Акваланги на дне - Сергей Зверев

Полундра осторожно выбрался наружу. Яркий дневной свет ударил ему в глаза. Привыкнув к нему, старлей торопливо огляделся. Впереди расстилалось до самого горизонта синее море, на безбрежной глади которого белели точки прогулочных судов. Прямо перед Полундрой находился небольшой причал, куда от маяка вела вымощенная крупной галькой дорожка. У причала колыхался на легкой волне быстроходный морской катерок.

«Махнуть сейчас в Севастополь, – вполголоса пробормотал Полундра, глядя на заманчиво покачивающийся внизу катер. – За полчаса обернусь. Если хозяин вернется раньше меня, не убьет же! Я же на него работать обещал! Но с Наташкой поговорить надо. Лучше самому все ей объяснить, иначе она черт знает что думать будет. Я уверен, она поймет, а если поймет, значит, простит».

Не медля более, Полундра устремился вниз по вымощенной гравием дорожке к причалу, где был пришвартован катер. Убедившись, что мотор в полной исправности, а бензобак не пустой, Полундра завел движок, отвязал единственный швартов и через мгновение уже мчался на полной скорости по синей глади спокойного летнего моря.

Он взял курс на Севастополь, однако в саму бухту заходить не стал, а подошел к той оконечности ее, где находился пляж санатория. У причала спасательной станции пришвартовал катерок, выбрался на берег, пошел по пляжу, по хрустящей под ногами серой черноморской гальке. Сердце радостно запрыгало в груди старлея, когда он увидел, как под одним из тентов сидит, скучая, и грустно глядит на море его белокурая жена Наташка, а его Андрюшка рядом на солнышке перебирает прибрежную гальку, ищет среди камешков обломки раковин моллюсков.

По какому-то наитию Наталья подняла голову, когда Полундра подходил к ее тенту, и при виде мужа ее печальное лицо мгновенно озарилось радостной улыбкой.

– Сережка! Ты…

– Папа! Папа вернулся!

Ожидавший увидеть обиженные физиономии и услышать упреки Полундра немного ошалело целовал бросившуюся ему на шею Наташку, потом подхватил на руки и расцеловал в обе щеки сына. Только после этого позволил усадить себя на расстеленное на гальке покрывало под тряпичным тентом.

– Ты надолго? – спросила Наташа, с тревогой заглядывая ему в глаза.

– Я? Нет… На четверть часа. – Полундра отчаянно потирал лоб, от смущения стараясь не смотреть на жену. – Наташа, я тебе все сейчас объясню.

– Да не надо, Сережа! Я все знаю.

– Знаешь? – Старлей удивился, однако на душе у него стало как-то легче оттого, что не нужно ничего объяснять. – Ну вот, тогда…

– Да ладно, Сережка, не расстраивайся! – счастливо улыбаясь, сказала Наталья. – Я же все понимаю! Служба есть служба. Спасибо, что нашел минутку, чтобы к нам заехать.

Полундра смотрел на жену все более озадаченно.

– Служба? – осторожно переспросил он. – Что ты знаешь об этом?

– Все знаю, – ответила Наташа. – Все, что мне положено знать. Что у тебя внезапное спецзадание, что ты должен выполнять какие-то ответственные работы. Ты пойми, мне тоже приятно, что мой муж такой незаменимый.

– Подожди, подожди, Наташа! – оборвал ее старлей. – Кто тебе рассказал про эту службу?

– Друг твой! – Она в свою очередь посмотрела на мужа озадаченно. – Сказал, что он из штаба флота. Ты разве про это ничего не знаешь?

– Из штаба флота? – переспросил Полундра. – А как он представился? Фамилию назвал? Звание у него какое?

– Не знаю, – ответила Наташа. – Он был в штатском. И фамилию… Или он ее не называл, или я ее не запомнила, забыла.

– Понятно. – Полундра кивнул. – А как он выглядел?

– Обыкновенно. – Наташа пожала плечами. – Высокий, статный. На вид типичный мореман.

– Сколько лет?

– Сорок, может быть, сорок пять. Лицо волевое, загорелое, и подбородок такой квадратный. И еще… – Она немного запнулась. – У него какие-то странные шрамы на шее, довольно неприятные.

– На шее? – рассеянно переспросил Полундра. Он задумался, глядя отсутствующим взглядом на море. Его жена между тем продолжала:

– Он сказал, что у тебя срочное задание, которое никто, кроме тебя, не сможет выполнить. Сказал, что так как мы находимся на территории суверенного государства, то действуем конфиденциально. Просил никому про твое исчезновение не рассказывать. Если кто спросит, говорить, что ты уехал к родственникам.

– Нормально! – проговорил Полундра. – Это чтобы, значит, никто не беспокоился.

– Да, но они сказали, что до первого сентября ты непременно вернешься!

– До первого сентября? – Полундра снова посмотрел на жену ошарашенно. – Так, а еще что интересного он тебе сказал?

– Да ничего. Вот только твой кошелек передал, с деньгами. Вот этот. – Она вытащила из кармана и показала Полундре кошелек. – Тут еще деньги дополнительные были вложены. Я подумала, это от тебя.

