Беглянка (сборник) - Элис Манро

Ларри относился к тем мужчинам, которые не требовали от Джулиет ничего, кроме дружбы и хорошего настроения. О таких обычно говорят «старый холостяк»: асексуален, насколько она знала (правда, знала она не много), скуп на личные откровения, бесконечно забавен.

Были еще двое – те хотели близости. С одним из них она познакомилась за уличным столиком в кафе. Он недавно овдовел. Ей он понравился, но его одиночество было таким истошным, а домогательства такими отчаянными, что это ее оттолкнуло.

Вторым был брат Кристы, с которым она соприкасалась несколько раз по ходу жизни подруги. Джулиет устраивало его общество: во многом он походил на Кристу. Брак его давно распался, но он не отчаивался: Криста рассказывала, что от женщин у него отбою не было. Но, в силу своей рациональности, он выбрал Джулиет, можно сказать, по хладнокровному расчету, что казалось ей несколько унизительным.

Но почему унизительным? Она же его не любила.

Когда Джулиет еще встречалась с братом Кристы (его звали Гэри Лэмб), на одной из центральных улиц Ванкувера она столкнулась с Хезер. Джулиет с Гэри только что вышли из кинотеатра после раннего вечернего сеанса и обсуждали, куда отправиться поужинать. Теплый летний день близился к закату, в небе еще не угас свет.

От группы людей на тротуаре отделилась женщина. И зашагала прямо к Джулиет. Стройная, лет, наверное, сорока. Стильная, с мелированными темными волосами.

– Миссис Портеос. Миссис Портеос.

Джулиет узнала голос, хотя никогда бы не узнала лицо. Хезер.

– Невероятно, – сказала Хезер, – Я приехала всего на три дня, до завтра. Муж здесь на конференции. Я думала, у меня тут не осталось никого знакомых, а потом поворачиваюсь – и вижу вас.

Джулиет спросила, где она сейчас живет, и та ответила, что в Коннектикуте.

– А недели три назад я гостила у Джоша… помните моего брата Джоша?.. гостила в семье Джоша, в Эдмонтоне, и столкнулась с Пенелопой. Точно так же, на улице. Хотя нет… в торговом центре, в этом чудовищном недавно построенном торговом центре. Она была с двумя своими детьми – привезла их, чтобы заказать школьную форму. Мальчики. Мы обе потеряли дар речи. Я-то ее не узнала, это она меня окликнула. В Эдмонтон она, конечно же, прилетела на самолете. Из какого-то городка на севере. Говорит, жизнь там вполне цивилизованная. Кстати, она мне и сказала, что вы до сих пор живете здесь. Ой, меня ждут… друзья мужа… я никак не успевала вам позвонить…

Джулиет махнула рукой, как будто говоря, что, конечно, все успеть невозможно, да она и не ждала звонка.

Она спросила, сколько у Хезер детей.

– Трое. И все разбойники. Жду не дождусь, когда они вырастут. Но по сравнению с Пенелопой у меня не жизнь, а праздник. У нее пятеро.

– Да.

– Мне надо бежать, мы в кино идем. Что за фильм – понятия не имею, да и вообще, я терпеть не могу французское кино. Приятно было повидаться. Мама с папой переехали в Уайт-Рок. Раньше постоянно смотрели вашу передачу. И хвастались друзьям, что вы когда-то жили у нас доме. Говорят, вы больше там не работаете – надоело?

– В общем, да.

– Иду-иду. – Хезер обняла и поцеловала Джулиет, как сейчас повелось, и побежала к своей компании.

Так. Пенелопа живет не в Эдмонтоне – в Эдмонтон она прилетела. Прилетела. Значит, живет она, скорее всего, в Уайтхорсе или Йеллоунайфе. Где же еще, если, по ее словам, жизнь там довольно цивилизованная? Хотя не исключено, что это была ирония, не исключено, что она просто подтрунивала над Хезер.

У нее пятеро детей, и по меньшей мере двое из них мальчики. Которым нужно заказывать школьную форму. Стало быть, школа частная. Стало быть, есть деньги.

Хезер ее сначала не узнала. Значит ли это, что она постарела? Что потеряла форму после пяти беременностей, что не следит за собой? В отличие от Хезер. В отличие от Джулиет, хотя и не в такой степени. Что она принадлежит к тем, кому смешны подобные жертвы, только выдающие неуверенность в себе? А может, у нее на это просто нет времени – даже нет времени над этим задуматься.

Джулиет-то думала, что Пенелопа связалась с трансценденталистами, ударилась в мистику, ведет созерцательную жизнь. Или же, наоборот, живет исключительно скромно, по-спартански, зарабатывает тяжелым и рискованным трудом, рыбачит – наверное, с мужем, а возможно, и с крепышами-детишками – в холодных водах у побережья Британской Колумбии.

