Грешница в шелках - Мэдлин Хантер

Селия покачала головой:

- Нет, я жила совсем недалеко от Лондона. И даже иногда приезжала сюда в последние несколько лет. А вы, Энтони? Где вы сейчас живете?

- Мои обязанности вынуждают меня подолгу жить за пределами Лондона. Видите ли, я унаследовал поместье.

- Да, понимаю. - Селия кивнула. - И я знаю, что вы женились. Я как-то раз прочитала об этом в газете. Поздравляю вас, Энтони. Я уверена, что вы счастливы в браке.

При этих ее словах на лице Энтони появилось страдальческое выражение. Энтони никогда не умел скрывать свои мысли и чувства - вот почему Селия была уверена, что он тогда любил ее. А сейчас?… Что означало это выражение на его лице?

Тут Энтони вдруг покраснел и заявил:

- О, это блестящая партия! Во всяком случае, так принято считать. - Он вздохнул и ненадолго умолк. - Да, блестящая, однако… Все дело в том, что я так и не смог вас забыть. Я постоянно думаю о вас. Иногда по ночам мне чудится, что я слышу ваш голос, я слышу, как вы поете, как пели в тот первый вечер, когда Стрэттон привел меня в салон вашей матушки. После того как я познакомился с вами, я каждую девушку сравнивал с вами и всегда находил у всех девушек какие-то недостатки. И все последние годы вы по-прежнему очаровывали меня, хотя вас и не было в моей жизни.

Это была превосходная речь, особенно для Энтони, никогда не отличавшегося красноречием. Селии вдруг пришло в голову, что эти слова звучали бы очень мило как прелюдия к предложению выйти замуж. Но дело в том, что Энтони уже давно сделал свой выбор.

Снова заставив себя улыбнуться, она сказала:

- Вы льстите мне, Энтони. Мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы вас очаровывала та достойная женщина, которой посчастливилось стать вашей женой.

- О, жена - это совсем другое. Разумеется, я ее люблю и уважаю, но она… Она совсем не похожа на вас.

- Но ведь прошло пять лет, и вы едва ли знаете, какой я сейчас стала. Если же вы просто храните приятные воспоминания, то в этом нет ничего дурного. Всем нам дозволяется иметь их, и не важно, каковы теперь наши обязанности.

Энтони снова вздохнул и, пристально посмотрев на девушку, спросил:

- А вы, Селия?… Вы храните какие-нибудь воспоминания?

Она действительно хранила их. В самой глубине души. Но воспоминания эти были горестные, не очень-то приятные… Правда, сейчас, когда Энтони устремил на нее пристальный взгляд, воспоминания о прошлом, казалось, тронули ее сердце, но не сам взгляд. Его глаза, такие знакомые когда-то, теперь как будто принадлежали незнакомцу.

Да он и был незнакомцем. Пять лет - это слишком много. И оба они стали совсем другими, во всяком случае, она, Селия. Да, теперь она уже не была наивной девочкой.

В очередной раз изобразив улыбку, Селия проговорила:

- У меня тоже есть воспоминания, но они сейчас уже довольно смутные. Мои воспоминания - они из моей прежней жизни. Однако я рада, что увидела вас, Энтони. Было очень любезно с вашей стороны разыскать меня. Знаете, всегда нужно иметь надежных друзей, к которым можно было бы обратиться, если вдруг возникнут какие-то проблемы.

На лице его появилась знакомая улыбка - любезная и снисходительная одновременно. Точно так же он улыбался пять лет назад, когда объяснял ей, что она не совсем верно истолковала его намерения.

- Селия, я искал вас вовсе не для того, чтобы просто увидеть, вы должны это понимать. Другие женщины, те, у которых другие матери, возможно, могут притвориться недотрогами, но вам это не пристало.

Селия тотчас же почувствовала себя неуютно от близости этого человека. Поднявшись, она отошла на несколько шагов. Энтони тоже начал подниматься с кресла, но Селия, нахмурившись, сказала:

- Нет-нет, пожалуйста, оставайтесь там, где вы сидите. И давайте говорить откровенно. Вы только что упомянули мою мать и, таким образом, сделали мне вполне определенное предложение, не так ли? А ведь вам известно, что я покинула ее дом и отказалась следовать по ее стопам. Почему же вы считаете, что я за эти пять лет передумала и сейчас разыгрываю недотрогу, как вы изволили выразиться?

Энтони снова улыбнулся. Окинув взглядом комнату, он поморщился и заявил:

- Потому что эта обстановка вам не подходит. Вы должны жить в Мейфэре, а не здесь. И должны иметь приличную карету и хороших лошадей, а не кабриолет, в котором вас видели с вожжами в руках. Вам надлежит одеваться в шелка, а не в штапель. Вы уже не девочка, Селия. И теперь вы, конечно, понимаете, что брак - это вовсе не любовь. А любовь… она требует совсем других договоренностей.

Селия рассмеялась. Рассмеялась, чтобы не заплакать.

- Вы слишком высокого обо мне мнения, Энтони. Я вовсе не заслуживаю той роскоши, о которой вы говорите. Между прочим, вы и о себе слишком высокого мнения. Неужели вы думаете, что я последние пять лет томилась по вам? - Теперь и она снисходительно улыбнулась. - Но вы кое в чем правы. Я уже не девочка и многому научилась за прошедшие годы. Поверьте, я не держу на вас зла. Но вы должны понять: я ни за что не стану вашей любовницей. А если вы так жаждете любви, то поищите какую-нибудь наивную девочку, ведь я уже давно не такая.

Едва лишь Селия сказала эти слова, как тотчас же поняла: они пришлось Энтони не по вкусу. Впрочем, в этом не было ничего удивительного; многие на его месте обиделись бы. Мама не раз предупреждала: почти все мужчины считают, что делают женщинам огромное одолжение, проявляя к ним интерес.

- Я слишком долго ждал, - проговорил Энтони с раздражением. - Да, слишком долго для того, чтобы сейчас все это выслушивать. Так что вам не удастся расхолодить меня или обескуражить.

- Слишком долго ждали? Полагаю, вам вообще не следовало ждать.

- Но у меня не было другого выхода, поэтому приходилось ждать. Вы ведь сбежали… А я потом отдал вашей матери деньги за ваше двухгодичное содержание. Она долго водила меня за нос, но я в конце концов понял, что ничего не дождусь, так как вы…

- Вы дали ей денег? - в изумлении переспросила Селия. - И она их вам не вернула? - Это открытие ошеломило ее; поведение матери казалось ей предательством.

- Ваша мать была уверена, что вы вернетесь - по крайней мере именно так она мне сказала.

Селия пристально посмотрела в глаза собеседнику, и ей показалось, что он не лгал. Но если так… О Господи!… Выходит, существовал еще один долг - весьма значительный, судя по всему. Что ж, тогда неудивительно, что Энтони Дарджент так смело, так самонадеянно заявился сюда.

А гость снова окинул взглядом комнату и, поморщившись, заявил:

- Вы не сможете жить здесь, Селия. Уверяю вас, через три месяца вы возненавидите и этот дом, и весь этот квартал. Вы рождены для лучшей жизни. Поймите, я буду заботиться о вас. Вы будете иметь все, что захотите. То есть все будет устроено так, как и намечалось вашей матерью со дня вашего рождения.