Радиус 227. Книга 3 - Артем Юрьевич Матюшенко

В нутро полилось отвратно пахнущее и до колик горькое пойло. Он закашлялся, но часть влитого в него отвара уже пролилось в горло, а после, проникло и в желудок отчего его нутро зажгло адовым пламенем.

— Вот и славно, коли за несколько часов не подох, то отвар яд быстро выведет. Поживешь еще, но не долго — денек да твой! -закаркала от своей шутки старуха обнажив свои черные, похожие на осколки обсидиана, зубы, а потом снова больно ткнула его под ребра своей клюкой.

Димка закашлялся и тут же рвотные позывы стали выталкивать из его желудка горечь отвара.

— Поблюй, поблюй немного, это хорошо, быстрее в норму придешь. Вот только не захлебнись рыготиной-то своей, ты еще Кирсти нужен, жеребчик, нужен да… -и она бесцеремонно ткнула его палкой прямо в мужское достоинство и резкая боль внизу живота только усилила рвотные спазмы.

Старуха нагнулась над ним, но лица Дмитрий снова не разглядел, лишь грязные седые лохмы, а еще отвисшие морщинистые груди, напоминающие коричневое раскатанное тесто, упали ему на лицо. Мерзость прикосновения и усилившаяся вонь грязного тела, напоминающая вонь мокрой псины, вызвали целый фонтан блевотины извергающийся из его нутра и он точно бы захлебнулся, если бы древняя старуха не скинула с его горла толстую кожаную петлю и он смог, наконец, повернуть голову набок изрыгая содержимое желудка на каменный пол, прямо рядом со своим лицом.

— Хе-хе, ну значит, точно оклемаешься к завтрашнему полудню. Хорошо, жеребчик, что сразу тебя не освежевали. Попользует тебя еще моя правнучка, попользует. -прокряхтела старуха и пошла прочь снова постукивая своей клюкой по каменным плитам большого помещения.

Позади она была так же отвратна как и спереди, но только сейчас он увидел торчащие из седых лохм звериные уши и сзади волочащийся хвост с кисточкой.

«Неужели, снова демоницы? -подумал Димка, — Но копыт же у нее нет, босыми ногами по плитам шлепает.»

Не успела мерзкая старуха покинуть большой зал, как на Димку накатила слабость и он снова провалился в мягкое забытье.

Пришел в себя, когда кто-то трогал его ниже пояса. Хотел дернуться, но онемение в руках и ногах вовсе не прошло, лежал словно тряпичная кукла. Перед глазами расплывалось, но все же разглядел огненно-рыжую копну на голове той самой девицы, что встретила его со старухой в тумане. Только приглядевшись понял, что сейчас та была полностью обнажена и что самое странное, из этой копны рыжих волос так же торчали большие звериные уши.

«Звериные уши? -про себя повторил Димка, — Наверное, и хвост тоже есть? Кто они такие? Что людоедки понятно, но кто они — ведьмы, демоницы или мутировавшие люди?»

— Кто вы? -все же смог прохрипеть парень с усилим разлепив слипшиеся губы.

— Очнулся, жеребчик? -усмехнулась рыжая девица чуть склонившись к его лицу, отчего заколыхались ее полные налитые груди с темными стоячими сосками.

Дмитрий с хрипом вдохнул и выдохнул и прикрыл глаза, чтобы отогнать это эротическое видение.

— Я Кирсти, не узнал меня что-ли? -усмехнулась рыжая.

— Нет, кто вы вообще такие? -снова прохрипел парень.

— Хульдры мы, кто же еще? -как показалось Димке, даже удивилась девица.

— Хульдры? Это ведьмы?

— Ну не без этого конечно, всякая хульдра магический дар с детства имеет. -кивнула рыжая. — Хульдры, это лесные девы, полулюди, полузвери. Наша проматерь Альвия, была из лесных ведьм — чародейка и хозяйка чащи. Но наша семья уже тут, в этих развалинах, вторую сотню лет живет. -повела она рукой, — Раньше тут замок был и жил тут владетель местных земель. Однажды, на охоте за оленем погнался, заблудился, еще и ногу повредил с коня упав. Альвия помогла ему, выходила дворянина, он ее за это полюбил. Но она и так красивая была, влюбился владетель, жениться обещал, но обманул потом. Вернулся в замок и позабыл про лесную деву, даже другую невесту искать стал. Альвия узнала об этом и отомстила в ярости, свела всех в могилу колдовством своим и владетеля и челядь. Только она уже двух его дочек вынашивала, тут в замке и разродилась. Тут и жить остались. -она снова усмехнулась обнажив острые зубки, — С тех пор, из людей, сюда мало кто забредает.

— И что, если кто забредает, то съедаете?

— Когда нам мужское семя не нужно, так просто съедаем. А так сначала тебя попользую, а там, как со всеми…

— То есть, зачнешь от меня, но сожрешь без всяких угрызений совести? -даже сам немного удивился такому цинизму парень.

— Да заведено у нас так, -пожала она плечиком, -что тут такого? Да не расстраивайся так, -похлопала она его ладошкой по груди, отчего большие груди снова заколыхались перед его лицом, -получишь наслаждение — уж я постараюсь, чтобы ты умер довольным. На вот, выпей!

Молодая ведьма взяла с пола деревянную чашу и поднесла к губам парня.

— Что это?

— Это настой, который добавит мужской силы и огня в твои чресла, а то ты плох еще.

Рыжая девица крепкими пальцами ухватила его за нижнюю челюсть и влила вязкое содержимое ему в рот. Вязкая и тягучая жидкость разожгла огонь в его желудке, а потом он почувствовал как превратившееся в ледышку тело стало оттаивать и члены наливались горячим жаром. Колдовской напиток быстро подействовал и Дмитрий ощутил покалывание в пальцах рук и ног, а через несколько минут смог даже несколько раз разжать и сжать кисти рук.

— Ну вот, другое дело! -ведьма радостно взвизгнув ухватила его за достоинство и стала бесстыдно теребить.

К своему, некоторому даже ужасу, Дмитрий почувствовал как член его начинает гореть огнем, наливается и твердеет будто от виагры, а рыжая ведьма, более не медля оседлала его, повернувшись к нему задом. Ее фигуру, без сомнения можно было назвать красивой и даже близкой к идеалу если бы не небритые ноги хульдры поросшие мелкими волосками ну и конечно коровий хвост висевший позади. Дмитрий чувствовал как его набухший до крайности член входит во влажное, узкое и горячее, а через несколько секунд огневолосая ритмично дергалась томно вскрикивая в порыве страсти, а ее коровий хвост с большой кисточкой хлестал его по лицу и груди. Ритм становился все быстрее, ее крики все громче и наконец сам Дмитрий более не сдерживаясь выплеснул содержимое своего естества в ее юное чрево.

Сладостное безумство возрастало неудержимой лавиной и наконец волна наслаждения обрушилась неистовым водопадом, но медлить было нельзя — эти несколько