Вовсе нет. Она живет как процветающая, практичная мать семейства. Наверное, замужем за врачом или за каким-нибудь государственным служащим, работающим на севере страны в такое время, когда контроль над местным населением ослабевает – медленно, исподволь, но не без помпы. Если она ошибается, то при встрече с Пенелопой можно будет посмеяться над этой ошибкой Джулиет. Они расскажут друг другу, как столкнулись с Хезер, как причудливо все обернулось, и посмеются.

Нет. Нет. Она более чем достаточно посмеялась, когда Пенелопа была рядом. Слишком многое обернулось шуткой. И наоборот, слишком многое – личные проблемы, влюбленности, которые, наверное, выглядели, скорее, подачками, – обернулось трагедией. Ей не хватало материнской сдержанности, порядочности, самоконтроля.

Пенелопа сказала, что она, Джулиет, по-прежнему живет в Ванкувере. Она не рассказала Хезер об их разрыве. Это понятно. Будь Хезер в курсе их отношений, она бы не смогла говорить так непринужденно.

Откуда Пенелопа знала, что она все еще тут, – если только в телефонном справочнике посмотрела? А если так, что отсюда следует?

Ровным счетом ничего. И не надо усматривать здесь то, чего нет.

Она вернулась к Гэри, который тактично отошел в сторонку с началом этой сцены воссоединения.

Уайтхорс, Йеллоунайф. Больно даже знать названия этих городков, – городков, куда вполне можно слетать. Можно побродить по улицам и придумать, как бы подсмотреть хоть краем глаза.

Но она не настолько безумна. Безумствовать нельзя.

За ужином она подумала, что свалившиеся на нее известия позволят ей выйти за Гэри или поселиться с ним вместе, – это уж как он захочет. Ей больше не о чем беспокоиться, нечего ждать в истории с Пенелопой. Пенелопа – не призрак, она защищена, если это в принципе возможно, и, наверное, счастлива, если это в принципе возможно. Она дистанцировалась от Джулиет и, вероятнее всего, от воспоминаний о Джулиет, и Джулиет могла только дистанцироваться в ответ.

Но Пенелопа сообщила Хезер, что Джулиет живет в Ванкувере. Как она сказала: «Джулиет»? Или «мама»? «Моя мать»?

Джулиет объяснила Гэри, что Хезер – дочка ее старых знакомых. Они с ним никогда не говорили о Пенелопе, и он не показывал, что знает о ее существовании. Скорее всего, Криста ему рассказала, а он молчал, потому что не хотел соваться не в свое дело. Или Криста ему рассказала, а он забыл. Или Криста никогда не заговаривала о Пенелопе, даже не упоминала ее имени.

Даже если Джулиет с ним съедется, существование Пенелопы не всплывет, Пенелопа перестанет существовать.

Хотя ее уже не существовало. Та Пенелопа, к которой тянулась Джулиет, исчезла. А женщина, встреченная Хезер в Эдмонтоне, мать, заказывающая школьную форму сыновьям, причем настолько изменившаяся внешне, что Хезер ее не узнала, была Джулиет незнакома.

Сама-то она в это верила?

Даже если Гэри и заметил ее волнение, он повел себя так, будто ничего не произошло. Но, наверное, в тот вечер они поняли, что не смогут быть вместе. Будь такая возможность реальной, Джулиет, вероятно, сказала бы: «Моя дочь уехала, даже не попрощавшись, хотя, наверное, она не понимала, что покидает меня. Она не знала, что это навсегда. Но потом мало-помалу до нее дошло, что она хочет держаться от меня подальше. Только таким способом она могла выправить свою жизнь.

Наверное, ее пугает необходимость со мной объясняться. Или времени нет. Знаешь, мы всегда думаем, что есть одна причина, другая причина, все время ищем причины. И я могу много рассказывать о своих ошибках. Но мне кажется, причину обнаружить не так-то просто. Как и чистоту ее натуры. Да. Некую тонкость, и строгость, и чистоту, непоколебимую честность. Мой отец говорил про тех, кого не выносил, что он их за людей не считает. Быть может, именно так и сто́ит это понимать? Пенелопа меня за человека не считает.

Может, она не выносит даже мысли обо мне. Вполне возможно».

У Джулиет есть друзья. Не так много… но есть. Ларри, как прежде, заходит в гости и, как прежде, шутит. Она продолжает свои исследования. Хотя слово «исследования», наверное, не очень точно отражает суть ее занятий… «расследования» – это точнее.

Поскольку денег в обрез, она подрабатывает в той самой кофейне, где когда-то любила сидеть за столиком на тротуаре. Эта работа – удачный противовес ее увлечению древними греками… такой удачный, что Джулиет, наверное, не уйдет, даже если сможет себе это позволить.

У нее по-прежнему есть надежда на весточку от Пенелопы, но уже не столь трепетная. А такая надежда, какую благоразумные люди возлагают на незаслуженные блага… чудесные избавления… и тому подобные штуки.