Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты - Сергей Романюк

До 1914 г. этот дом, часто появлявшийся на многочисленных фотографиях старой Тверской, с его характерными угловыми ротондами, был почти полностью закрыт рекламными вывесками – тут и «электро-театр», и «мануфактурные товары», и «оружейный магазин», и «готовое платье». Перед Первой мировой войной весь участок покупает страховое общество «Россия», ломает все здания на нем и начинает строить комплекс из нескольких больших доходных домов. Однако во время войны были устроены лишь подвалы и возведены стены на высоту полутора метров. Художник В.П. Комарденков вспоминал, что в первые годы советской власти в подвалах ютились беспризорные, проститутки, бандиты, дезертиры. «Как-то раз я зашел, в подвал под телеграфом, – рассказывал художник. – Огромный, с многочисленными переходами и закоулками, он напоминал катакомбы, Закутки подвала оказались обставленными с известным комфортом, попадались золоченые кресла, вазы, ковры, картины. Были сложены даже печи из кирпича, где в никелированной посуде из ресторанов варили обед. Шла игра в карты».

В 1922 г. недостроенные здания решили использовать для возведения нового помещения Центрального телеграфа. Москва стала столичным городом, и старый телеграф на Мясницкой не справлялся с возросшей нагрузкой. В этом году силами безработных начали планировать участок и разбирать строительный мусор, в 1925 г. объявили конкурс на новое здание Центрального телеграфа, который выиграл инженер И.И. Рерберг. На памятной доске было начертано: «1926 года Мая 22 в девятый год советской власти совершена закладка здания Центрального телеграфа, радиоузла и междугородной телефонной станции СССР в Москве, сооруженного по проекту и под руководством И.И. Рерберга». Первоначально все это сооружение, открытие которого состоялось 29 августа 1929 г., называлось Домом связи имени Подбельского (по фамилии первого наркома почт и телеграфа), но почти сразу же его наименовали зданием Наркомпочтеля и Центральным телеграфом. Оно вызвало тогда множество противоречивых мнений, но сейчас может служить украшением Тверской. Его крупные членения, большие окна, массивный рустованный цоколь и 42-метровая угловая башня с декоративной решеткой по рисунку племянника автора проекта художника И.Ф. Рерберга, выделяют это здание из монотонной застройки улицы. На здании поместили вращающийся глобус, в дни праздников оно особенно ярко, с выдумкой, украшалось.

Из этого здания 22 июня 1941 г. было передано сообщение о начале войны.

Название Газетный переулок получил по университетской типографии, где печаталась, и лавке, в которой продавалась газета «Московские ведомости», бывшая многие годы единственной в Москве. Старое его название – Строгановский – обязано самому видному владельцу – барону Строганову, имевшему дворец, стоявший на углу переулка и Тверской улицы.

Этот дворец считался одним из самых примечательных частных московских зданий, и его изображение находилось в «Альбомах партикулярных строений», собранных М.Ф. Казаковым. Это было представительное трехэтажное строение с выделенным четырехколонным портиком в центре и двумя двухколонными по обеим сторонам. Справа находилось пристроенное еще в 1674 г. здание домовой церкви Сергия Радонежского.

В XVII в. тут был двор ближнего боярина и воеводы князя Д.М. Черкасского, умершего в 1651 г. С 1716 по 1723 г. владельцем был стольник князь Ю.Ю. Одоевский, с 1723 г. – генерал-аншеф В.Ф. Салтыков (1675–1755), а потом его сын камергер Петр Васильевич Салтыков. С 1757 г. все принадлежит Николаю Григорьевичу Строганову, младшему сыну последнего «именитого мужа», как именовались они со времен царя Михаила Федоровича, которого они ссудили огромной по тому времени суммой – 842 тысячи рублей. Петр I возвел трех братьев Строгановых – Николая, Сергея и Александра – в баронское достоинство. К 1758 г. относится первый план этого места, на котором показано здание дворца барона Н.Г. Строганова, стоящее по красной линии Тверской.

Его снесли при реконструкции Тверской улицы в 1930-х гг. и примерно на этом месте уже после войны выстроили монументальное жилое здание (№ 9) по проекту архитектора А.Ф. Жукова (1949 г.). Гранит, которым отделан цоколь здания, предназначался для памятника гитлеровской армии в ознаменование победы над СССР.

По первоначальному проекту это здание должно было продолжаться и по переулку, но его не закончили, и до недавнего времени с Газетного переулка далеко был виден слепой брандмауэр дома. Теперь же здесь стоит первенец современной архитектуры в Москве – здание офиса и кафе компании «Макдоналдс», удачно вписавшиеся сюда, его гладкие поверхности полированного стекла отражают соседние здания, как бы растворяя жесткие современные формы нового строения в привычной дробной отделке московской застройки (авторы Ю.П. Григорьев, А.Р. Воронцов и др.).

