Аромат рябины - Лазорева Ольга

В этот момент откуда-то из-за угла вынырнула невысокая округлая женщина.

— Здравствуйте, Ангелина Васильевна! — радостно затараторила она. — Давненько вы у нас не были! Как здоровьице Алексея Георгиевича?

— Елена Михайловна! — не менее радостно воскликнула Ангелина Васильевна, всплеснув руками. — Вы все еще здесь работаете? Вика! — повернулась она к дочери. — Нам необычайно повезло! Елена Михайловна — отличный повар!

— Ну что вы такое говорите! — непритворно смутилась Елена Михайловна.

Она подошла к крайнему столу и машинально поправила хлебницу.

— Это ваш столик. Он будет у вас постоянным, — сказала она, улыбаясь. — А это ваша дочка?

— Да, Виктория.

— Взрослая барышня. Вы присаживайтесь. Сейчас все соберутся.

Елена Михайловна отчего-то вновь сильно засмущалась и быстро ушла из зала. Вика уселась за стол и прикрыла голые колени краем скатерти. Все это начинало ее раздражать. Она чувствовала себя неуютно в коротких шортах и этом микроскопическом топике. Тут появилась Елена Михайловна. Она несла поднос к их столу. Расставив перед ними тарелки, она пожелала приятного аппетита и отправилась за следующими порциями.

В этот момент в столовую начали заходить остальные обитатели пансионата. Вика сидела лицом к двери и, поедая необыкновенно вкусный салат, успевала односложно отвечать матери и наблюдать за входящими. Публика была в основном заводская и, по определению Вики, маминого возраста, то есть престарелая. Почти все были знакомы с Ангелиной Васильевной и, заходя, радостно удивлялись ее присутствию и улыбались практически одинаковыми улыбками. Вика обратила внимание, что дамы для похода в столовую принарядились, подкрасились и некоторые даже надели украшения. Мужчин было намного меньше, и вели они себя проще. Почти все они были одеты в футболки и штаны от спортивных костюмов. Из молодежи оказались только мамочки с маленькими детьми, и Вика сильно приуныла.

«Да я тут с таким контингентом со скуки сдохну! — подумала она, доедая очень вкусные блинчики с мясом. — Да еще и поправлюсь. Кормежка тут и правда обалденная».

Вика украдкой расстегнула верхнюю пуговку на шортах. Потом налила в стакан минеральной воды.

— Мам, а можно яблоки с собой взять? — спросила она, отдуваясь. — А то в меня больше ничего не влезет.

— Можно. Я тоже больше не могу. Если ты закончила, то пошли.

Вика вылезла из-за стола, даже не застегнув пуговицы на шортах, и поплелась вслед за матерью. Зайдя в номер, они обе упали на кровати.

— Здесь что, всегда так кормят? — поинтересовалась Вика.

— Пять лет назад было то же самое. Мы с папой оба тогда поправились.

— Только этого мне не хватало! — проворчала Вика и села.

— Уж кто бы говорил! Ты просто гремишь костями! — ответила ей Ангелина Васильевна и тоже села. — Это я с лишним весом замучилась. — Она расстегнула юбку. — Знаешь, дочка, в сон так и клонит. Но поддаваться нельзя! Мы тогда с папой… — начала она.

Но тут же замолчала, улыбнувшись как-то загадочно. Вика глянула на нее с удивлением. Ангелина Васильевна встала.

— Вот что, Викуля, может, не будем тут рассиживаться и пойдем, обследуем территорию?

— Это мысль! — обрадованно воскликнула Вика и соскочила с кровати.

— Подожди, надену что-нибудь более удобное. Все-таки я на отдыхе.

Ангелина Васильевна раскрыла шкаф и вытащила хлопчатобумажные бриджи и старую футболку, в которых обычно ходила в деревне. Одевшись, она задумчиво оглядела себя в большом зеркале.

— Как ты думаешь, Викуля… — нерешительно начала она.

— Тут и думать нечего! — оборвала ее Вика. — То, что надо! Ну, пошли скорее. А то я прямо чувствую, как блинчики уже начинают на бока откладываться.

— Да? Можно так? Ты считаешь? — явно обрадовалась Ангелина Васильевна, по-прежнему глядя на свое отражение.

— Можно! — закричала Вика и потянула ее за руку к двери.

Ей почему-то было смешно наблюдать за матерью, и настроение ее поднялось.

