Малышка (СИ) - Сокол Яна

— Это однозначно кто-то из его круга, — опережает меня Алекс.

— Согласен, — кивает Стим. — Займемся документами.

К нашему несчастью, из распечатанного понять можно было не так много.

Ничего криминального в них, в общем, обнаружить не удалось. Всего лишь отчеты о списанном оружии. Обычное дело после холодной войны и развала страны. Но что-то явно в них было, если из-за этого готовы были убрать нескольких людей и глазом не моргнуть.

Что же такого в них обнаружил Лебедев? И из-за чего на них с Малышкой объявили охоту?

Чего именно мы не видим?

Глава 21

Кира

Просыпаться тяжело. Открываю глаза и в первую минуту не могу понять, где я. Потом накатывает боль. Черт возьми, в меня стреляли.

Воспоминание об этом заставляет окунуться в первые минуты нападения. Я не могла в это поверить. Мозг просто отказывался это принять. С каждой минутой слабеющее тело подводило меня, и, если бы не Сава, не знаю, что было бы.

Я смутно помню, что кричала, и его успокаивающий меня голос, говорящий, что все будет хорошо. В тот момент я верила ему безоговорочно и готова была все простить. Сейчас, наблюдая за тем, как солнечный зайчик скользит по потолку, не могу понять, что меня настораживает и злит.

«Его нет рядом», — наконец доходит до меня.

Впервые, с момента как мы сбежали из части, я проснулась без него.

Собственная реакция пугает больше всего. Я слишком привыкла к тому, что Сава всегда рядом.

— Ты проснулась? — его голос заставляет сердце забиться чаще.

Стараюсь не смотреть на него, потому как чувствую, что готова расплакаться, по непонятной мне причине.

— Что такое? Болит? — его встревоженный взгляд встречается с моим. — Что такое?

Участие в его голосе не должно меня обмануть. Я ничего для него не значу. Небось, переживает, что чуть не проворонил свое задание.

Хочется послать его куда подальше, но ком в горле не позволяет и слова вымолвить.

— Сейчас, — на секунду он пропадает из поля моего зрения, и в тот же миг мне в бедро впивается иголка.

— Ай, — я больше не могу сдержаться, и слезы текут рекой.

Сава ложится на кровать и обнимает меня, гладит по спине, голове, целует мое заплаканное лицо. А я не могу остановиться.

Зачем он так? Нельзя касаться так нежно, не чувствуя ничего. Нельзя говорить, что все будет хорошо, когда я знаю, что без него уже ничто хорошо не будет.

— Малышка, не плачь, все пройдет, — шепчет Сава, а мне хочется орать, что я не его малышка.

Не заметила, как уснула в его руках. Я призналась себе, что он мне небезразличен, сдалась своим чувствам, несмотря на то, что знаю, что они ни к чему не приведут.

Сава пытается встать, и я просыпаюсь от его попытки спустить мою ногу со своего бедра. Он нежен и старается не причинить мне боли. Но так он делает только хуже. Мне хочется поверить, что и я ему небезразлична.

«Наслаждаться, пока можем», — вспоминаю я его предложение.

Наверное, настала пора, когда мы уже не сможем наслаждаться, и следует отпустить его. Дальше мне будет еще больней.

Когда за ним тихо закрывается дверь, я открываю глаза.

Мысли текут рекой, и я насильно направляю их в сторону деда. Где он?

После того что случилось со мной, я осознаю, что он действительно в опасности. Раньше вроде тоже это понимала, но, когда в тебе проделывают дырку, ситуация уже выглядит совсем по-другому. Это я виновата том, что с нами сейчас происходит.

Ощупываю себя. Да, надо мной потрудились на славу.

Боль простреливает от плеча, когда я пытаюсь встать. Голова кружится, и начинает подташнивать. Падаю без сил обратно на кровать. Кажется, я погорячилась и поспешила. В тот момент, когда я вытерла скатившуюся слезу, на пороге появляется Сава.

— Доброе утро, — здоровается он так, будто действительно рад меня видеть. — Мы в безопасности, по край мере пока. И я принес тебе поесть.

— Я хочу встать, — выходит слишком глухо.

— К сожалению, пока нельзя, — сочувственно произносит он, а меня от этой новости корежит. — Открывай ротик, — не обращает он внимания на мое состояние, — я сам приготовил тебе супчик.

