Варяги. Славяне. Русские - Евгений Кутузов

Имеющийся в научной литературе фактический материал по этому вопросу обнаруживает большие неясности и путаницу. Польские археологи считают, что славянская керамика пражско-корчаковского облика имеет большое сходство с глиняной посудой пшеворской культуры. Весьма распространена точка зрения (не только у поляков), что пшеворская культура является славянской [157, с. 18–19]. Это противоречит не только концепции, здесь излагаемой (что было бы нормально), но и Иордану, который очень определенно говорит о северной границе расселения славян. Иордан, в отличие от скромного автора этих строк, современник того, о чем пишет, к тому же хорошо образованный. Если бы еще за сто лет до Иордана славяне жили на территории нынешней Польши, нет сомнения, что историк северной границей расселения славян указал бы берег Балтийского моря. Что лично меня удивляет: В.В. Седов в работе, на которую я только что сослался, всерьез относится к версии славянской идентичности пшеворской культуры и на этой же странице (с. 19) цитирует вышеприведенные строки из Иордана.

Следовательно, я останавливаюсь на версии, что пшеворская культура исчезла не в V в., а в VI в. Новая культура ранних славян впитала некоторые элементы предшествующей культуры родственного славянам народа, и это породило ложную версию полной преемственности. Иордан и Прокопий Кесарийский дают нам «срез ситуации» с распространением славян на середину VI в. Исходя из того, что нам известно о последующем процессе их распространения, можно реконструировать следующую модель.

Во второй половине VI в. поток славянских переселенцев двинулся на север из Паннонии, Чехии, Моравии. Перевалив Бескиды, поток заполнил равнины Польши. Далее получилось некое подобие с законами физики: когда поток ударяется в стенку, он растекается в две стороны вдоль стены. В данном случае для человеческого потока такой стеной послужил южный берег Балтийского моря. «Ударившись» в него, славянские волны потекли на запад и на восток. Топонимический след этого потока с юга остался до наших дней на севере Польши. Есть на польском побережье недалеко друг от друга два портовых города: Гданьск и Гдыня. Названия явно родственные, вызывающие в памяти древних гудов, проживавших в тех местах. Южнее Гданьска, примерно на 50 км, находится город Старгард-Гданьсков. Иными словами, есть старый Гданьск в глубине суши, вне всякого сомнения, основанный первым, есть просто Гданьск, фактически «Новый», основанный, разумеется, позднее, на берегу моря. Основатели того и другого города двигались, конечно же, с юга на север.

Славянская волна, которая потекла в западном направлении, как известно, отдельными «брызгами» достигла Британии. Волна на восток прошла Белоруссию, попала на Верхний Днепр, откуда веером растеклась по Русской равнине: на Псковщину, Новгородчину, на Валдай и Верхнее Поволжье. Где-то на Среднем Днепре этот славянский поток встретился с южным славянским потоком, идущим через Карпаты на Днепр и вверх по Днепру и его притокам. Таким образом, на территории будущего Древнерусского государства славянская колонизация шла двумя потоками: южным и северным, разделяло эти потоки нынешнее белорусское Полесье. Те славяне, что пришли в Восточную Европу севернее Полесья, имеют в своих племенных названиях на конце «ич»: кривичи, дреговичи, вятичи, радимичи. Словене новгородские, как уже говорилось, объединились уже на новом месте жительства и назвались именем, общим для всех славян. Славяне, пришедшие в Восточную Европу южнее Полесья, имели в своих наименованиях формант «ане»/«яне»: поляне, древляне, волыняне, северяне. Эта особенность восточнославянской этнонимики замечена давно, также давно догадались, что она связана с процессом славянского расселения. Как уже отмечалось, два потока заметил В.В. Мавродин.

