Собор - Нельсон Демилль

– Можем, – согласился Флинн.

– Может быть, попозже, – опять включился в разговор Хики, – позвать на помощь дух Ренвика?

– Я бы все же посоветовался с живым архитектором. Потайной ход! – Флинн ткнул пальцем в план. – Я думаю, здесь гораздо больше пустого пространства, чем предполагал даже сам Ренвик. Проходы сделаны рабочими – ничего необычного для собора такого размера и стиля.

– Так или иначе, ты проделал грандиозную работу, Брайен. Полиции потребуется время, чтобы разработать план штурма.

– Если они не пронюхают про потайной ход и его местоположение раньше, чем наши люди в городе разыщут архитектора. – Внезапно Флинн повернулся и взглянул на телефон, который стоял на органе. – Почему так долго не звонят из полиции?

Хики подошел к телефону и снял трубку.

– Работает. – Он вернулся к парапету. – Они никак не очухаются. Ты нарушил их командную связь. Это и разозлило их больше всего.

– Возможно. Их связь похожа на огромную машину, которая разладилась. Но когда они починят ее, то возьмутся за нас серьезно. И тогда уже снова ее не разладить.

Имон Фаррелл, мужчина средних лет, но старше других фениев, исключая, конечно, Хики, посмотрел вниз с шестиэтажной высоты северной галереи и увидел Флинна и Хики, выходящих из вестибюля колокольной башни. Флинн был в черном одеянии священнослужителя, а Хики в потертом твидовом пиджаке. Для постороннего они походили на священника и архитектора, обсуждающих проблемы реставрации. Фаррелл перевел взгляд на четырех заложников, сидящих на возвышении алтаря и ожидавших решения своей судьбы. Глядя на них, он почувствовал сострадание. И еще он ощутил огромную жалось к собственному сыну Имону-младшему, который сидел в тюрьме Лонг-Кош. Мальчик объявил двухнедельную голодовку и мог ее не выдержать – срок слишком долгий.

Фаррелл скинул с себя полицейский китель и швырнул его на парапет, затем повернулся и направился к низенькой деревянной скамье у стены. В стене виднелась маленькая дверь, и Фаррелл открыл ее, встал на колени и зажег фонарь, прикрепленный к балке потолка в комнате для невест. Он осторожно посветил в сторону балки, несколько раз обвел фонарем вокруг темной ниши и попытался рассмотреть пространство дальше, там, где в ярком свете виднелись деревянные перекладины. Он увидел довольно большое, слабо освещенное пространство, которое напоминало по форме низкий чердак, расположенный под главным чердачным помещением, немного расширявшийся книзу. Он примыкал к внешней стене собора и поддерживался каменными подпорками.

Фаррелл шагнул вправо и направил свет фонаря в угол, где сходились две стены. Там виднелась часть кирпичной оштукатуренной округлой башни. Он подошел к ней и снова опустился на колени; протянув руку, нащупал очень маленькую узкую железную дверь, по цвету почти не отличимую от грязного кирпича.

Фаррелл с трудом отодвинул ржавую щеколду и распахнул дверь. Из темноты повеяло знакомым затхлым запахом. Он протянул руку в пустоту и коснулся внутренней кирпичной кладки. Когда же поднес руку к свету и посмотрел на ладонь, увидел сажу.

Он направил свет фонаря в непроницаемую тьму за железной дверью и обнаружил круглое пустое пространство размером, по крайней мере, футов шесть на шесть. Затем посветил пониже, но ничего не смог разглядеть. Осторожно просунув голову и плечи через дверь, Фаррелл поглядел вверх и скорее почувствовал, чем увидел над собой огни небоскребов. Холодный ветер снизу подтвердил, что эта пустая башня – дымоход.

Вдруг глаза Фаррелла остановились на едва различимом выступе в стене. Он навел на него свет. В кирпичную стену было вделано кольцо. Фаррелл несколько раз посветил фонарем снизу вверх и сверху вниз и увидел железные кольца, бегущие к самому верху дымохода. Осмотрев всю башню, Фаррелл вылез, прикрыл ржавую железную дверь и туго задвинул щеколду. Опустившись на деревянную балку на полу, он некоторое время сидел неподвижно, затем покинул низкий маленький чердак и направился к парапету, чтобы позвать Флинна, который стоял внизу.

Тот быстро подошел и остановился под галереей.

– Нашел что-нибудь, Имон?

Фаррелл мгновение колебался, но затем ответил:

– Я видел башню, которая проходит через галерею, – в нее нет входа.

Флинн бросил на него нетерпеливый взгляд.

– Брось мне веревочную лестницу, я сам посмотрю.

