Творения, том 6, книга 1 - Иоанн Златоуст

[10] Πρίν ή γνώναι αύτόν ή προελέσθαι πονηρά, έхλέξεται τό άγαθόν, но в ц.-сл.: " доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе" (ср. т. Компл. полигл. πρίν ή γνώνι αύτόν προελέσθαι πονηρά, ή έхλέξασθαι τό άγαθόν).

[11] Следующие далее в греч. сп. слова: πάς τόπος, "всяко место" у св. И. Зл. не читаются.

[12] В ц.-сл., согласно алекс. и ват. код.: "блажени сеющи".

ГЛАВА 8

"И сказал мне Господь: возьми себе большой свиток[ 1] и начертай на нем человеческим письмом: Магер-шелал-хаш-баз. И я взял себе верных свидетелей: Урию священника и Захарию, сына Варахиина. И приступил я к пророчице, и она зачала и родила сына. И сказал мне Господь: нареки ему имя: Магер-шелал-хаш-баз. Ибо прежде нежели дитя будет уметь выговорить: отец мой, мать моя, – богатства Дамаска и добычи Самарийские понесут перед царем Ассирийским" (И рече Госполь ко мне: прими себе свиток книжный нов велик, и напиши в нем писалом человечим, еже скоро пленение сотворити корыстей, приспе бо; и свидетели Мне сотвори, верны человеки, Урию иереа, и Захарию сына Варахина. И приступих ко пророчице, и во чреве зачат, и роди сына. И рече Господь мне: нарцы имя ему: скоро плени, нагло расхити. Зане прежде неже разумети отрочати назвати отча или матерь, примет силу Дамаскову и корысти Самарийския пред царем Ассирийским) (Ис. 8:1–4).

1. Эти два повеления буквально, по видимому, различны и не имеют между собой ничего общего; но кто тщательно вникнет в силу мыслей, тот увидит, что они весьма сродни и имеют одну цель. Впрочем, наперед нужно сказать, для чего пророчества введены в человеческую жизнь. Итак, нужно сказать: для чего введены они? Бог обыкновенно отсрочивает и медлит наказывать грешников, между тем как бывает скор и быстр на благодеяния добродетельным. Это, т.е. то, что наказание следует не непосредственно на преступлениями, людей более беспечных располагает к падению. Потому Бог, чтобы показать Свое долготерпение и чтобы люди не сделались от этого более беспечными, употребляет врачество пророчества, научая грешников не самыми наказаниями, но до времени только предсказанием о них, чтобы они в случае, если, выслушав угрозы, сделаются лучшими, – отклонили от себя действительное наказание; а если останутся бесчувственными, то Он подвергнет их наказанию. Дьявол же, видя это и понимая, сколь великая происходит отсюда польза, посылал лжепророков, которые говорили против пророков, угрожавших голодом, язвами, войнами, нашествием иноплеменников, и возвещали благоприятное. Как Бог страшными словами хотел отклонить наказание на самом деле, так дьявол производил противное: благоприятными словами расслабляя и делая людей беспечными, он делал необходимым наказание на самом деле. Потом, когда веровавшие лжепророкам и нисколько не радевшие о добродетели, но оставшиеся при своих грехах, навлекали на себя наказание, и конец дела показывал истинность пророков и обличал лживость лжепророков, дьявол опять употреблял другое средство для погибели предающихся ему. Он убеждал людей легко обольщаемых, что случившиеся бедствия произошли от гнева бесов, которых они пренебрегали и презирали. Потому и Бог для уничтожения такого обмана предвозвещает людям за много лет прежде то, что случится впоследствии, особенно же имеющие быть бедствия, чтобы обольщающие их не могли приписать случившегося гневу бесов. А что я говорю это не по догадкам, послушай Исайю, который говорил: "веем, яко жесток еси, и жила железна выя твоя, и чело твое медяно. И возвестих ти, яже древле, да не когда речеши, яко идоли мне сия сотвориша[2], и изваянная и слиянная сотвориша[3] мне. Ниже разумел еси, ниже слышана быша тебе[4]" (Ис. 48:4–8). Так как они, – как я сказал и как можно видеть из приведенного свидетельства, – приписывали бедствия бесам, то пророчество предварительно разрушает этот обман, предсказывая о них за много лет. Но так как и после того неблагодарные могли сказать: вы не предсказывали, мы прежде не слыхали, вы теперь выдумали это после событий, вы не знали будущего, откуда видно, что об этом уже было сказано? – то смотри, как ясно и неопровержимо Бог обличает их, заграждая бесстыдные уста. Он не только позволяет пророку сказать, но повелевает и написать сказанное на свитке, и не просто написать, – чтобы те не могли сказать, будто пророк выдумал это после событий, – но призвать и свидетелей письмен и мужей достоверных как по званию своему, так и по образу жизни. "И я взял себе ", говорит, "верных свидетелей: Урию священника и Захарию, сына Варахиина" (и свидетели, говорит, Мне сотвори, верны человеки, Урию иереа, и Захарию сына Варахина), чтобы когда это исполнится и станут говорить, что об этом не было сказано за много лет, представленный свиток и присутствующие свидетели заградили уста бесстыдных. Потому он и говорит: "прими свиток нов", чтобы он по ветхости не погиб, но чтобы оставался на долгое время и своими письменами обличал их. "И начертай … человеческим письмом", т.е. тростью, то, что имеет случиться. Что же имело случиться? Война, победа иноплеменников, взятие в плен, расхищение добычи. Все это говорит, ты напиши. "Магер-шелал-хаш-баз" (еже скоро пленение сотворити корыстей, приспе бо). Что значит: "приспе бо? " Это слово выражает две следующие мысли: ту, что важность грехов их тогда уже требовала наказания и наказание уже было при дверях, но Бог медлил, желая Своим долготерпением исправить их и отклонить наказание, – и ту, что для Него легко и удобно употребить только мановение и все привести в исполнение. Так как речь шла об иноплеменниках, имевших сделать нападение, то он говорит: не думайте, что отдаленность пути и многочисленность войска могут сколько-нибудь замедлить дело, как это обыкновенно бывает у людей.

