В объятиях страсти - Кэрол Финч

– Мне надо поговорить с тобой, юная леди. – Митчел схватил дочь за руку и втащил ее в комнату.

Избегая взгляда отца, Сирена принялась изучать ко­вер под ногами, словно что-то неожиданно привлекло ее внимание.

– Папа, мне очень жаль, что я так скверно себя вела. Не знаю, какой бес в меня вселился. Ты не представля­ешь, как я сожалею, что не сумела сдержаться.

Когда она наконец решилась посмотреть на отца, недо­вольное выражение на лице Митчела сменилось на сочув­ственное.

– Что случилось с твоим лицом? – спросил он, с беспокойством рассматривая синяк на ее щеке.

– Брендон ударил меня, – пролепетала Сирена.

Митчел округлил от изумления глаза.

– Но почему?

– Я назвала его трусом.

Отец невольно усмехнулся.

– Я тоже заметил в нем этот недостаток, но пытался смотреть на это сквозь пальцы. С тех пор как я рекомендовал его полковнику, Брендон только тем и занимался, что увили­вал от зачисления в отряд. Я начинаю думать, что он предпо­читает, чтобы за него сражался кто-нибудь другой.

– Да, – согласилась Сирена, осторожно трогая боль­ную щеку. – При условии, что противник – не женщи­на. В этом случае он смело берется за дело сам.

– Я не допущу, чтобы моя дочь страдала. Видимо, я знаю этого молодого человека хуже, чем мне казалось.

– Намного хуже, – не замедлила подтвердить Сире­на. – Я могла бы представить тебе подробный список его странных привычек.

– Ну, значит, так тому и быть. – Митчел подошел к двери и устало прислонился к ней. – Хотел бы только дать тебе совет по поводу сегодняшнего инцидента. Хотя и восхищаюсь твоим характером, едва ли разумно делать подобные заявления в присутствии военных. Ты изрядно пощипала им перья, а ведь может наступить день, когда тебе понадобится их защита. Не стоит кусать дающую руку.

Сирена не собиралась спорить. За минувший вечер и так наговорила много лишнего. Оставшись одна, она опус­тилась на кровать. Проклятие Трейгера жгло ее сердце. Первого возлюбленного нелегко забыть, но Сирена твердо вознамерилась это сделать. Когда-нибудь другой мужчина займет его место и сотрет память о первых крепких объя­тиях и пьянящих поцелуях.

Завтра наступит первый день ее новой жизни. Теперь, когда она провозгласила собственную декларацию незави­симости, Сирена лучше понимала чувство гордости, кото­рое наполняло сердца патриотов и поддерживало их дух. Ни одному мужчине не быть ее хозяином, а уж этому самодовольному распутнику Трейгеру Грейсону – тем более.

Сирена, не зажигая лампу, растянулась на кровати, и мгновенно его навязчивый образ вернулся. Прямо перед ней засверкали страстью и искрами веселья серебристые глаза. Что в нем особенного? Чем этот мужчина отличает­ся от других? Сирена надеялась, что найдет ответы на эти вопросы и недостатки Трейгера рано или поздно всплывут на поверхность. Его выдержка поражала. Что бы ни слу­чалось, он оставался спокойным и уверенным в себе.

Ах, если бы Трейгер не был так красив, если бы толь­ко его поцелуи не зажигали пожар в ее крови! Впрочем, он не единственная рыбка в море, успокоила она себя. Найдутся и другие мужчины, способные возбудить в ней страсть. Трейгер не вернется, и Сирена должна забыть обо всем, что случилось между ними, словно этих минут и не было вовсе. Со временем поблекнут воспоминания об ощущени­ях, испытанных ею, когда они были единым целым и Сире­на касалась далеких звезд… Трепет наслаждения пробежал по всему ее телу, но она в зародыше придушила предатель­ские чувства.

Кто такой Трейгер Грейсон в конце концов? Обыкно­венный мужчина, у которого нет над ней власти. Сирена торжествующе улыбнулась и взбила подушку. Вот так-то лучше! К утру она даже не вспомнит, как его зовут. «Зав­тра… – сонно подумала девушка, – яркий свет дня за­тмит воспоминания и сотрет ночные тени, под покровом которых я поддалась чувствам, какие приличной девушке не пристало испытывать. Да, я совершила ошибку, но это в прошлом, впереди целая жизнь, и надо постараться не пор­тить ее опрометчивыми поступками».

Нет худа без добра. Сирена извлекла полезный урок из случившегося и не собиралась убиваться по тому, чего уже не исправишь.

Сирена уже забылась глубоким сном, а Трейгер, мрач­ный, все еще сидел на кровати с бутылкой бренди. Он сделал несколько больших глотков и уставился невидящим взором в противоположную стену.

Вернувшись в город, Трейгер сразу же отправился в бордель в поисках доступной девицы, которая помогла бы ему обрести утраченный покой. Но ее темные волосы превратились в позолоченные солнцем локоны, а глаза замер­цали загадочным зеленым светом, в котором таился неук­ротимый дух Сирены. Мужчина был так потрясен этим назойливым видением, что вылетел из комнаты, будто сам дьявол гнался за ним по пятам. И вот теперь он сидел в полном одиночестве, испытывая раздражение от гнетущей тишины и сладостных воспоминаний. Как смеет эта ма­ленькая чертовка отрицать, что их свидание под луной пред­ставляет собой нечто особенное, незабываемое! Было бы понятно, если бы так рассуждал Трейгер: ему-то погасить свои чувства так же просто, как задуть свечу.

Трейгер схватил за горлышко расплывавшуюся перед глазами бутылку, сожалея, что не может так же схватить Сирену, которую чуть было не придушил, когда она сооб­щила, что ей было все равно, с кем заниматься любовью. Трейгер плеснул в стакан очередную порцию и разозлился, когда бренди через край пролилось на его бриджи. Тогда он жадно приник к горлышку бутылки, пока не задохнулся от пламени, охватившего желудок. «Что ж, если нет друго­го пути, то я утоплю все мысли об обворожительной плу­товке, лишь бы избавиться от наваждения!» – поклялся он себе.

Тихий стук нарушил его уединение с бутылкой. Трей­гер, отупевший от спиртного, нетвердым шагом пошел к двери.

Вид старшего брата, едва державшегося на ногах, по­разил Роджера Грейсона. Черные волосы всклокочены, распахнутая рубашка обнажает поросшую темными волоса­ми грудь. Роджер недоверчиво усмехнулся, изучая человека, на которого привык смотреть снизу вверх. То, что он видел перед собой, едва ли заслуживало восхищения: Трейгер выглядел так, словно подрался с гризли, причем медведю явно повезло больше.

– Можно войти? – спросил Роджер и вошел в ком­нату, не дожидаясь ответа.

– Как будто тебя остановишь, – пробурчал Трейгер, между тем как изумленный брат уже сел.

Сдерживая смех, Роджер наблюдал за Трейгером, ко­торый налетел на ночной столик и, потеряв равновесие, рухнул на кровать. С приглушенными проклятиями он вце­пился в бутылку и поднес ее к губам, не слишком точно рассчитав движение. Роджер разразился гомерическим хо­хотом, невзирая на свирепые взгляды пьяного, призывав­шие его умерить веселье.