– Не надо, не беспокойся. Лучше я сам еще раз все проверю.

Флинн мгновение подумал и сказал:

– Эта башня для чего-то предназначена – надо выяснить, для чего именно.

Фаррелл кивнул:

– Попытаюсь.

Но он уже все выяснил и разработал в уме маршрут для побега, чтобы выбраться отсюда живым, если переговоры сорвутся.

Фрэнк Галлахер выглянул из южного трифория. Все, похоже, заняли свои места. Прямо напротив находился Фаррелл. Салливан, как он заметил, стрелял глазами в сторону Абби Боланд, пост которой располагался в противоположном нефе. Джин Корней и Артур Налти раскладывали костры на чердаке и о чем-то договаривались – без сомнения, о том, как перед смертью трахнуться. Над склепом был пост Пэда – брата Меган, он следил за входом в ризницу. Очень молодой, ему не исполнилось и восемнадцати, но уже тверд, как скала. «За твое искусство, Пэдер, и за судьбу, – подумал Галлахер (он был истинным католиком). – Это выше судьбы. Я построю свою церковь, и никакие врата ада не смогут выдержать ее напор». А поможет автомат «томпсон».

Перед Дивайном и Маллинсом открывается самый красивый вид, подумал Галлахер, но, вероятно, там холоднее всего. Меган, Хики и Флинн носились по всему собору, словно озабоченные хозяева, которые хлопочут перед вечеринкой, продумывая, как рассадить гостей и создать нужную атмосферу.

Фрэнк снял шелковый парадный яркий шарф распорядителя демонстрации и швырнул его на пол. Затем поднял винтовку и навел ее на церковные хоры – в прицел попал Лири, и Галлахер быстро опустил оружие. Он не хотел целиться в Лири, не хотел иметь с ним никаких дел. Он всегда сторонился его, как сторонился темных аллей и заразных больных.

Затем Галлахер взглянул вниз, на заложников. Он получил четкий приказ: «Если они будут уходить из храма одни, без сопровождения, стреляй в них». Вспомнив приказ, Фрэнк пристально посмотрел на кардинала. Так или иначе, он должен обсудить то, что он сейчас делает, лично с кардиналом или со своим духовником. Но позже – когда все кончится и люди поймут, какое славное и достойное дело они осуществили.

Глава 19

Морин наблюдала за передвижениями Флинна по собору. Тот шагал довольно быстро и целеустремленно, о чем-то размышляя на ходу. Она поняла, что он возбужден и доволен собой. Затем она посмотрела на кардинала, сидящего прямо напротив нее. Морин завидовала его спокойствию и твердой уверенности, что он невинная жертва и, возможно, мученик. Про себя и Бакстера сказать так она не могла. Они попали в такое положение отчасти по своей вине, а отчасти потому, что не прислушались к дурным предчувствиям. Это может помешать им противостоять давлению, которому они, по всей видимости, подвергнутся через несколько часов или дней.

Морин быстро огляделась, чуть задержав взгляд на трифориях и церковных хорах. «Неплохая работа, Брайен, но у тебя слишком мало людей», – подумала она. Морин попыталась вспомнить лица тех, кого успела разглядеть, – вроде она их видела раньше, кроме Галлахера и Дивайна. О Меган и Пэде Фитцджеральдах она знала от их брата Томми. Что сталось со всеми теми людьми, которых раньше она называла братьями и сестрами? Они теперь в лагерях или в могилах. Остались их родственники, втянувшиеся в вековую круговерть кровной мести, ставшей главной особенностью войны, ведущейся ирландцами.

Конец ей придет лишь тогда, когда все ирландцы перемрут или их перебьют на войне.

– Если быстро подбежать к дверям южного трансепта, – предложила Морин Бакстеру, – то можно оказаться в вестибюле, укрытом от огня снайперов, прежде чем они опомнятся. Я могу обезвредить почти любую мину за несколько секунд. Они не успеют добежать до вестибюля, как мы окажемся на улице.

Бакстер взглянул на нее:

– О чем это вы ведете разговор?

– О том, как выбраться отсюда живыми.

– Посмотрите наверх. Там пять снайперов. К тому же мы не сможем уйти и бросить кардинала и отца Мёрфи.

– Они могут бежать с нами.

– Вы сумасшедшая? Об этом и речи не может быть

– Я буду поступать, как хочу, черт побери!

Бакстер увидел, что она напряжена как натянутая струна, и взял Морин за руку.

– Нет. Вы не сделаете этого. Послушайте, у нас есть шанс освободиться, если…

– Нет, у нас нет больше никаких шансов! Из их разговоров я поняла, что они требуют освобождения заключенных из лагерей. Думаете, ваше правительство пойдет на это?