Стая гадких утят (сборник) - Татьяна Луганцева

Яна испытывала великие душевные муки оттого, что ей послали такую идеальную свекровь. Она просто не верила в свое счастье. Женщины стали настоящими подругами. Мария Элеонора, как никто другой, понимала, почему Яна не выходит замуж за Карла, несмотря на то, что очень любит его. Она в свое время сделала выбор, выйдя замуж за отца Карла. И ей пришлось полностью подчинить себя устоям общества, в котором она занимала положение жены князя. Яна же обладала слишком независимым и свободолюбивым характером, чтобы запросто пойти на этот шаг. По-любому она потеряет себя. Тем более Яна иностранка. Ей в этом случае еще пришлось бы покинуть родину.

– Твоя мама в Москве?! Когда?! Где?! – воскликнула Яна, для которой даже имя Марии Элеоноры звучало сродни Ясному Солнышку.

– Она в Москве уже месяц, – ответил Карл.

– Как месяц?!

– Месяц, – повторил он.

– Почему я не знала?! – обиделась Яна.

– Мы не общались, ты забыла? Я позвонил только сейчас.

– Понятно! Она обиделась на меня и не хотела видеть! – воскликнула Яна.

– Только не Мария Элеонора, – ответил Карл, и Яне показалось по его голосу, что он улыбнулся. – Она никому не говорила, даже мне, сказав, что должны быть у нее какие-то женские тайны?

– Где же она жила? Почему не у меня? Я ведь никогда бы..!

– Я знаю, Яна, что ты любишь Марию Элеонору. Она отвечает тебе полной взаимностью. Я узнал, что она в частной клинике в Москве на улице Радченкова.

– Что случилось? – забеспокоилась Яна.

– Не волнуйся, ничего серьезного. Я так понял из путаных объяснений ее близкой подруги, что мама решила что-то подкорректировать во внешности.

– Пластическая операция? – Яна не понимала, зачем это надо княгине. Видимо, нет предела совершенству.

– Именно.

– А почему здесь? Так далеко от дома и никому ничего не сказав?

– Этого я не знаю, может, она скажет тебе. Моя просьба к тебе в том и заключается: я прошу навестить ее, узнать, надо ли ей что-то, и попросить Марию Элеонору не скрывать от меня ничего. Отца нет уже достаточно давно, и она имеет право на личную жизнь, я не буду осуждать ее. Буду только рад.

– А меня? Меня ты будешь осуждать? Карл, у меня тоже была личная жизнь с тобой, и она мне очень нравилась.

– Мне тоже, – ответил Карл, быстро попрощался и отключил связь.

Яна тупо смотрела на телефонную трубку, словно та была живым собеседником. Сердце стучало с бешеной скоростью, будто она взяла марафонскую дистанцию. Звук его голоса выбил Яну из колеи. Ей даже стало казаться, что она ощутила его дыхание. Карл был сдержан, спокоен, не говорил ни о любви, ни о прощении. Но признался, что ему не очень хорошо и что ему тоже нравилась жизнь с ней.

Воспаленный мозг Яны умело вычленял все эти зацепки из их светского разговора. Это давало слабую надежду на былое счастье, утерянное по собственной безалаберности.

«Можно подумать, он позвонил действительно только из-за того, что беспокоился за мать. Почему мне? Потому что знал: Мария Элеонора будет мне рада и сможет довериться».

Но, с другой стороны, Яна не верила, что Карл Штольберг не решил бы своих проблем без нее, если бы не хотел слышать и вспоминать о ней…

«Да! Он тоже скучает! Он не выдержал, он позвонил, чтобы услышать мой голос! Я виновата, а мост к примирению начинает строить Карл. Вот за это благородство и высшую степень мужественности я и люблю его!» – ликовала Яна. Она расцеловала телефонную трубку и пустилась в пляс в диком танце людоедов-сердцеедов племени мумба-юмба.

«Он нашел повод позвонить!» – пульсировало у нее в голове.

