Роковая молния - Уильям Форстен

Хулагар вздохнул и посмотрел в глаза Тамуке.

— Я знаю, что ты сделал, — печально прошептал он. — А прошлой ночью, когда я в последний раз путешествовал с духом «ту», я заглянул в твое сердце и узнал, что ты замышляешь. Это печалит меня больше всего.

Тамука промолчал.

— Вука не годится в правители, — продолжал Хулагар. — Если бы был другой наследник, я бы просил тебя собрать совет племен и убедить их убить его. Но другого наследника нет, и он должен править, пока у него не появится сын.

— Его семя не имеет силы, — прошептал Тамука. — У него было множество наложниц, но ни одна из них не родила. Примерно то же самое было с его отцом, к тридцати годам он имел всего троих сыновей.

Тамука кивнул в сторону Джубади и внутренне содрогнулся от страха, что дух покойного может услышать его слова.

— Могут быть и другие способы, — ответил Хулагар. — Мы оба знаем о них. Но до тех пор Вука должен оставаться кар-картом.

Тамука промолчал. Если возникнет необходимость, его обязанностью будет оплодотворить одну из наложниц Вуки, чтобы произвести на свет наследника. Мысль о том, что впоследствии Вука будет считать этого ребенка своим, показалась ему омерзительной. Тамука быстро оглянулся назад, задумавшись, не Хулагар ли является настоящим отцом наследника. Нет, это невозможно — такая пустышка не могла произойти от столь благородной крови. Но что тогда означали слова о крови Джубади?

— Я знаю, что творится сейчас в твоем сердце, знаю, что собираешься сделать и что, возможно, уже происходит с Вукой, — холодно произнес Хулагар. — Это тревожит мой дух не меньше, чем то, что уже случилось. — Хулагар молча указал на останки Джубади. — Я сам выбрал тебя своим преемником. — Хулагар помедлил, но все же продолжил. — Сейчас я жалею об этом, но уже поздно что-то предпринимать.

Тамука выслушал своего наставника без гнева, он почувствовал только боль.

— Даже его гибель внушает мне подозрения, — сказал Хулагар.

Тамука не мог больше выносить взгляда своего товарища и опустил голову.

— То, что происходит в этом мире, может произойти и в другом, — наконец ответил он. — Помолись там, чтобы никогда духи скота не вторглись в царство наших предков ради охоты за ними.

— Чему быть, того не миновать, — грустно ответил Хулагар. — Возможно, я принадлежу к последнему поколению, которое еще знало радость бесконечного странствия по степям этого мира. Если настал конец всему, значит, так решила судьба.

Некоторое время они постояли молча.

— Пора прощаться, — наконец решился Хулагар. Тамука поднял голову и увидел печальную улыбку на лице старика.

— Я ухожу вслед за своим другом, — сказал Хулагар. — А ты, щитоносец Тамука, надеюсь, выполнишь свой долг хранителя, и когда придет твой черед вступить на погребальный костер, я тоже смогу встретить тебя по-дружески.

Хулагар обнял Тамуку за плечи, и щитоносец нового кар-карта почувствовал, что силы покидают его, а на глазах появляются слезы.

— Будем надеяться, что ты с радостью встретишь меня в потустороннем мире, свободном от скота. Я готов пожертвовать даже нашей дружбой, лишь бы сделать это для тебя.

Последние слова Тамука прошептал так тихо, что даже Хулагар не смог их услышать.

Хулагар отпустил плечи Тамуки, шагнул к погребальному костру и присел на корточки в ногах своего кар-карта.

Тамука низко поклонился и, роняя слезы на каменный пол, направился к Саргу. Шаман обернулся и кивнул. Двенадцать стражников спустились в могилу по одному из четырех мощеных наклонных проходов, ведущих на поверхность кургана. Двое из них привели с собой скакуна Джубади. Конь ржал и упирался на спуске, но воины все же поставили его рядом с. погребальным костром. Один из них подошел и быстрым движением перерезал коню горло. Животное рухнуло на пол, кровь сильной струей окропила камни. Затем воины подошли к немым стражам, доставившим тело Джубади в могилу, быстро привязали их к столбам, вбитым вокруг костра, и тоже перерезали их глотки. Те беззвучно склонились вперед и умерли так же беззвучно, как и жили.

После этого Сарг обернулся к Вуке, и к нему приблизились два воина с лампой. Вука принял лампу и подошел к знамени Джубади, установленному возле головы покойного.

— Уходи, дух отца моего, уходи к своим предкам.

Вука поднес огонь к краю знамени, и пламя лизнуло черную ткань. Тамука не сводил глаз с Хулагара. В его памяти пронеслись видения недавних событий в Суздале. Вука нагнулся и поджег лучину в основании костра. Раздалось потрескивание горящего дерева, эхом отразившееся от в каменных стен могилы. Вука вылил остатки масла в огонь, бросил туда же лампу и, не оглядываясь, стал подниматься по ступеням. За ним последовали воины и Сарг.

Тамука задержался, не в силах оторвать взгляда от Хулагара, негромко запевшего свою погребальную песнь. Наконец Тамука еще раз низко поклонился и поднялся на площадку.

Тем временем дрова, потрескивая и рассыпая искры, постепенно разгорались, клубы белого дыма стали подниматься над костром. Огонь распространялся все шире, уже занялся золотой покров на теле Джубади, знамя над его головой сгорело дотла. Сквозь дрожащие волны горячего воздуха Тамука еще видел Хулагара, но его погребальная песнь заглушалась воплями скота и нарастающими криками орды. Увидев клубы дыма, поднявшиеся над могилой, мерки поняли, что дух кар-карта уже на пути к вечным небесам. Сарг отвернулся от костра и положил обе руки на плечи Вуки.

— Вука, сын Джубади, прими теперь власть над нашим народом. А когда белое знамя мира снова развернется над золотой юртой, ты будешь посвящен в кар-карты перед советом всех кланов нашей орды.

Шаман протянул Вуке меч Джубади. Поморщившись от боли, Вука принял меч и поднял его над головой. Тамука встал рядом с новым кар-картом, отстегнул бронзовый щит и тоже поднял его вверх, защищая правителя. В толпе раздался оглушительный рев одобрения. Вука опустил меч и повернулся к костру. Тамука тоже посмотрел вниз и быстро закрыл глаза. Вокруг тела Джубади плясали огненные языки, а среди них виднелась почерневшая фигура его друга. Тамука заплакал, не стыдясь своих слез.

Дым поднимался высоко в небо, унося с собой два духа — кар-карта Джубади и его щитоносца Хулагара, духи «ка» и «ту» соединились в одно целое. Костер разгорелся в полную силу и поглотил оба тела, выпустив целый сноп искр, запах горелой плоти повис в воздухе, окутав вершину холма тяжелыми серыми клубами. Наконец Тамука решился открыть глаза, но уже не смог ничего увидеть, только волны дыма да почерневшие тела немых носильщиков по краям костра, но эти тела не имели для него никакого значения.