– Много денег?

– Не знаю. Это украинские деньги, гривны. Я даже не пересчитывала их, не знаю, сколько там чего.

Полундра кивнул, снова стал задумчиво смотреть на море.

– Сережка! – с настойчивостью в голосе окликнула его Наташа. – Я сделала что-нибудь не так, да?

– Нет, что ты! Все нормально.

– Тогда объясни мне, что в конце концов происходит!

– Не могу, Наташа! – Полундра отрицательно покачал головой. – Извини, но пока не могу. Ты мне вот еще что скажи…

– Да, Сережка?

– Кроме того моремана с квадратным подбородком меня никто в санатории не искал?

– Нет. А разве ты ждал кого?

Полундра помедлил, прежде чем решился, наконец, спросить:

– Из милиции никто ко мне не приходил?

– Из милиции? Нет. А что случилось?

Полундра медлил с ответом.

– Ничего, все нормально, – отозвался наконец он. – Извини, мне пора. Сына береги. И про меня никому ничего не говори. Этот мореман тебе правильные инструкции дал.

– Но, Сережка!

Но североморец словно не слышал ее. Поднявшись на ноги, он быстрым шагом направился по пляжной гальке на пристань, где стоял привязанный к причалу его катерок. Наташа с выражением тревоги и озабоченности на лице долго и задумчиво смотрела ему вслед.

Глава 26

Ход боевых кораблей вовсе не больше, чем у обычных пассажирских прогулочных лайнеров, а когда корабли выполняют дальний переход, то идут так называемым экономическим ходом, реальная скорость которого совсем небольшая. Ракетный фрегат Шестого флота ВМС США солидно рассекал голубую гладь моря, позади него строго в кильватере следовал эсминец. Отряд пересекал Черное море, направляясь в порт Севастополь.

Агент ЦРУ Стэнли Клиффорд, для отвода глаз на корабле носивший погоны старшего офицера военно-морских сил США, сидя в своей каюте, откровенно скучал и бездельничал. Для всякого разведчика умение ждать является наиважнейшим, и Стэнли Клиффорд отлично знал это. Но одно дело – на занятиях в разведшколе изучать биографии выдающихся разведчиков и воображать себя на их месте, а совсем другое – самому сидеть без всякого дела в каюте медленно ползущего по волнам военного корабля, ждать своего часа и подыхать со скуки.

Адмирал Симмонс, конечно, время от времени составлял компанию Клиффорду. Но, во-первых, адмирал большую часть времени занят, должен руководить переходом через Черное море, а во-вторых, – Стэнли Клиффорд почувствовал это с самых первых дней своего пребывания на судне, – особой симпатии к деятельности спецслужб адмирал не испытывал и к дружбе с агентом ЦРУ не стремился. Конечно, приказ есть приказ, и адмирал его выполнит. Но ждать большой приветливости и дружеского обращения со стороны командующего отрядом, равно как и остальных офицеров, Стэнли Клиффорд уже перестал и более не рассчитывал на это.

Основное время он проводил в своей каюте, где откровенно бездельничал. Читал какие-то бульварные книжки, забывая прочитанное сразу же, как только закрывал последнюю страницу, смотрел развлекательные видеоролики – ничего серьезного не лезло в голову агента ЦРУ во время этого плавания. Но в конце концов ему надоедало и это, и тогда Клиффорд подходил к иллюминатору и со скучающей миной глядел на открывающиеся его взору бескрайние морские просторы.

За все время плавания не было ни одного шторма, море, словно на любимых им островах Карибского архипелага, оставалось спокойным и ровным как стол, и безбрежная лазурь безоблачного неба отражалась в нем от горизонта до горизонта, подбираясь к самому борту. Казалось, что оливковые стальные громады боевых кораблей плывут по бесконечному лазурному покрывалу. Это было красиво, замечательно, восхитительно – только скучно. Стэнли Клиффорду надоело, каждый раз подходя к иллюминатору, обнаруживать все ту же бесконечную синеву и сверху и снизу, которую лишь изредка несколько разнообразили проплывавшие мимо суда.

Наскучившись картиной лазурного моря, Стэнли Клиффорд отошел от иллюминатора, сел за стол, в очередной раз открыл папку секретного досье доверенной ему операции. В папке, довольно тощей на вид для такого солидного ведомства, как ЦРУ, поверх каких-то отпечатанных на компьютере бумаг лежали три фотографии. Американец задумчиво разложил их перед собой на столе: три заснятые в неформальной обстановке улыбающиеся человеческие физиономии. Турецкий подданный Абу Али был сфотографирован где-то на отдыхе в компании друзей, в числе которых было несколько девиц самого разбитного и веселого вида. Отставной мореман, смотритель маяка на мысе Фиолент, позировал на фоне красной кирпичной стены того самого объекта, который ему поручено было охранять. Водитель Алексей Дорофеев на третьей фотографии с довольным и счастливым видом щурился на солнце, прислонившись спиной к капоту белого «Лексуса», машины своего хозяина.