В Газетном переулке (в 1920 г. его переименовали вместе с переименованием Большой Никитской – ее назвали улицей Герцена, а переулок – поэта Огарева, чтобы друзья оставались «вместе») есть два архитектурных памятника. Один из них – здание Успенской церкви, к названию которой прибавлялось «что на Успенском вражке». Церковь здесь существовала по крайней мере с XVI в. Каменное здание ее было выстроено в 1647 г., но в 1857–1860 гг. оно было заново построено архитектором А.С. Никитиным на средства купца С.А. Живаго. В 1924 г. церковь закрыли и отдали под архивное хранилище – там до 1977 г. находились фонды Московского исторического архива; после архива в церкви открыли междугороднюю телефонную станцию, а в 1996 г. возобновили богослужения. Надо отметить, что в этой церкви ежегодно проходят панихиды по великому украинскому поэту Тарасу Григорьевичу Шевченко, для которых почему-то выбрали дату 14 апреля – ведь он скончался 28 февраля (старого стиля) 1861 г. в Петербурге. По пути на Украину похоронная процессия прибыла в Москву 27 апреля старого стиля и заупокойную службу отслужили в церкви св. Тихона на Арбатской площади. Но, правда, и здесь поминали Шевченко несколько его почитателей – в газете «Московские ведомости» сообщили, что в сороковой день после его кончины, 6 апреля 1861 г., здесь отслужили панихиду.

Рядом расположен один из тех архитектурных памятников, которые реставраторы недавно освободили от убогих непритязательных одежд.

Двор, где стоят каменные палаты (№ 9), был продан в 1724 г. вдовой крестового дьяка Анной Андреевой князю Одоевскому за 200 рублей. Через четыре года князь продал двор «с каменным и деревянным строением» Даниле Янькову уже за 400 рублей, и можно предположить, что в это время палаты были подвергнуты какой-то перестройке князем Иваном Васильевичем Одоевским. Однако существующий дом, возможно, был выстроен именно Д.И. Яньковым в промежуток между 1728 и 1737 гг., когда он был назначен гофинтендантом и переехал в Петербург.

В 1762 г. его сын, прокурор Главной провиантской канцелярии Александр Данилович Яньков, отдавал дом внаем, и в объявлении, помещенном им в газете «Московские ведомости», было подробно перечислено, что находилось у него в доме. Все покои были «обиты разными обоями», в комнатах на втором этаже стояли стулья из орехового дерева, покрытые золоченой кожей и штофом, несколько круглых столов красного дерева, лаковые ломберные столики, на стенах висели большие зеркала. На усадьбе были две конюшни, две людских избы, погреба с напогребицами, каменная кухня.

О семье Яньковых повествуется в «Рассказах бабушки»: «Александр Данилович жил очень хорошо и открыто; когда он женился, у него была золотая карета, обитая внутри красным рытым бархатом, и вороной цуг лошадей в шорах с перьями: а назади, на запятках, букет. Так называли трех людей: которые становились сзади; лакей выездной в ливрее: по цветам герба, напудренный, с пучком и в треугольной шляпе; гайдук высокого роста, в красной одежде, и арап в куртке и шароварах ливрейных цветов, опоясанный турецкою шалью и с белою чалмой на голове. Кроме того, пред каретой бежали два скорохода, тоже в ливреях и в высоких шапках. У Александра Даниловича, сказывала мне его дочь, было три цуга: вороной крупный, вороной английский кургузый, гнедой, четверня серая; четыре лошади кургузые верховые да разных еще лошадей с четыре. И это не казалось в ту пору, что много. Людей в домах держали тогда премножество…»

За многие годы дом Яньковых потерял свою декоративную обработку: наличники, колонки, прочие украшения были срублены и стены сплошь покрыты штукатуркой. Впервые я написал об этих палатах в 1975 г. в журнале «Городское хозяйство Москвы», но только недавно реставраторы раскрыли этот незаурядный и редкий для Москвы памятник архитектуры первой половины XVIII в.

На красной линии переулка стоят два усадебных флигеля, выстроенные в 1810 г. (левый надстроен в 1899 г.). В соседнем доме № 7, построенном в 1870 г., до большевистского переворота помещались меблированные комнаты. Здесь останавливался известный трагик, игравший главным образом в провинции, М.Т. Иванов-Козельский. В 1900–1901 гг. жил композитор Н.К. Метнер.