Повелительница зеркал - Рыжая Марика

«А где Аскольт?» — забеспокоилась Ника, поднялась и тут же споткнулась обо что-то. Она шлепнулась обратно на одеяло, сообразив, что Пологов здесь, рядом, спит, и именно об его ногу она споткнулась.

Внезапно Нике почудилось чье-то незримое присутствие. За ней явно кто-то следил. Ника встала и еще раз оглядела поляну. Все спали.

«Странно», — подумала Ника. Ощущение не отпускало. Неожиданно Ника заметила между березами кошку. Самую обыкновенную кошку. Ее шерсть была цвета жженого сахара, а глаза смотрели неотрывно и внимательно. Кошка не шевелилась и пристально смотрела на Нику. Девочке стало неуютно под ее взглядом: в этих темно-желтых глазах было что-то странное, что-то отрешенное, отчего со дна души поднимается необъяснимая жуть.

«Чего она так таращится?» — испугалась Вероника.

— Кыш! — крикнула она кошке. — А ну, брысь!

Кошка не шелохнулось. Ника хотела уже чем-нибудь запустить в кошку, как вдруг услыхала, как Аскольт, ворочаясь во сне, пробормотал:

— Ника…

Девочка оглянулась на Пологова, и соответственно, ничего не увидела.

«Чего это он?» — удивилась девочка и повернулась к кошке. Кошки уже не было. Как сквозь землю провалилась. Ника забегала по поляне. Кошки не было нигде.

— Ай!!! — вдруг вскрикнула Крылова. — Смирнова, ты мне на руку наступила!

— Извини, — пролепетала Ника, озираясь.

— Ты чего носишся, как угорелая? — спросил Павел, отряхиваясь от листьев.

— Да я…, - начала, было, Ника, но вдруг осеклась. Рассказывать про кошку вдруг резко расхотелось.

— Утренняя пробежка? — выручил ее Пологов.

— Ну да, — ответила Ника, улыбнувшись.

— Как мы вчера отключились, а? — зевнул Таунс.

— Точно! — поддакнул Алик, — все разом. Брык — и сопим в две дырочки.

— Устали, наверно, — протянул Таунс.

— Еще бы!

— Только Адка Смирновой гадать начала, как мы все и вырубились, — подхватила Райка, тряся волосами.

— А кто помнит, что Ада Нике нагадала? — вдруг спросил Брайан.

— Я не помню.

— И я.

— Я тоже не помню. А ты помнишь, Ника?

Ника нахмурилась. Она все прекрасно помнила, но пересказывать это ребя-там не хотелось.

— Нет. Не помню, — ответила она.

— Может, Ада помнит? — спросил Павел и стал трясти сестру, свернувшуюся в клубок на одеяле.

— Адка! Адка! Да просыпайся! — говорил он. — Помнишь, что Смирновой вчера ночью нагадала?!

— Отвяжись, Таунс.… Нет у меня настроения целоваться…, - промямлила сквозь сон Ада и снова засопела. Ника заметила, как покраснел Брайан. Крылова хихикнула.

— Бесполезно, — махнул рукой Павел. — Даже если бы мы ее разбудили, она все равно ничего бы не вспомнила. Она всегда так. Пробубнит пророчество, а потом спрашивает, чего это она сейчас сказала…

Разглагольствования Краснова прервал резкий гудок автолавки.

— Ой, у меня ж дома холодильник пустой! — подхватилась Ника. — Я побежа-ла, ребята, а то все раскупят…

Она резко повернулась и помчалась прочь, огибая березки. Ей просто хоте-лось остаться одной и подумать…

Ника примчалась домой и поставила продукты в холодильник. Приготовив себе импровизированный завтрак, девочка поплелась к себе в комнату. Горелыч был здесь. Теперь он занимал своей тушей весь чердак.

«Бедный!» — пожалела его Ника. Она распахнула окно и позвала:

— Горелко, гулять!

Дракон, изловчившись, вылетел в окно. В комнате стало темно: дракон заслонил солнце. Ника быстро наляпала своих копий на скорую руку. Одна заменит другую, когда первая исчезнет.

— Только следите за ним очень внимательно, — наказала Ника. — Не давайте выдыхать огонь.

Копии кивнули и уселись на ее вешалку, с визгом вылетев в окно. Вероника вздохнула и покосилась на свое зеркало, прислоненное к стене.

«Может, посмотреть?» — подумала она, как вдруг на тумбочке затренькал мобильник. Ника кинула к «Сименсу» и глянула на дисплей: точно, родители.

— Алло! — завопила девочка в трубку. — Мама! Папа! Как вы?!

— Никуша, это ты? — почему-то спросила мама.

— Я, конечно, а кто же еще!

— У тебя все в порядке?

— Да, мам, все хорошо! А что это у тебя с голосом?

Голос Софьи звучал непривычно, с легкой хрипотцой.

— С голосом? — удивилась мать. — Ничего. Кхем-кхем! Наверно, в море перекупалась…

— Мам, как папа? Как Сэлли? Где вы живете?

— Да все у нас отлично, зайчик! Сняли домик на берегу.