Сава не видит, какими глазами я на него смотрю. Он что, действительно вылез из кровати, чтобы приготовить мне поесть?

Наверное, из-за шока я открываю рот, когда он подносит к нему ложку.

— Ну как? — спрашивает он, явно затаив дыхание, будто ему действительно важно, понравится мне или нет.

— Вкусно, — констатирую я.

От моего ответа у Савы улыбка расползается на лице.

— Ну вот, а Алекс корчил рожу и говорил, что ты швырнешь тарелку мне в лицо, — чуть ли не смеется он, а я слышу только имя.

— Сашка здесь? — от моего вопроса лицо Савы снова меняется.

— Да, — бросает он раздраженно, — они со Стимом внизу.

— Стимом? — не понимаю я.

— Он наш друг, — поясняет Сава, продолжая меня понемногу подкармливать. — Никто не знает, как его зовут на самом деле.

Странный позывной у этого парня.

— Я наелась, — отказываюсь я от очередной ложки, отворачивая голову.

— Молодец, почти все доела, — хвалит Сава.

«Как маленькую собачонку», — мелькает в голове.

Доешь тут, когда он не слышит слова «нет» и пихает тебе следующую порцию, пока ты еще не проглотила первую. Хочешь не хочешь — поешь.

После завтрака почему-то сильно клонит ко сну. Сколько ни сопротивляюсь, глаза слипаются, а мозг все продолжает работать.

— Спи, Малышка, — очень отчетливо слышу я его шепот у самого уха, — тебе больше никто не навредит.

Едва ощутимое касание его губ к моему лбу.

Так нечестно. Мне снова хочется плакать.

Просыпаюсь от чьего-то пристального взгляда.

Резко открываю глаза и встречаюсь с незнакомым серым взглядом. Прежде чем даже мысленно успеваю поднять тревогу, мужчина поднимает руки вверх и делает шаг назад.

— Я Стим, — говорит он, — Я друг.

Я киваю, но продолжаю настороженно следить за его движениями.

Зачем он здесь?

— Я осмотрел твою рану, — поясняет он, будто подслушав мои мысли.

— Где Сава? — спрашиваю я охрипшим голосом.

— Они с Алексом уехали по делам, — сообщает он.

— По делам? По каким делам? — нехорошее предчувствие сковывает сердце. — Где они? — настаиваю я, когда вижу, что Стим не собирается мне отвечать.

— Не отчитались, — отрезает он и уходит.

Что он скрывает? Куда они подались без меня?Целый день места себе не нахожу, даже не заметила, как смогла подняться, услышав звук подъезжающей машины. Не успела обрадоваться, как в спальню ворвался Стим с перекошенным от ярости лицом. Я не сразу поняла, что что-то не так.

— Нас нашли, — сказал он, и я чуть не спросила — кто?

Стим подхватил меня на руки и понес. Не в сторону выхода, как я подумала, а в сторону ванной комнаты, куда я ранее сходила, ну как сходила… доползла.

Он пронес меня в незамеченную мной внутри дверь, внешне похожую на стену, и оттуда мы спустились в место наподобие гаража. Прислонив меня к капоту припаркованной здесь машины, он потянул цепь, и под моим ногами открылся черный узкий зев с уходящей вниз лестницей.

Сверху послышался неясный шум. Не успеваю испугаться, как Стим уже тащит меня вниз, а люк над нами с тихим щелчком закрывается.

Здесь почти негде развернуться, и мы находимся в опасной близости друг от друга. Я слышу, как бьется сердце Стима — ровно и спокойно, в то время как мое отбивает чечетку.

Как он может оставаться настолько спокойным, когда над нашими головами явно ходят убийцы, желающие нас прикончить. Точнее, меня. Но и ему несдобровать при таком раскладе.

Я пытаюсь всмотреться в темноту, чтобы увидеть хоть что-нибудь, но вокруг только мрак, настолько густой и плотный, что хоть ножом режь.

Прислушиваюсь к шагам наверху и молюсь, чтобы незваные гости наконец ушли.

А если Сава приедет, пока эти еще здесь?

От этой мысли бросает в дрожь. Стим обнимает меня за плечи и накидывает на меня какую-то тряпку. Он думает, что я замерзла?