Классифицировать названия восточнославянских племен можно и по другому принципу. Оставим пока в стороне уличей и тиверцев, о которых будет особый разговор. Остальные названия распределим так: есть три славянских союза племен, названия которых никак не связаны ни с местообитанием их владельцев, ни с другими реалиями Восточной Европы. Это: вятичи, радимичи, северяне. Рассмотрим другие названия. Поляне — перевод на славянский язык местного названия «сколоты» («саккололот» — «белые поляне»); «древляне» — связано с местообитанием в лесах; «волыняне» — имеют местообитания «на валах»; «дреговичи» — имеют местообитания в болотистой местности («дрягва» — «болото»); «кривичи» — от Криве (балтский мифологический персонаж). Все эти названия так или иначе связаны с реалиями Восточной Европы и, следовательно, не были занесены славянами с запада, а родились уже после поселения славян на своих местах. Следовательно, они отсутствовали у славян в период их западного местообитания. Возьмем, к примеру, вятичей. Они пришли на свое местообитание последними, уже в VIII в., в виде союза племен, имевшего свое название, которое они и сохранили в последующие века. Если бы предки полян, древлян, дреговичей, кривичей в период проживания в Западной Европе имели свой союз племен, они бы, подобно вятичам, в Восточную Европу пришли в виде союза племен и сохранили бы название такого союза до летописной поры. Отсюда вывод: в VI–VII вв. славяне колонизовали Восточную Европу мелкими коллективами: родами, племенами или, скорее, четами, то есть дружиной, образовавшейся из случайных лиц, ищущих места для поселения. Численность таких коллективов единомышленников составляла, вероятно, несколько десятков человек, реже — несколько сотен. На новом месте поселенцы быстро умножали свою численность, объединялись с другими поселенцами и образовывали союз племен, который и получал название на местной почве. Это еще одно косвенное подтверждение того, что союз племен как форма организации возник у славян поздно. То, что у славян названия племенных союзов возникли после того, как они пришли и поселились на новом месте, говорит и цитированный выше отрывок из «Повести временных лет»: «…Седоша по Днепру и нарекошася Поляне, а друзии Древляне (зане седоша в лесех)…».

Так как вятичи и радимичи пришли позже всех, об их приходе сохранилась более основательная память, зафиксированы названия союзов племен, возникших еще на Западе. Остается неясным вопрос происхождения названия «северяне». Первые летописцы об этом уже ничего не знали. В рамках версии, которая здесь рассматривается, приемлемо следующее соображение: предки северян пришли в Северскую землю достаточно давно, памяти об этом не сохранилось, конкретных фактов в связи с приходом — тоже, следовательно, они не могли прийти в виде союза племен, следовательно, термин северяне не занесен с Запада, а произошел по схеме, похожей на возникновение термина «кривичи», — мелкие славянские коллективы наводнили днепровское левобережье и ассимилировали какое-то местное население с этнонимом «север». Дальше заниматься этимологией слова «северяне» я сейчас не буду, чтобы не уходить в сторону, но позднее, к нему придется вернуться.

У сторонников обширной славянской прародины остается последний серьезный аргумент против предложенной модели славянской колонизации с малой исходной прародины.

Если принять вышеизложенную версию прародины славян и процесса расселения славянского этноса, то получается, что процесс этот происходил необычайно быстро. Быстро, по крайней мере, начиная с середины VI в. Так, по археологическим данным известно, что первые поселения славян в Новгородско-Псковской земле относятся к первой половине VII в. Вот что об этом пишет В.В. Седов: «Таким образом, первые длинные курганы были сооружены в VI в. В VI–VII вв. ареал их ограничивался Псковской землей и смежными с ней областями, в бассейне верхней Ловати» [157, с. 52].

Очень важное и очень интересное наблюдение археологов. Получается, что в Новогородско-Псковской земле первые славянские насельники появились уже через два поколения после того «среза ситуации», что нам оставили Иордан и Прокопий Кесарийский. Следовательно, за период между примерно 550 и 600 гг. поток славянской колонизации должен был пройти такие стадии: от верховьев Вислы заселить Центральную Польшу, затем направиться на восток севернее Полесья и заселить Белоруссию, после чего с востока Белоруссии, где есть озеро Ловоть, из которого вытекает река Ловать, проникнуть в Новгородско-Псковскую землю, по крайней мере на некоторые ее территории. Действительно, колонизация получается необычайно стремительная. К тому же, вспомним, автор этой работы выше в разных местах выдвигал два тезиса. Первый: варвары при заселении новых земель стараются обижать чужаков, а не своих. Второй: балты и славяне в VI в. должны были помнить о своем родстве. А ведь именно балты заселяли обширные земли, подвергшиеся славянской колонизации. Согласен — объяснение здесь требуется. Можно добавить и такое соображение: балты жили союзами племен, если и не все, то в значительной степени, а славяне — отдельными родами, племенами, четами, значит, военное решение вопроса земли для славян исключалось, вопреки тому, как видит колонизацию славянами Восточной Европы П.Н. Третьяков [169, с. 38].