— Но я же невозможно толстая! — с ужасом сказала Ангелина Васильевна, поворачиваясь к зеркалу боком.

— А ты будто не знала? — засмеялась Вика. — Вот и пошли жиры сгонять.

Они вышли из номера, прошли по длинному коридору и оказались на застекленной веранде. Но тут Ангелина Васильевна резко затормозила и испуганно прошептала:

— Боже мой!

Вика проследила за ее взглядом и увидела, что по дорожкам между корпусами прогуливаются отдыхающие, все в тех же нарядах и украшениях.

— Мам! Да, наплюй ты на все! Не в номере же из-за них сидеть! Смотри, погода какая!

Вике почему-то становилось все смешнее. Она потянула мать к выходу на крыльцо.

— Пойми, дочь, — упиралась Ангелина Васильевна, — мы с отцом занимаем определенное положение на заводе. Я всегда должна выглядеть соответственно статусу.

— Ты давно отстала от жизни, — сказала Вика. — У нас уже целую вечность свобода от предрассудков.

— В смысле? — удивилась Ангелина Васильевна, останавливаясь и нервно одергивая футболку на выпирающем животе.

— В самом прямом. Сейчас век пофигистов, — злорадно сказала Вика и выбежала на улицу.

Ангелина Васильевна двинулась следом. Они быстро пошли по дорожке, вымученно улыбаясь и односложно отвечая на вопросы обрадованных их появлению отдыхающих. Обе, не сговариваясь, отправились почему-то к выходу из пансионата. Удивленный охранник открыл им калитку, и они выскочили на дорогу, одновременно громко расхохотавшись.

— Боже мой, Виктория! В какое идиотское положение ты меня поставила этим неоправданным бегством! Но какой деловой вид у нас был! Прямо опаздываем на международные переговоры, — сквозь смех сказала Ангелина Васильевна.

— Ага! — подхватила Вика. — Особенно в таких бриджах и футболке, как на тебе.

Они, не останавливаясь, шли по дороге.

— Мам, а мы вообще куда? — спохватилась Вика.

— Пройдемся до Марьина, — ответила Ангелина Васильевна, продолжая улыбаться. — Тут недалеко.

— А зачем? — не отставала Вика.

— В магазинчик за пивом, — невозмутимо ответила Ангелина Васильевна.

— За чем?! — изумилась Вика и даже замедлила шаг.

— Хорошо, за семечками, — не задумываясь, поправилась Ангелина Васильевна.

Она внезапно остановилась и огляделась.

— Знаешь, дочь, давай-ка вначале завернем на озеро. Это тоже недалеко. Только мы не в ту сторону идем. Хотя… если пойти через деревню…

— А тут и озеро есть? — обрадовалась Вика. — И купаться можно?

— Можно. Вода, конечно, не совсем чистая. Но дачники купаются. И лодочная станция была.

— Супер! — сказала, воодушевляясь, Вика и даже подпрыгнула от радости. — Гребля — это лучший способ сжигать калории.

В этот момент Ангелина Васильевна свернула с дороги и пошла по узкой тропинке между двух деревенских домов. Вика двинулась следом, с опаской поглядывая на спящих под лавками здоровых лохматых псов. Но те даже не шелохнулись, когда они проходили мимо. Миновав два дома, они обогнули длинный барак самого неприглядного вида. Во дворе за кривым дощатым столом расположилась компания личностей весьма сомнительного вида. Они пили пиво и играли в карты. На проходящих те не обратили никакого внимания, к облегчению Вики. За бараком Ангелина Васильевна свернула в густые кусты шиповника и, с трудом продравшись меж ними, вышла на очень узкую тропку, которая терялась в высокой траве огромной поляны.

— И это вся деревня? — презрительно хмыкнула Вика. — Одно название!

— Да, всего несколько домов и дачек. И место действительно противное. Мы и раньше тут никогда не ходили. А сейчас, смотрю, стало еще хуже. Видела алкашей? Как они на твои голые ноги упулились! Козлы! — с возмущением воскликнула Ангелина Васильевна.

— Мама! — изумленно проговорила Вика. — Что за выражения? Не пристало употреблять такие слова главному бухгалтеру завода!

Она звонко расхохоталась, удивленно поглядывая на зардевшуюся мать.

— Ладно, мама, — добавила Вика, видя, что та смущена не на шутку, — можешь выражаться и дальше. Клянусь, я никому об этом не скажу. Ты же на отдыхе, и тебе давно пора расслабиться.