Запретные удовольствия - Марина Серова

Через несколько секунд хлопнула дверь.

Я вскочила и тут же осела на кровать - голова кружилась, перед глазами плыли круги.

Дьявол! Не так быстро!.. В гостиную. Ой, мать моя, женщина, это что же за чудовище? Этот небоскреб вы называете вещевым шкафом? Где тут его рабочий стол с компром... компромети... с нехорошими бумагами?!.

Так, это настольный прибор из яшмы... это чистая бумага разных форматов... это бумажный нож... это диктофон с микрокассетой, это запасная кассета... здесь скорее всего лежат письма, поэтому он и заперт на хлипкий замок... А вот это - как раз то, что нужно - массивная ручка, отделение не слишком большое, но и не маленькое, как раз впору всяким там нечестивым договорам - с сатаной или мафией.

Как взломать?.. Шпилька... Где шпилька?! Дома, где же еще!

Я засыпала стремительно и неотвратимо. И тут на глаза попался спасительный листочек: "Фено-барбитал: инструкция по применению" или что-то в этом роде - "...эффективное снотворное", "...угнетает нервную деятельность, а также...". Ах вот почему не болит!.. Но сон от барбитуры в среднем наступает около получаса спустя после принятия - е-мое, сколько же он мне вкатил?!!

"Опасно в постстрессовых ситуациях". ...Идиот! Отравитель!.. Дайте-ка вспомнить... На рассасывание из желудка в кровь у обычного лекарства группы барбитуратов уходит минут пятнадцать-двадцать. Я потеряла уже около десяти.

Скорее на кухню. Должна в его аптечке быть марганцовка, должна!.. Ах, вот они, крупинки, разведи их в воде и пей, пей стакана три-четыре первый... второй... ох ты, батюшки мои!..

Многострадальный живот рвануло судорогой. Еле успела добежать до туалета и опрокинуть все, что причитается, в унитаз. Потом минуты две лежала обессиленная.

Для верности я проглотила еще четыре таблетки активированного угля.

Итак, отравление мне больше не грозило. Отделаюсь воспалением слизистой - в желудке и не только. Но вот в сон по-прежнему клонило, отступив, теперь он наступал еще быстрее. Снова к аптечке! Не верю, что там нет ничего возбуждающего!.. А-а-а, вот он, родной кофеин бензонат натрия - "...легко растворим в воде, обладает сильным возбуждающим действием" - ПЬЕМ!

Но даже две порошковые дозы кофеина лишь замедлят, ослабят действие барбитурата на некоторое, не слишком большое время. Которое уже идет. А я ничего не придумала, чтобы открыть этот злополучный шкафчик! Время утекало. И тогда я решилась на отчаянный, прямо-таки глупый и рискованный шаг, к которым не прибегала ни до, ни после. Схватив из ящика стола диктофон с запасной микрокассетой, а с вешалки плащ, я нацарапала тяжелой яшмовой ручкой записку: "Алексей! Бегу по делам на встречу с экспертами. Будь осторожен - ты также можешь стоять у НИХ на пути. Если со мной что-нибудь случится, обратись в прокуратуру. Я появлюсь вечером. Или ночью. Спасибо за помощь. Жди. Татьяна".

Так, уже вставленную и наполовину надиктованную кассету прячем в карман, новенькую вставляем в гнездо. Проверяем, не слишком ли громко звучит щелчок автоматического включения и выключения?.. Нет, не слишком. Открыла замки входной двери, потом захлопнула два из них на защелки.

А теперь - в огромный пузатый шкаф, в женские вещи, о которых мечтала интеллигенция сталинского времени, - в запах нафталина, ландыша и старых шуб. Что замочек закрыт - не беда: открыла без особых трудностей, все тем же ножом. Шуб у Зинаиды Андреевны оказалось на троих, то есть - шесть.

Уже запираясь изнутри гаснущим взором окидывая комнату - не осталось ли чего сдвинутым со своего места или вообще, - услышала, как хозяин открывает дверь. Судя по голосам, он был явно не один.

Если у них хватит ума и оригинальности в мышлении, они меня вычислят и найдут. Я бы, по крайней мере, проверила свою квартиру в аналогичной ситуации... но слишком хочется спать. И без особенных колебаний, щелкнув только нужной кнопкой и пристроив микрофон к щели, я погружаюсь в долгожданный, желанный сон - уж если "божественный промысел поможет мне избежать смертельных опасностей", так пусть помогает.

Засыпая, вслушивалась в неразборчивые для уставшего слуха, но такие приятные ругательства снаружи, из спальни.

ГЛАВА 8

ИСПОВЕДЬ МЕНТУ

Проснулась с раскалывающейся от боли головой и онемением во всем теле. Спать сидя - не самое приятное в жизни. Боль вернулась, разве что была не такой острой. Голоса снаружи стихли. По внутренним часам я заключила, что сейчас что-то около четырех часов дня и что спать больше не смогу в принципе.

