Римский воин - Джордж Уотсон

Текст аттестата в III в. фактически не отличается от документов второй половины II в., за исключением лишь того, что документы, выданные морякам преторианского флота, требовали, чтобы минимальный срок их службы составлял 28 лет, а не 26 лет, как прежде. Но и это изменение не обязательно было сделано во времена Септимия Севера или позже. Впервые новый срок службы обнаружен на аттестате № 138 от 213/217 гг. н. э. Самым последним образцом со старым сроком службы является аттестат № 100 от 152 г. н. э. В тексте аттестата должен был быть указан срок службы (в экземпляре, о котором идет речь, сохранилась только цифра 20). В оставшемся пустом месте должна быть цифра 6 или 8. Старр предполагает, что в нашем документе все-таки фигурировала цифра 6, а изменение срока службы до 28 лет произошло либо при императоре Марке Аврелии (правил в 161–180 гг.), либо при Септимии Севере (193–211). Это могло быть вызвано возникшими сложностями с набором новобранцев для службы во флоте. Против этого предположения можно возразить, что такую явно непопулярную меру, как повышение срока службы, можно было увязать с гораздо более приятной. Например, в данном случае вместе с повышением срока службы на два года можно было одновременно предоставить морякам, например, возможность заключать официальный брак. Таким образом, оба этих события можно связать с признанием Марком Аврелием в первые годы его правления законности браков во флоте.

Гражданские поселения

Снятие общего запрета на вступление в брак примерно в 197 г. н. э. вряд ли сразу отразилось на быте солдат в приграничных районах. Нет никаких данных, свидетельствующих о том, что после этого времени семьи военных получили право на проживание внутри крепостей. Было бы преувеличением охарактеризовать эти изменения как «введение некоей формы общежитий для солдатских семей»[45].

Такое произошло позже, в IV столетии, и явилось признаком того, что на границах империи жизнь стала менее безопасной[46].

В рассматриваемый нами период начался бурный рост гражданских поселений (vici) по соседству с крепостями, а также целых городов (canabae) около укрепленных лагерей легионов. Постепенно такие поселения увеличивались в размерах, росло их значение. Однако сигналом к их резкому росту послужили реформы Септимия Севера. Многие солдаты имели теперь не временные, а постоянные семейные связи, что привело к значительному развитию таких сообществ. Помимо жен и семей солдат, находившихся на действительной службе, в гражданских поселениях проживали ветераны и их семьи, торговцы и, наверное, представители местного населения. Некоторые из поселений получили официальное признание, а самые крупные из них имели даже местное самоуправление. Так, например, на севере Британии к середине III столетия некоторые такие поселки имели собственную хозяйственную организацию. Самые крупные поселения добились даже более значительного статуса. Например, поселок Эбурак (совр. Йорк) при укрепленном лагере легиона получил статус колонии и стал административной столицей римской провинции Нижняя Британия.

Войска на границах теряют мобильность

Краткосрочный эффект таких изменений был, несомненно, благотворным, однако в долгосрочной перспективе не все было так гладко. Почти полная самоидентификация солдат войск, расквартированных в приграничных районах, с местом проживания приводила к тому, что солдаты стали с неохотой воспринимать известия о необходимости передислокации. Таким образом, мобильность римских войск падала. Это поставило правительство Рима перед необходимостью создавать отдельные мобильные войска, некий аналог полевых армий, которые могли быть использованы в качестве стратегического резерва. Но и в этом случае было необходимо предусматривать возможность перевозки семей, что было крайне неудобно в условиях ведения боевых действий.

Лимитаны (приграничные войска)

Итак, как говорилось выше, пограничные войска были созданы под давлением обстоятельств в рамках утративших мобильность легионов. К таким неожиданным последствиям привела политика Рима по отношению к бракам среди военнослужащих. Стремление создать условия для того, чтобы армия сама обеспечивала себя новобранцами, привело сначала к поощрению властями неофициальных семей, а затем к признанию семей военнослужащих частью военной организации. Наконец, последним важным результатом стало то, что расположенные близ границ войска стали слишком громоздкими и в значительной мере утратили способность к маневрированию. После кризиса III в. стала очевидной необходимость создания стратегического резерва в виде полевой армии, которая быстро стала элитным корпусом римской армии. Таким образом, значение войск, расквартированных на границе, которые теперь стали называться лимитанами (приграничными войсками), постепенно падало, несмотря на то что они продолжали оставаться главным щитом империи против набегов варваров и их никак нельзя было распустить, подобно отрядам местной милиции.

Постепенная ассимиляция солдат приграничных легионов с местным населением привела к появлению еще одного негативного фактора с точки зрения дисциплины в армии. В критические моменты солдаты, в особенности новобранцы, стремились оставить свои посты и смешаться с местным населением. Особенно серьезно проблема дезертирства стала сказываться к концу IV в. На востоке эта проблема стала особенно очевидной после битвы при Адрианополе (378), а в Британии — после «заговора варваров» 367–369 гг. н. э.[47]

Глава 6

Солдат и общество 

После окончания обучения солдат, как правило, мог рассчитывать, что его жизнь будет проходить в основном в условиях мира. И хотя во все времена в различных частях империи велись войны, порой жестокие, большая часть армии обычно в них не участвовала, и многие солдаты так никогда и не принимали участия в боях. Как писал Р. Мак-Муллен, «многие молодые солдаты никогда не наносили ударов противнику где-либо еще, кроме как в тавернах». Поэтому было необходимо найти для солдата какое- нибудь занятие, так как армия, которая ничем не занята, вскоре становится деморализованной и даже опасной.

