин на душе.

За секунду до того, как наши губы соединились, притронулись, попробовали друг друга я увидела в стеклянной двери мелькнувший силуэт. Максим плохо закрыл штору. Кто-то смотрел на нас. На то, как я стояла у зеркала с обнаженными бедрами, с платьем, скрученным до живота, а Максим сзади повторял контуры моего тела. Кто-то смотрел как наши пальцы синхронно ласкали меня между ног?

- Твоя Лиза меня сейчас испепелит! - кивнула в сторону стеклянных дверей, а Лиза, пойманная за подсматриванием, быстро исчезла. Мелькнул краешек ее сарафана и исчез. Так что, когда Джокер обернулся, ее уже не было. Но зато у меня появилась хорошая возможность сбежать от него, привести мысли в порядок, чем я и воспользовалась. Убрала его руку от моих ног, опустила платье, а хозяин не стал останавливать. И на том, спасибо. Я вновь закрылась в туалете. Там спокойнее. Еще хоть минуту спокойствия. Всего одну.

Глава 13

POV Катя

Наверное, Джокер планировал продлить прелюдию, максимально пощекотать нервы. К тому моменту как вышла в туалет он ждал на кровати, но, к моему счастью наступила временная отсрочка моей казни. Он сопроводил на улицу. В конец большого дома-бунгало на открытую площадку с множеством черных стеклянных столов. На диванах и креслах за столами расположились богачи.

Довольно внушительная компания после того, как провела вечер на бильярдном столе теперь возжелала трапезничать.

Вечер превратился в  еще худший ад, чем было, хотя куда еще хуже. «Куклы» преимущественно в красивых платьях, чтобы привлекать к себе внимание. Их видно за версту, они как собачки облизывали своих хозяев. Впрочем, как и я. Я не могла сидеть, как человек, а сидела весь вечер на его коленях, с гордо выпрямленной спиной, в которую будто натыкали игл. Вальяжно развалившись на диване, Максим иногда меня по-хозяйски обнимал за бедро. И столько самодовольства. Едва пыталась сползти с его ног, он присаживал обратно. Вроде, как вот здесь твое место. На моем члене. Свободные женщины передвигались спокойно одни, некоторые в обычной одежде - в простых шортах и с хвостиком на голове. А я же, как расфуфыренная статуэтка.

Вовремя ужина еда не лезла в горло. Кушала помидорку-черри, а ощущение будто резину. Затем Максим отвлекся от меня принял участие в обсуждении политики. Неужели богатые развращенные особи умеют не только пить и наедать пузо, но и разговаривать на серьезные темы? Никогда бы не подумала, что Макс в этом подкован и будет обсуждать с людьми проблемы безработицы в южных  землях и спорить о женских правах. Конечно, он был против женщин и их возможности голосовать на выборах. Шовинист хренов! Как хорошо, что я не южанка. Мы имеем право голоса. Точнее имела... Максим продолжал разглагольствовать о женщинах:

- Зачем ее брать на работу? Конечно, в приоритете молодые, здоровые парни, а не профурсетки, которые через год-два выйдут замуж, потом дети, потом сменят по десять мужей, потом больничные с детьми. Разве это эффективная рабочая сила?

А женщины, свободные женщины за столом? Имеется ввиду богатые? Куклы естественно молчали, но обычные, свободные женщины молчали? Они согласны или просто боятся Максима? Я честно, пыталась выдержать, но вот это "профурсетки". Обидно за женский род. Развернулась к нему и кукла в моем лице впервые начала говорить за столом. Я словно на подиуме перед многотысячной толпой зрителей. Не ожидала такого эффекта, но тем не менее высказала:

- А ничего, что эти "профурсетки" Вам рожают детей? И сидят с Вашими детьми? Мужчины точно также сменяют по десять жен.

Мое высказывание несколько ошеломило людей и даже Максима. Он только через несколько секунд оправился от моего высказывания и натурально покашлял. Снимая с людей налет молчания. Заговорил на отвлеченную тему, переводя внимание с меня.

Во время их разговора я чувствовала себя чуть спокойнее, потому что казнь отсрочена. Еще было время успокоиться. Помню Мистер Х предостерегал от близости с хозяином, мне интересно, как он себе это представлял? Знаток этот Мистер Х. Вскоре окончательно стемнело, время около одиннадцати. Максим приобнял и плечом положил к себе на грудь. Его жест показался нежным, немного волнительным, а голос тихим:

- Спаааать.

«Спать». А мне показалось, что меня выставили на эшафот и скоро свершится моя казнь. Поэтому вдруг...  я решила решила поесть. Хоть и ужин давно остыл, но я поклялась затолкать его весь в себя. Долго и нудно запихивала в себя мясо с каким-то салатом и жевала, как тягучую, гадкую резину. В завершении я решила напиться. Нашла последнее средство, как избежать "секса". Напиться до такого состояния, чтобы ногой не могла пошевелить. Пока Максим с кем-то продолжал разговор, я медленно ела и пила в тайне от него. Просто напиться и проглотить чувство безысходности.  Бокал за бокалом и не видела ничего перед собой. Туман, а я в нем брожу и никого не вижу и меня никто не видит. Сердце болезненно сжималось, будто его разрывали голыми руками.

Вскоре Максим понял, в чем дело. Выдрал из моих пальцев бокал с напитком и с хлопком поставил на стол, рискуя его разбить. Хорошо, мы были на людях, потому что на его лице было