Долго прислушивалась изнутри, опасаясь засады. Ее никто не ставил. Комната была в относительном беспорядке, все шикарно, но слегка запущено сказывалось хозяйское напряжение последних дней. Нет, во мне все больше крепла уверенность, что Зинаиду Андреевну он не крал. Проверим.

Попробовала взломать замок интересующего ящика стола. С молотком получилось. Ни хрена там не оказалось - все унесли, заразы!

С этими мыслями, так и не сменив пижаму на что-нибудь более практичное, я выскочила из дома, запахнувшись в трофейный мужской плащ. Ясность мышления и силы стремительно возвращались. Клокочущая ярость за полную сновидений ночку переросла в холодную расчетливую ненависть. Ну и пускай себе произрастает!

Теперь решим - куда? В прокуратуру, пока рабочий день на дворе? Или домой, нарываться? Нет, теперь мне не обойтись без нашей надежи и опоры, это факт. Бегом к серому зданию.

Через проходную я даже не пыталась пройти. С таксофона звякнула по данному Игорем Степановичем Бегловым, как раз тем самым знакомым начальником районного отделения угро, телефону.

- Секретарь слушает.

- Марина, это Таня Иванова. Дай Игоря Степановича, срочно.

- Хорошо-о-о, - слегка презрительно протянула ослепительная секретарша, не переносящая меня на дух. - Я сейчас спрошу, свободен ли он.

- Привет, Таня, - буркнул Беглов. - Ты чего?

- По нужде, Игорь. Меня пытались убить в связи с делом о похищенной Зинаиде Андреевне Булгаковой. Слыхал?

- Кто не слыхал? Ты зачем мне по прямому телефону звонишь?! Если кто-нибудь накапает прокурору...

- Ты сам сказал - "в крайней ситуации звони". Я звоню.

- Ладно. Чего ты хочешь?

- Освободи свой кабинет от посторонних. Пошли свою Марину меня встретить, я в непотребном виде. У тебя и поговорим.

Я представила, как у него отвисает челюсть.

- Да ты, Таня, совсем сошла... - Слушать, откуда и куда я сошла, мне было недосуг.

- Если хочешь посадить людей, убивающих других людей, я десять минут буду вертеться у проходной, в пределах видимости, - и повесила трубку. Марина появилась через шесть. Четыре минуты мы стояли по разные стороны дороги - она ждала, пока я подойду, я - того же самого, но делала вид, что ее не замечаю. По истечении обещанных десяти минут (я знала, что разговор она подслушала) двинулась прочь отсюда.

Стук каблучков известил меня о приближении секретарши.

Схватив меня за руку, она прошипела:

- Идемте! - и поцокала обратно. С усмешкой опытного воспитателя, сломавшего трудного ребенка, я двинулась следом.

- ЭТО - со мной, Анна Санна, - бросила она на проходной.

Игорь Степанович сидел за своим столом с видом охотника за скальпами и разглядывал меня, словно через прицел.

- Что так долго? - недовольно спросил он, повышая начальственный голос.

- Я уж совсем уходить собралась, когда ко мне подошли, - с невинностью Мальвины ответила я. Марина сморщилась, как будто ее тошнило.

- Ты понимаешь, что не можешь просто так здесь находиться, - грозно начал он, - что одним своим присутствием ставишь под удар мою... репутацию?! Если прокурор узнает, что я принимаю тебя в кабинете, он повесит мою голову на всеобщее обозрение!

- Убери свою девушку, Игорь, - отрезала я. - Я сюда пришла не лясы точить. Хочешь слушать - слушай. Не хочешь - я сама в деле разберусь!

- Марина, закрой дверь, - тяжело буркнул он, не менее тяжело посмотрев на меня, а когда она вышла, изо всей силы врезаясь каблуками в беззащитный линолеум, добавил: - Тебе лучше иметь на руках что-то действительно важное.

- Слушай сам.

И рассказала ему обо всем, что произошло со мной за два этих дня, опуская ненужные подробности. На самом волнующем месте он, с трудом отрываясь от моего рассказа, вздохнул и сочувственно проронил:

- Хорошо хоть не изнасиловали.

Я сдержанно прикрыла глаза и вздохнула в ответ.

- Во дает! - хмыкнул он, вытирая лоб платком, когда я дошла до спальни, затем до стола и шкафа.

- А где кассеты? - спросил он, дослушав и уже не повышая голоса, начальственный лоск слетел с этого прирожденного оперативника, который так и остался лучшим городским сыскарем, несмотря на нынешнюю должность.

- Слушать будем вместе, я еще не успела.

Сначала раздались неразборчивые ругательства трех голосов, стремительно переходящие в разборчивые, оказывается, обращенные не ко мне, а друг к другу.

"- А что мне еще оставалось делать?! - ожесточенно доказывал Алексей Никитич.