Сказка про Федота-Идиота и Ивана-Дурака - Эдгард Александрович Зайцев

А когда Ивана с Федотом сон стал с ног валить, Пантелеймон с Мединой только в раж вошли — болтают, хихикают аки дети малые, она ему вин сладких подливает, он ей любезности такие же сладкие в ушко шепчет.

— А не пора ли нам, батюшка во дворец наш новоиспечённый? — спрашивает Иван.

— Да! — подтверждает Федот, — спать охота — мочи нет!

— Куда же вы, на ночь глядя?! — удивляется Медина, — здесь пока останетесь, а утром в путь!

Хлопнула в ладоши, тотчас слуги появились.

— Отведите гостей в палаты гостевые! — говорит им Султанша.

Ушли братья почивать, а батюшка так и остался с хозяюшкой. Какой им сон, когда им и так хорошо!

Глава двадцать вторая

Хочешь жить — будь готов к неожиданностям.

Джеральд Даррелл

— Ну, дочь моя ненаглядная, как я и ожидал, принцы заморские один за другим приглашения нам шлют!.. — радостно говорит за завтраком царь Банифаций.

А Агнесса запеканочку творожную покусывает и равнодушно в окошко поглядывает.

— И будто сговорились, и месяца не прошло, а ужо гонцы с посланиями скачут! Вот ведь шустрые какие!!!.. — удивляется Банифаций.

Агнесса молочко пьёт и в потолок смотрит безразлично.

— Вот что значит кровь молодая! Понятное дело — влюбились они в тебя все без памяти, голуба моя! Щас главное не спешить, семь раз отмерить…

Агнесса салфеточкой губки промокнула, кулачком голову подпёрла и сидит в пустоту смотрит.

— А к какому жаниху первому поедем, радость моя, Агнессушка?!

Агнесса подумала-подумала, потом на батюшку взглянула, глазками заблестела и отвечает:

— К Его высочеству принцу Фердинанду, папенька!

— О-о! Это хорошо! Хорошо, что у нас с тобой мнение совпало, дочь моя! Мне, Фердинанд, честно говоря, тоже приглянулся! А что? Богатый, головастый, из себя видный! Вариант хороший! Съездим, посмотрим какие такие богатства он скрывает, поближе пообщаетесь. А там, глядишь, и свадебку затеем!

Банифаций оживился, вскочил, взад-вперёд ходит — видно уже планы какие-то строить начал.

А к обеду он Советника к себе вызвал.

Двери плотно прикрыл, усадил того перед собой и говорит:

— Вот дело какое, верный мой Советник: собираемся мы с Агнессой в скором времени в круиз поехать, по жанихам! Погостить, присмотреться, так сказать. Боле всех к принцу Фердинанду меня тянет, по нраву он мне, да и Агнесса выразила желание увидеться с ним в скором времени. Мы, стало быть, решили к нему визит нанести в первую очередь. А я вот думаю, может и не понадобится после этого куда-то ещё ехать!

— Не исключено, Ваше величество! Но я вижу — что-то Вас тревожит?

— Правильно видишь, Советник. Вот, смотри, какое приглашение принц Тамас изволил прислать! — Банифаций выдвинул ящик секретера и достал помятый свиток. Видно он в отчаянии или в злости неведомой комкал его хорошенько, а потом решил всё ж таки убрать до поры.

— Что же там такого крамольного, Ваше величество?

— Этот лиходей угрожать вздумал! Пишет — решил, мол, он, что принцесса только его будет! И чтоб никуда мы носа не совали, пока он сватов пришлёт и Агнессу заберёт себе в жёны. Он там для неё хоромы строит с фонтанами разноцветными и зеркалами до потолка! — Банифаций потряс свитком перед носом Советника.

— До потолка это красиво, — холодно сказал Советник, — но, думается мне, что дерзость его дальше этого послания не распространится и не осмелится он поперёк Вашего величества пойти.

— Да не родился ещё тот наглец, который мог бы самого Банифация запугать! Вьюноша сей немилосердный мог бы и рассчитывать на внимание наше, ежели бы всё по-людски было, а уж после таких посланий, думаю, любоваться ему в свои зеркала до потолка в гордом одиночестве придётся!

— Полностью поддерживаю Ваше величество!

— Вот что: завтра же выезжаем, посетим славное царство-государство принца Фердинанда! Остаёшься тут за старшего.

— Как скажет Ваше величество!

— Да, прикажи дружину снарядить, с полдюжины молодцов бравых, чтоб нас сопровождали. На всякий случай.

* * *

Утром царя Банифация не петухи разбудили, да не пушки на крепостной стене, не слуги угодливые, да не повар неугомонный. Рассвет чуть забрезжил, а в почивальню к царю дочь родная стучится.

— Вставай, папенька, в дорогу пора!

— Эвона какая ты ретивая, — ворчит Банифаций, — то тебя в люди не вытащишь, то сама рвёшься чуть свет! Чего это с тобой, А?!

— А дорога-то дальняя, гонец сказал, что до моря-окияна надо добраться, а там — на корабле плыть, а я страсть как хочу на корабле!.. И моря никогда я не видела! Страсть как хочу посмотреть-пощупать — какое оно — море!..

Банифаций милую болтовню Агнессы вполуха слушает и радуется: хорошо, что так складывается всё, видно поселился-таки Фердинанд в сердце у дочери, а то, что им обоим принц нравится — так это и понятно, яблоко от яблони не далеко падает!

Тут же, не долго думая, стали собираться. Подарков набрали для принца, коней лучших впрягли в карету, дружину верную кликнули.

Царь уже в карете сидит с Агнессой и матушкой Пелагеей, а кучер всё со сбруей возится, никак у него не получается что-то. Банифаций и кричит ему:

— Что ты, голубчик, какой-то нерасторопный, право! Ивашка бы у меня уже три раза успел бы запрячь и распрячь, припеваючи!

Агнесса как это услышала, зарделась вся, к окошку отвернулась, сидит и улыбается…

Ну и поехали.

Долго ли коротко ли, ехали дорогой, по которой гонец велел путь держать, до самого моря-окияна. Смотрели в окошко — сначала на свои владения, потом на чужие, потом совсем на ничьи. Так и доехали без приключений до побережья.

А когда вдали море показалось, Агнесса не выдержала, из кареты выскочила, башмачки свои позолоченные сняла и бегом припустила впереди кареты да впереди лошадей. Бежит, визжит от радости, башмачками над головой машет. Банифаций и матушка Пелагея аж прослезились от умиления.

— Море-е-е!!! — кричит Агнесса, — я иду к тебе-е-е-е!.. — и ещё что-то кричит, через ветер морской не разобрать, только слышится Банифацию — «…анечка-а-а-а!!!»…

В порту, знамо дело, корабли стоят большие и малые. Одни грузом наполняются, другие наоборот — разгружаются, третьи пассажиров всяких на палубы принимают.

У кареты морячок какой-то одноглазый вертится, бездельничает.

Банифаций и окликнул морячка этого:

— Скажи-ка, братец, с кем можно на тот берег переправиться?

Убежал морячок, долго не было его, вернулся не один — с ним дядька важный бородатый да с трубкой во рту, сразу видно — капитан.

— Здравствуй, служивый! — важно говорит Банифаций, — я — царь Банифаций и мне нужно на другой берег!

— А