Однокурсник президента - Анатолий Гончар

Разведывательная группа специального назначения под командованием прапорщика Маркитанова

Преследователи, опередив группу, объявились с той стороны, с которой прапорщик Маркитанов никак их не ожидал – со стороны гор, именно в том месте, где Дмитрий, сделав порядочный круг, начал подъем. И вновь противники увидели друг друга одновременно. Разглядев каски, Маркитанов все же замешкался.

А вот «грузины» оказались не столь сентиментальны. Первая же выпущенная из американской штурмовой винтовки очередь чудом не задела чертыхнувшегося на самого себя прапорщика. Он услышал, как позади кто-то охнул, вскинул автомат и застрочил в ответ. Две длинные очереди, прыжок в сторону, еще одна и одна, щелкнувший затвор и ответный град бьющих по камням пуль. Упав и тут же заменив магазин, Дмитрий сменил позицию и начал отходить назад под спасительное прикрытие тумана… Выстрелы с обеих сторон стали стихать. Не решаясь на преследование в густой сизой «вате», противник оставался на месте.

На этот раз группе Маркитанова повезло меньше – получив пулю в голову, погиб разведчик Леонов, Осипов словил пулю в мышцы голени. Он пока еще шел сам, но как долго ему удастся продержаться, этого не знал никто.

– Вот сволочь, вот сволочь… – Короткое молчание и вновь: – Сволочь, сволочь, сволочь! – Непонятно, на кого ругался прапорщик, искренне не понимая, как такое стало возможным, как их сумели опередить? Дорог, по которым мог бы двигаться колесный транспорт, в этих местах не существовало, а вертолеты… в такую погоду… в горах… даже не смешно… И дело было не в том, что разведчиков опередили, а в том, что их ждали именно тут, именно в том месте, где они поднимались к перевалу. Устрой противник засаду в ста метрах вправо или влево, и группа смогла бы спокойно ее миновать, не потревожив покоя боевого охранения. Разве что могло случиться так, что грузинской армией оцеплена вся граница? Но это факт еще более невероятный…

Все дальше и дальше уводя группу, Маркитанов все больше и больше погружался в рассуждения. Противник их не преследовал… Будто уверовал, что вырваться из мышеловки спецам уже не удастся.

Наемники Джейка Дэвиса

Преследовать русских Джейк Дэвис не стал. Преследование в тумане могло обернуться новыми неоправданными потерями. Осмотрел лишь место состоявшегося боя, удовлетворенно отметил следы разбрызганной по камням крови и вернул людей на занимаемые позиции. Проводник свое дело знал превосходно. Он не врал, когда похвалялся знаниями горных тропинок – люди Дэвиса, ведомые Хасаном, добрались до места засады за четверть часа до появления русских. Абсолютной точности в расчетах быть не могло, и потому Джейк рассадил своих сотрудников в многометровую линию. Сделав так, он не ошибся – русские разведчики вышли ближе к одному из флангов. Открытие огня произошло слаженно. Спецы едва успели огрызнуться, правда, при этом зацепили одного из людей Джейка. Но да и черт с ним, остальные будут внимательнее и осторожнее. Впрочем, было и нечто, о чем Дэвис пожалел: собираясь впопыхах, он не смог предусмотреть всего и не захватил с собой несколько имевшихся на грузинской базе управляемых «Клейморов» – противопехотных мин. Если бы взять и установить мины на пути движения русских, насколько меньше возникало бы хлопот… Но что не сделано, то забыто. Дэвис не собирался устраивать по этому поводу драмы. Русские во второй раз оказались отброшены от границы, и сил у них оставалось все меньше. В предвкушении будущего триумфа лицо Дэвиса расплылось широкой улыбкой. Теперь следовало немного выждать, определяя новый маршрут русских спецов, и, устроив очередную засаду, добить их окончательно.

Разведывательная группа специального назначения под командованием прапорщика Маркитанова

Дмитрий по-прежнему шел первым. Терзавшие его некоторое время назад мысли о возможности или невозможности стрелять в грузин после смерти Леонова казались непозволительной слабостью. В какой-то мере он считал себя виновником его гибели, вольным или невольным. И этот его первый просчет, его ошибка, мог обернуться еще большими бедами – скорость передвижения группы, отягощенной столь скорбной ношей, непозволительно упала. Захоти противник начать преследование, и разведчикам непременно пришлось бы снова вступить в бой. Впрочем, Маркитанову почему-то думалось, что нового боя им не избежать в любом случае.

– Чи, – раздалось за спиной, и Дмитрий вынужденно оглянулся. – Командир, – одними губами прошептал младший сержант Бармурзаев, шедший сразу за группником, – привал. – Сказал и повернулся, показывая, что у тех, кто двигается следом, сил идти дальше не осталось вовсе.

