Повелитель металла - Михаил Михайлов

Оставшиеся в живых враги развернули лошадей и, оставив своих раненых и спешенных, под которыми убило скакунов, рванули прочь. Напоследок успели дать залп из луков в сторону Кости с големами. Жиденький, но такой эффективный! Одна стрела ударила в левый бок, наткнулась на ребро и наискось резанула по животу до самого паха. Вторая прилетела в левое плечо, проткнув мышцу над ключицей, едва не угодив в артерию. Перед глазами у Кости закружили хоровод разноцветные огоньки и спустя несколько секунд он потерял сознание.

Проснулся, именно проснулся Костя от петушиного ора почти над ухом. Голова была тяжёлая, соображалось с трудом. Открыл глаза, уставился в потолок над головою – гладко оструганные доски, некрашеные.

"Да где я?", – пронеслась мысль в голове.

Лежит на кровати, на пуховой перине, со всех сторон окружён занавеской. Слева сквозь материю падают солнечные лучи, тянет лёгким сквозняком.

– Ах ты, негодник! А ну, пошёл прочь! – раздался сердитый женский голос, послышался глухой шлепок, недовольное куриное клохтание. – Ну, я этому Пертору покажу! Говорила же: смотри за птицей, не подпускай к дому!

Костя стало так интересно, что он потянулся к занавеске. И только сейчас заметил, что левая рука забинтована от шеи до локтя и примотана к телу. Повязки обнаружились и на животе.

– Вот же… – негромко ругнулся Костя, вспомнив недавний бой. Если жив и перевязан, лежит в постели, то нападающих прогнали.

Тут послышался негромкий топот рядом, скрипнули половицы, послышалось чьё-то дыхание. Через секунду занавеска была отброшена в сторону. На кости с интересом уставились два лицо – старика с бородою "я-ля Мерлин" и женское лет сорока.

– От, я ж сказала, что пришёл в себя. Это всё из-за твово мальца, где Пертор бродит? Почему за птицей не смотрит?

– Цыц, балаболка, – негромко прикрикнул на разговорившуюся женщину старик, потом обратился к Косте. – Самочувствие как? Болит шо?

– Вроде бы нет, – осторожно ответил землянин и прислушался к своим ощущениям. – Точно нет.

– Вот и славненько, – обрадовался старик и помог Косте сесть на кровать. – Нук-с, повязки снимем, посмотрим, как усё зажило.

Через пять минут полоски материи были сняты, скручены в жгуты и отложены в сторону. Примечательно было то, что на каждой ране прямо на коже под бинтами лежали по две стеклянной пластинки размером со спичечный коробок. С магическими рунами и почти с исчерпанным зарядом.

– От хорошо, – обрадовался старик. – Тока шрамы и остались. Нук-с, шевельни ручонкой, не хрустит, не трётся чегось?

Костя покрутил плечом, потом поднял руку, опустил, вытянул вперёд, завёл за голову.

– Вроде, всё в порядке.

– Тогда одевайся, и потопали к твоишним големам. А то эти нелюди железные уже половину сетей порвали.

Что под этим подразумевал старик, Костя понял, когда увидел своих големов. Те были придавлены к земле мешками с зёмлей, тяжёлыми брёвнами, опутаны толстыми веревочными сетями, привязанными к кольям, вбитые рядом. Вокруг валялись обрывки верёвок, поломанные жерди, пробитые деревянные щиты. Первым же делом Костя дал команду замереть.

– Что случилось? Почему они такие, – Костя покрутил ладонью в воздухе, подыскивая подходящее сравнение. – Такие, как младенцы в пелёнках?

– Так не давали к тебе подойти. Хорошо, я знал, что железяки енти только хозяина да его ближняков признают, придержал мужичков. А то ведь наломали бы дровишек. А так подошли, верёвок с сетями набросали, щитами прикрылись, да и свалили их. К землице придавили и тебя скорее к лекарке, пока кровью не истёк. А вчера поутру графиня с личным магом да дружиной прискакала. На тебя посмотрела, награды щедро отсыпала, лекарю приказала подлечить, – тут старик вильнул взглядом, закашлялся и продолжил. – Ещё поспрошать тебя приказала. Откуда, мол, взялся герой такой, весь в шрамах боевых да с големами и вещами волшебными из простого инструмента сотворенных.

– Шрамы боевые, как же, – буркнул Костя, быстро понявший, что именно было приказано выяснить старику. – От ошейника рабского шрам да палок надзирателей. Костом меня зовут, с дальних гор я, ни одному государству не принадлежащих. Тебя как звать?

– Малд, – с готовностью отозвался старик. – А что за горы? Далеко тебе до дома добираться?

– Не знаю, заблудился я. К некромантам попал. Они любят магов, прямо медовые соты для них такие, как я.

– Ты вы маг, ваша милость? – слегка изменился в лице Малд.