Глава 12

Яна металась по квартире в поисках приличной одежды, так как твердо решила поехать искать частную клинику на улице Радченкова прямо сейчас. Ее попросил об этом Карл, сам Карл! Да если бы он сейчас попросил ее сгонять в космос, она бы ответила – не вопрос! Никогда еще Яна не была такой послушной и покладистой, чтобы бежать сломя голову по первому зову мужчины. Она хотела ему соответствовать, хотела загладить свою вину и произвести хорошее впечатление на Марию Элеонору. Яна знала, что понравится княгине в любом виде и наряде, но все же хотела ее удивить своим прекрасным преображением. Мол, я и внешне стала скромнее, и внутренне все осознала и поняла. Уж кто-кто, а Мария Элеонора видела ее и в потертых джинсовых шортах, и в расхлябанных кедах, и в мини-платье, и в черных ажурных чулках а-ля «наряд девушек древнейшей профессии». Сейчас Яна оделась в строгий брючный костюм стального с металлическим отливом цвета. Даже странно, что у нее такой нашелся в гардеробе. Хотя предварительно она содрала с воротника дурацкое пошлое кружево и отколола, ни много ни мало, штук десять ярких брошек разных цветов и размеров. Ей-то костюм сразу показался унылым и скучным, но, по идее, он должен был стать элегантным и классическим. Под пиджак она надела ярко-розовую облегающую футболку, так как совсем без яркого пятна в одежде не могла остаться, ей этого не хватало как воздуха. А вот туфли и сумку выбрала из своих классических деловых коллекций известной французской марки из черной кожи. Сумка все равно оставалась очень вместительной, а каблуки – очень высокими. Она также изменила прическу – вместо конского хвоста заплела длинную аккуратную косу. Посмотрев на себя в зеркало, Яна поняла, что ей не хватает только кокошника на голову и хлеба с солью в руки на белом накрахмаленном полотенце с праздничными красными узорами по краям. При этом она должна упасть на колени со словами:

– Прости, ты, мама, нерадивую невестку. Больше я изменять твоему сыну не буду, честное слово! Я сходила на сторону, поняла, что там ничего хорошего нет. Ваш мальчик лучше других, и теперь я буду хранить ему верность до самой смерти, правда-правда!

Яна скептически посмотрела на себя в зеркало.

– С косой явный перебор…

Она ловко скрутила ее на затылке в аккуратный большой пучок и подколола шпильками. Такой вид ей нравился больше, хотя сразу прибавил ей лет пять.

С макияжем на этот раз Яна тоже не стала перебарщивать, вспомнив слова Марии Элеоноры, что у женщины в безупречном порядке должны быть голова и обувь, а на лице – кожа. Она выровняла себе цвет лица с помощью специальной базы под макияж, придающей сияние.

Затем нанесла тональный крем, маскирующий все недостатки, а блеск убрала с помощью пуховки. Кожа ее стала безупречной, а макияж не выглядел тяжелой маской из-за того, что Яна всегда использовала только дорогие пудру и тональный крем, купленные в проверенных магазинах.

От розовых румян она удержала себя усилием воли – нужно выглядеть опечаленной, сдержанной и аскетичной, так сказать, полностью осознавшей вину и переживающей о случившемся. Она позволила себе еще немного черной туши на ресницы и матовую розовую помаду на губы. Сама себе Яна понравилась – в таком сдержанно-элегантном виде она могла бы явиться и на прием к английской королеве, и ей не было бы за себя стыдно.

«Последний штрих!» – подумала Яна, открывая большую шкатулку из натурального перламутра.

– Ой! Я же забыла, что все сдала! – воскликнула она, захлопывая крышку.

Этот пустой «крокодил» так и остался ненакормленным. Единственным украшением, оставшимся у Яны, было старинное кольцо с кровавым рубином. Но оно одно украшало ее так, что ничего другого и не требовалось. И этот кровавый рубин подходил под любую одежду, под любой наряд и цвет. И попробовал бы кто сказать что-то иное.

Ее костюм, как никогда, сочетался сейчас с ее «ауди» – такая бизнес-леди с дорогими кожаными аксессуарами, аккуратной головой и отличным макияжем. А перстень сразу придавал ей шик и ставил нужный акцент.

Она положила руки на руль и снова посмотрела на него – не замечать эту мерцающую благородную красоту было невозможно. Он был с ней, как Карл присутствовал в ее мыслях, постоянно и незримо. Яна включила зажигание и надавила педаль газа. Ездила она очень хорошо, быстро и уверенно, простите, мужчины – любители анекдотов про глупых баб-автомобилисток. Яну возмущали эти анекдоты, хотя от русских мужчин только этого и стоило ожидать. Вместо того чтобы поддержать, пропустить, помочь и подбодрить, они с радостью насмеются, нахамят, подрежут и оскорбят. Яна всегда помогала женщинам-автолюбителям и очень радовалась, видя женщину за рулем дорогого авто.

«Молодец! – радовалась она. – Заслужила или заработала – это не важно, она едет на прекрасной машине!»

А ведь женщине намного сложнее справляться с этим механизмом. Мозг женщины способен удерживать сразу уйму важных дел в голове, причем они все равноценные. Например, женщина может одновременно думать о таких вещах: «Я видела в таком-то магазине симпатичную пеструю кофточку с розочкой на груди. Эх, жаль, не хватило несколько тысяч, но я смогу заехать за ней завтра. Интересно, довисит ли она до моего приезда? Вот ведь я дура, что не узнала, а есть ли мой размер. Вдруг приеду завтра, потрачу свое время, а моего размера-то и не окажется. Вот будет смеху! Вернее, разочарования. Ой, а вдруг есть мой размер, а ее купят. Ой, она так бы подошла под мою ту белую юбку с якорем на заднем кармане… Дура я! Надо было отложить!