Та же проблема с нахождением занятия для солдат в их казармах может возникнуть и в современных армиях. Обычно она решается так: солдату придумывают задания, которые мало что могут дать с точки зрения практической пользы. Они занимаются побелкой стен или наведением глянца на дощатые полы. Причем очень часто сами командиры не совсем виноваты в том, что дают такие пустые задания. К тому же современная армия не является такой застывшей структурой, как это было во времена Древнего Рима. Частям часто приходится менять места дислокации, техника и вооружение быстро устаревают, поэтому солдат приходится заново обучать работе на новых образцах. Как следствие, надежды на то, что солдат, которые не имеют достаточной нагрузки, можно будет приспособить для выполнения хозяйственных работ, в наше время не всегда оправдываются. Более того, во многих странах гражданские организации, такие как, например, профсоюзы, активно выступают против того, чтобы армия была задействована в выполнении работ, не связанных с военной службой.

Отношения римского солдата с гражданскими властями были совсем не такими. Поскольку большая часть войск была сосредоточена в наименее развитых районах империи, то в некотором смысле солдаты являлись проводниками цивилизации. И конечно же армия была ключевым фактором романизации провинций империи. К тому же большая часть солдат владела навыками и техникой, неизвестными местному населению, и их применение в гражданской жизни вызывало у местного населения чувство восхищения, смешанное с раздражением. Следовательно, римский солдат был способен выполнять задачи, важные как для местного населения, так и для имперской администрации. К таким первостепенным задачам относилось строительство дорог. Читатель, вероятно, помнит, как Юлий Аполлинарий поздравляет себя с повышением, которое освободило его от утомительных обязанностей каменотеса. Его служба проходила в только что завоеванной провинции Аравия, и его подразделение трудилось в каменоломнях. Камень предназначался, скорее всего, для строительства дороги. Помимо дорожного строительства, очевидно являвшегося обязанностью военных, солдаты часто привлекались к строительству и ремонту каналов, водохранилищ, акведуков и выполняли другие общественные работы.

Во времена ранней империи строительные работы, выполнявшиеся силами армии, велись на военных объектах, по крайней мере в первую очередь. Постепенно по разным причинам произошла перемена во взглядах и на гражданское строительство. Главной причиной этого стал тот факт, что в армии были собраны наиболее грамотные архитекторы и геодезисты. Эти люди проходили подготовку в легионах, а затем переводились в штабы наместников провинций или в преторианскую гвардию в Рим. Таким образом, с точки зрения технологий гражданская администрация провинции находилась в зависимости от армии. Так, например, Плиний написал письмо императору Траяну с просьбой предоставить геодезиста для того, чтобы тот рассчитал возможность соединить каналом озеро близ Никомедии (совр. Измит, Турция) в провинции Вифиния (в Малой Азии). В ответ Траян рекомендовал ему обратиться к правителю ближайшей к Вифинии провинции, где стояли римские легионы, Нижняя Мезия Кальпурнию Мацеру. (То есть в ближайшей к Вифинии провинции (по ту сторону проливов), Фракии, легионов не было, а вот в Нижней Мезии, примыкавшей к Дунаю, бывшему здесь пограничной рекой (совр. Северная Болгария и румынская Добруджа), стояло 2 легиона. — Ред.) Второй причиной стало то, что со времен Адриана армия стала более статичной, что обусловливало необходимость строительства стационарных лагерей и фортификационных укреплений. После завершения строительства военных объектов логичным шагом стало использование труда солдат в строительных работах в городах, где они базировались, с целью как украсить, так и укрепить их. Но главная причина использования труда военных строителей при возведении гражданских объектов лежит в катастрофической нехватке гражданских ресурсов в связи с убылью населения в результате эпидемий, а также финансовой нестабильностью, вызванной инфляцией в результате войн Марка Аврелия и его наследников. Стремление гражданской администрации не снижать темпов строительства привело к тому, что все большая их часть стала приходиться на военных. В III в. армия выполняла все больше задач, которые на самом деле должны были возлагаться на гражданские структуры. К чему это могло привести, изложено в труде Historia Augusta, там, где говорится о работах армии в Египте при императоре Пробе (Проб Марк Аврелий, р. в 232 г., правил в 276–282 гг., убит солдатами во время их восстания в Паннонии): «Работы, которые он заставлял выполнять своих солдат, до сих пор можно увидеть в разных городах Египта. На Ниле было сделано так много, что сам факт повышения объема работ привел к росту поступления податей зерном. Трудом военных возводились мосты, храмы, колоннады, общественные здания, открывались для судоходства реки, осушались болота, на месте которых появлялись поля и фермы». Не случайно биограф императора отметил, что Проб никогда не позволял своим солдатам бездельничать. Несмотря на все дискуссии относительно этой книги, они не могут заслонить собой реальную картину, нарисованную в этом описании, свидетельства которой сохранились и более чем через столетие после тех событий.