— Ух, ты! — восхитилась Вероника.

— Ну, ладно, зайчик, давай, а то деньги на счету кончатся! Пока, целую!

— Пока!

Девочка нажала на «Отбой» и, положив телефон на тумбочку, уселась на кровать. Делать было совершенно нечего. Она обхватила колени руками и задумалась.

«Да-а, не думала, что все так обернется, — с грустью подумала она. — И поче-му никто не помнит того, что мне Адка нагадала? Может, магия? Как там было? Волосом бел, росту среднего.… Имя начинается на «А»… Что-то там еще было? Что-то про смерть… Весело, ничего не скажешь!»

Из размышлений ее вывел стук в распахнутое окно. Вздрогнув, она вскочила. Прямо в окне парила уже знакомая скрипка.

— Привет! — поздоровался Пологов. — Ты чего это? Я уже минут десять здесь торчу, а ты сидишь с видом утонувшей русалки!

— Разве русалка может утонуть? — удивилась Ника.

— В том то и фишка, что не может, — ответил Аскольт. — Можно, я вот это надену?

Со шкафа слетела Никина соломенная шляпка, украшенная кокетливым бантиком. Шляпка была куплена в прошлом году, когда они всей семьей ездили в Лазаревское.

— Надевай, если тебе так хочется, — Ника подавила смешок.

— Я видел Горелыча, — сообщил Аскольт. — А вместе с ним — тебя. Почему-то в двух экземплярах.

— Я знаю. Это копии.

— Понятное дело.… Хочешь, полетаем?

— Я без вешалки.

— А ты со мной, на скрипке. Она прочная, двоих выдержит.

Ника опасливо покосилась на скрипку.

— Да не бойся. Руку давай.

Ника сообразила, что он протянул ей руку, и наугад ухватилась за его теп-лую ладонь. Встав на подоконник, девочка оперлась на руку Аскольта и ловко вскочила на скрипку.

— Ну, полетели? — спросил Аскольт.

— Сейчас, подожди…

Ника закрыла глаза и покатала в руках янтарь. Камень запылал. С левой стороны дома что-то звякнуло и грохнуло. Ника довольно кивнула. Дверь заперта! Она не стала закрывать окно, на случай, если Горелыч вернется раньше времени.

Они отлетели от дома. Нике пришлось вцепиться в Аскольта, чтобы не упасть. Рука нащупала что-то мягкое. Ткань?

«Свитер, футболка?» — недоуменно подумала она.

— Ты чего? — удивился Аскольт, когда они пролетали над лесом.

— Ты в футболке?

— Ну да, — Пологов засмеялся. — А ты думала, я голый по лесу бегаю?

— Нет-нет-нет! — замотала головой Ника. Ей не хотелось обижать Аскольта. Но Пологов не обиделся.

— Слушай, ты что, краситься взялась? — вдруг спросил он. Видимо, парень, обернувшись, рассматривал ее, поэтому не смотрел на дорогу и снизил скорость.

— Нет, — удивилась Ника. — С чего это ты взял?

— А ресницы? — Аскольт подвинулся ближе к ней.

— Что — ресницы?

— Чего это они у тебя такие длинные?

— Да нет, не особенно, — смутилась девочка. Ей, похоже, только что сделали комплимент.

— Ладно, полетели! — Аскольт прибавил скорость. Нике снова пришлось вце-питься в него. Ноги, обутые в сланцы, болтались в воздухе. Сидеть на седлооб-разном боку скрипки было не так приятно, как на велосипедном сидении вешалки, но терпимо. Девочка вздохнула. Здорово лететь вот так вместе с Аскольтом и ни о чем не думать. А мрачные мысли, как назло, так и лезли в голову, не давая расслабиться.

— С тобой все хорошо? — обернулся Пологов. — Ты какая-то встре-воженная…

— Да так, пустяки, — ответила Ника и улыбнулась.

— Вон там Руины, смотри!

Ника посмотрела вниз. На рельсах стоял полуразрушенный состав. Вагоны обвалились и осели. Колеса и поручни заржавели. Паровоз завалился на бок.

— Спустимся? — предложил Аскольт.

— Не-а, — мотнула Ника головой. — Не очень хочется найти еще одно драконье яйцо.

Оба засмеялись и полетели дальше. Болтая ногами, Ника спросила:

— Далеко еще?

— Уже скоро, — Пологов стал снижаться.

Ника сначала не поняла, где находится. Это было чудесное место. Даже в Лазаревском она такого не видела. Могучие сосны обступали укромное местечко, как будто охраняли его от дурного глаза. На небольшой площадке росла молодая травка, в которой прятались ягоды. Полянку окружал холм. С него маленьким водопадиком текла вода, скапливаясь и утекая в лес.

— Ух ты! — невольно восхитилась Ника.

— Нравится? — спросил Аскольт.

— Еще бы!

— Это еще не все, — сказал Пологов и щелкнул пальцами. В его руках возник-ли два стаканчика апельсинового мороженого. Ника, как маленькая, запрыгала и захлопала в ладоши.