2. Находящийся вдали стоит перед Богом. Потому для Бога легко и удобно в один миг и в одно мгновение времени тотчас привести и представить врагов с крайних пределов земли, хотя бы эти враги и были многочисленными. "И я взял себе верных свидетелей: Урию священника и Захарию, сына Варахиина" (и свидетели Мне сотвори, верны человеки, Урию иереа, и Захарию сына Варахина). Свидетели чего? Времени, так что если письмена будут подвергаться порицанию, то живые люди, присутствовавшие тогда, когда это было писано, и ясно знавшие время, когда это было сказано, могли бы заградить уста решающимся бесстыдствовать. Такого же содержания и дальнейшие слова, производящие яснейшее обличение. Как и каким образом? Выслушаем сами слова. Приступил. Говорит пророк, "к пророчице". Так он назвал свою жену, может быть, потому что и она была удостоена пророческого Духа. Благодатные дары простирались не на мужей только, но нисходили и на женский пол. В делах духовных бывает не так, как в житейских нуждах, в которых роды занятий разделены, и одни из них принадлежат мужчинам, а другие женщинам, так что не могут переменяться между собой: в делах духовных – равные подвиги и общие венцы. Это с ясностью можно видеть и в новом завете и во всей человеческой жизни. Итак, совокупившись с женой по закону брака, пророк сделал ее беременной, и когда родился младенец, нарек ему имя новое и необыкновенное, содержащее в себе историю будущих событий. Что именно сказал Господь? "Нареки ему имя: Магер-шелал-хаш-баз. (нарцы имя ему: скоро плени, нагло расхити), чтобы, если не поверят письменам, заключающимся в свитке, то название младенца, содержащее в себе историю будущих событий, данное прежде их исполнения и постоянно повторяемое во всякое время, заградило уста самых бесстыжих. В том, что пророк не выдумал это после исполнения событий, но предвидел их свыше, могли убедиться даже самые неблагодарные противники, видя самого младенца, получившего еще прежде исполнения событий такое название, которое предвозвещало будущие бедствия. Потому он и объясняет силу пророчества и с точностью определяет время в следующих словах: "Ибо прежде нежели дитя будет уметь выговорить: отец мой, мать моя, – богатства Дамаска и добычи Самарийские понесут перед царем Ассирийским" (Зане прежде неже разумети отрочати назвати отча или матерь, примет силу Дамаскову и корысти Самарийския пред царем Ассирийским). Смысл этих слов следующий: во время его незрелого возраста, когда он еще не в состоянии говорить, совершатся дела победы и трофеев, не в том смысле, будто сам младенец сможет вступить в бой и поразить неприятелей, но в том, что в течение этого возраста, т.е. прежде, нежели младенец станет говорить, все будет предано врагам. "И продолжал Господь говорить ко мне и сказал еще[5]: за то, что этот народ пренебрегает водами Силоама, текущими тихо, и восхищается Рецином и сыном Ремалииным, наведет на него Господь воды реки бурные и большие – царя Ассирийского" (ст. 5–7). Как обычно у Бога, – что Он не только предсказывает наказания, но излагает и причины их, чтобы и этим вразумить слушателей, – так Он поступает и здесь. Сказав о разграблении земли иноплеменниками и о добыче и предсказав о нашествии врагов, он приводит и причину войны. Какая же это причина? Неблагодарность жителей города. Так как они, говорит, имея царя приветливого, кроткого и тихого, отложились от него и пожелали притеснителей и решились перейти под чуждую власть, не соблюдая собственного благополучия, то Я исполню их желание с великим избытком, приведши к ним человека грубого и жестокого. Он употребляет переносные выражения для означения как нрава туземного царя, так и силы иноплеменника, и делает это для того, как я всегда говорил, чтобы придать словам своим больше выразительности. Потому он и говорит: "пренебрегает водами Силоама", разумея не воду, но так как этот источник течет медленно и тихо, то Он сравнивает с тихим течением воды тихий и кроткий нрав тогдашнего царя, и называет его Силоамом по его незлобию и кротости. А это служит величайшим обвинением для подвластных, что они, находясь под игом не тяжким, домогались новизны и хотели предаться царям чуждым. Так как они, говорит, не хотят царя кроткого и тихого, но желают Рецина и сына Ремалииного, то я наведу на них царя вавилонского; и стремительное нападение войска его называет водой реки "бурной и большой".