– Кост я. Просто Кост. Не нужно мне этих "ваших милостей", – жёстко сказал Костя. – Да и не маг я. Точнее, не совсем маг. Учитель мой успел провести инициацию да научить нескольким рунам. И умер.

– Соболезную, – тут же откликнулся Малд, сделав постное лицо.

– Да и ч… драконы с ним. Вредный был старикашка. Злее него некроманты только оказались. Ладно, Малд, попозже поговорим, хорошо? Зови помощников – големов распутать нужно.

И только сейчас он вспомнил о золотых слитках, которые до этого держал в телеге. Тележные обломки вон валяются, сена не так и много, видно, ветром раздуло.

– Малд, у меня ценные вещи лежали в телеге, очень ценные. Ради них девять человек жизнь отдали. Где они? – негромко спросил Костя и посмотрел в глаза старику. На удивление тот взгляд выдержал спокойно.

– Енто ты о серебре-то? – хмыкнул собеседник. – Усё лежит в надёжном месте. И мало кто про него знает. Мужички-то в деревеньке хорошие, да мало ли шо в голову придёт, глядючи на богатство такенное. Пришлось спрятать в ухоронке. Да ты не волнуйся так, скоро получишь всё обратно, до последнего камешка-самородка.

Немного успокоившись, Костя вместе со стариком принялся разматывать узлы на верёвках. Через пятнадцать минут к ним присоединились ещё пятеро деревенских и дело пошло. Через полчаса Костя вернулся в деревню в сопровождении големов.

После обеда старик повёл Костю в сарай за домом. Среди грабель, лопат, бочек с ящиками, выделялся чистыми боками деревянный, с обитыми бронзой уголками, сундук, запертый на амарный замок.

– Это от старосты презент, значица. Графиня приказала, правдоть, а сам-то наш Прол на подарки скуп. Все вещи твои тутова с трофеями. Ну, акромя золотишка и вот ентова, – тут старик вынул из кармана штанов небольшой мешочек из светлой замши и передал Косте. Внутри лежали пять золотых монет. Небольшие кругляши размером с российский рубль, но раза в полтора толще, грамм на девять-десять. Одну монету Костя тут же вручил Малду.

– Бери, бери, – заставил он принять старика золотой, – заслужил. На себя не хочешь потратить, так деревне отдашь, ворота починить, к примеру.

– Да на ворота ужо графиня серебра отсыпала, – сообщил Малд, убирая монету в карман. – Ладноть, внучкам по наряду справлю. Они ужо взрослые, женихаться пора. Вот и будут самыми первыми модницами на деревне.

В сундук были уложены и трофеи – оружие и украшения с амулетами убитых големами солдат, даже порванные камнями кольчуги деревенские сюда сложили, отмыв от крови и смазав, чтобы не ржавели. Среди вещей, не считая драгоценной руды, не было только большого молота и светильника, сделанного из отполированной вогнутой бронзовой полосы – отражателя, и золотого перстня с мелким рубином – самого источника света (камень был накопителем маны).

– А енто маг графский забрал. Чтой-то приглянулись ему енти вещички. Золотишко-то после энтого графиня и отсыпала, – сообщил старик.

– Понятно, – задумчиво протянул Костя. – Ладно, Малд, пошли в дом.

До Траглара Костя добрался через четыре дня. Город был огромен. Стены поднимались на двадцатиметровую высоту, башни были метров по тридцать. Толщина стен – метров семь, а если они и сделаны вроде той башни, с которой Костя давно скинул лича, то стенобитным орудиям, таким, как таран, тут делать нечего.

– Куда прёшь, деревенщина? – рявкнул на Костю стражник у ворот. – Для караванов и големов вторые западные ворота. Ступай туда.

На вторых западных с Кости содрали две серебряных монеты и одну бронзовую – входная пошлина за големов и их владельца. Дальше пошли сложности. В городской черте держать при себе големов могли только дворяне и маги графства. Ни тем, ни другим Костя не был, пришлось ему оставлять металлических болванов на специально отведенной для этого площадке, опять платить по серебрушке (это за пять дней простоя) за каждого.

Хорошо, что Малд презентовал два маленьких ранца из толстой кожи под серебряную руду. Хоть и тяжело было её таскать, зато места занимали мало и не сильно бросались в глаза. Попробуй догадайся, что за спиною и в руках у этого молодого человека с ранней сединою и тяжёлым взглядом лежит целое состояние.

С трудом нашёл городской банк, здание которого со стороны улицы было похоже на тюрьму – двухэтажная каменная коробка с маленькими окошками на втором этаже, забранными толстыми прутьями решётки. Дверь толще, чем в подвале у покойного некромонтара в подземном посёлке. А рядом стоял охранник. При беглом взгляде Костя решил, что перед ним голем. И неудивительно, учитывая рост под два с половиною метров, широченные плечи, толстый доспех из чёрнёной стали. Но потом в прорезях шлема заметил движение глаз, и понял, что перед ним живой че… живое создание. Вряд ли человек, если только над ним не поработали маги.