– Хорошо. – Одними губами сказанное слово не достигло ничьих ушей, но людская цепь остановилась.

– Наблюдать, – прошипел Маркитанов на усевшегося на камни закрывшего было глаза снайпера и, убедившись, что тот занял позицию для наблюдения, скинул со спины рюкзак. Хотелось пить. А в последней баклажке оставалось не больше пяти глотков. Дмитрий отвернул пробку, покрутил посудину в руках и, поднимая руку вверх, остановился на полпути. На секунду замер. Облизнул пересохшие губы. Вздохнул.

– Пить будешь? – повернулся к замершему в неподвижности снайперу.

Бармурзаев энергично кивнул.

– Держи, – не раздумывая больше ни секунды, Маркитанов протянул своему подчиненному пластиковую бутылку. Дождался, когда тот допьет остатки воды, и убедившись, что снайпер вновь занял позицию для наблюдения, двинулся вдоль растянувшегося вдаль строя.

Лешка Смагин сидел подле постанывающего Абакумова, держа большой палец правой руки на предохранителе и всматриваясь в гущу тумана. Здесь же находился красный как рак Фролов, по очереди с Лешкой тащивший раненого. Недалеко от них стояли носилки с укрытым плащ-палаткой Леоновым, двое только что несших его бойцов находились рядом, сменявшие их Трошин и Арламенко, заняв позицию за большим камнем, подкреплялись тушенкой. Значит, силы еще были. Осипов сидел чуть дальше. По его мертвенно-бледному виду было ясно: он больше не ходок.

– Федот, – прапорщик негромко окликнул ведшего наблюдение сержанта Федотова, тот не услышал. – Слава, – позвал Маркитанов уже несколько громче.

– Командир? – Сержант обернулся в его сторону.

– Видишь? – Дмитрий показал на застывшего в неподвижности Осипова. – Носилки…

– Уже, – Федотов повел взглядом, послышались шаги, из тумана вывалился рядовой Шустов, в руках он держал две смолистые, довольно толстые, только что срезанные ветки.

– Возьмешь Волкова. – Отдав указание, Маркитанов двинулся дальше.

– Командир.

Прапорщик остановился.

– Командир, – повторил Федотов, – ребята устали.

– И что?

– Может, ну его, это железо? – О том, что находится в зеленых рюкзаках, знали все. – Кому оно нужно?

– Было бы не нужно, нас бы здесь не было. – Дмитрий не хотел так говорить, но слова прозвучали излишне резко и пафосно.

– Да мы их спрячем, никто не найдет, никто! – попытался уверить Федотов.

– Нет, – вылетело одно лишь слово, но оно разделило говоривших, как частокол из неструганных бревен.

– Надо бы и труп бросить. Юрка, он не обидится, – продолжал гнуть свою линию Федотов. – Налегке, налегке уходить. Пацанов спасать! – яростно зашептал Федот, не замечая, что его слова звучат все громче и громче.

– Прикрути микрофон! – Маркитанов сделал шаг к сержанту.

– Надо бросить все лишнее! Разве непонятно: нас обложили со всех сторон. Об-ло-жи-ли! К границе не пробиться. Разве что налегке… – Казалось, еще чуть-чуть, и всегда спокойный Федот впадет в истерику.

– Заткнись! – прошипел Дмитрий, и звонкая оплеуха заставила голову сержанта дернуться. Он раскрыл рот, вознамерился вскочить на ноги, но уперся грудью в автоматный ствол. Оружие прапорщика смотрело ему прямо в сердце. Взгляд скользнул вдоль, споткнулся о снятый предохранитель. Шутки кончились. – Еще раз вякнешь слово «бросить» – убью. – И уже гораздо мягче, видя, как в глазах бойца появляется осмысленное выражение: – В боевой обстановке имею право. Срыв задачи… Подвергнешь… еще раз… смотри…

Федотов засопел, но смолчал. Он вдруг поверил в сказанное. Понял, что прапорщик не шутит, не запугивает, а лишь разъясняет свои права и обязанности в боевых условиях. Внутренности обдало холодом, враз отяжелели икры ног. Славка едва сумел проглотить вставший в горле ком.

А Маркитанов, оставив сержанта, пошел дальше, все больше и больше погружаясь в раздумья, – в словах Федотова была и своя сермяжная правда. Живые не должны погибать из-за мертвых, но, с другой стороны, каждый уходящий в тыл противника хотел бы верить, что его не бросят на поругание врага… Рассуждая подобным образом, прапорщик дошел до крайнего бойца тылового дозора. Поставил задачу и вернулся в голову группы.

– Начинаем движение, – несмотря на усталость, требовалось продолжать двигаться и двигаться.