Мрачное объятие демона - Амелия Хатчинс

— Она ни с кем не станет говорить, ни кого не будет кормить, ничего такого, пока я сам не сделаю этого, — Ристан говорил шёпотом, однако гнев в его голосе нёс угрозу.

— Ясно, — прошептала Синтия, в то время как по её щеке скатилась слезинка.

— Мне плевать, если ты ее лучшая подруга, Син, если пойдешь против меня, пожалеешь, — прорычал Ристан.

— Поняла, Демон, — рыкнула она в ответ, взглядом позволяя ему осмелиться продолжать.

Ристана выносили, и это было чертовски нелепо, однако у него абсолютно не было сил. Единственное утешение было в том, что маленькая стерва теперь была его. Она могла быть невинной, а могла быть предательницей, как он и предполагал с самого начала.

Это не имело значения. Теперь она была его, и он ей отомстит.

Глава 14

Оливию просеял на поверхность огромный Фейри, убивший фальшивых Наемников, и продолжал ее удерживать. Если Фейри могут просеиваться, значит хранители исчезли, что сильно ее беспокоило. Она изумленно смотрела на разрушения, от осознания, всего увиденного за прошедшие несколько дней и горя, подавляющего ее чувства, она готова была упасть на колени.

Это было не просто нападение, это было именно то, о чем говорил Кирос — уничтожение всей Гильдии со всеми ее членами. Никто не был помилован, даже невинные были обречены.

Оливия наблюдала, как выносили наружу тела, невинные жизни, разрушенные ее собственными действиями. Она не владела оружием, но хотела знать, могло ли нападение иметь совсем другой исход, не сдай она самого влиятельного Старейшину и монстра, с которым он водил дружбу.

Она проглотила рыдания, когда вынесли тело Майкла и осторожно опустили на землю. Синтия так же наблюдала; она подняла глаза, встречаясь взглядом с девушкой. Оливия опустила свой, смотря на землю, и не в силах вынести собственную вину.

Джастину помогали встать, и когда Оливия посмотрела, он поднял взгляд и холодно улыбнулся, не обращая внимания на видимые раны. Он наблюдал за ней, пока девушка пыталась обдумать случившееся. Ее мысли были о месте, где мог быть Олден, и детях, до сих пор скрывающихся в катакомбах.

В безопасности. Дети были в безопасности. Она выполнила свою работу и защитила следующее поколение членов Гильдии. Это была единственная вещь, ради которой она могла жить.

Оливия осознавала, что Джастин прикончит ее, но девушку ждала бы та же участь, останься она в этом мире — союзники Кироса позаботились бы об этом.

Возможно, он сделает это быстро. Возможно, просто, возможно, он сделает это сейчас.

Она не хотела умирать, но и жить с этой виной не хотела тоже. Выхода не было из сложившейся ситуации: только гибель и смерть. Все эти потери потрясут мир и будут ощущаться повсюду. Слишком много невинных жертв, в том числе ее прежний наивный взгляд на жизнь.

Джастин был не единственным, кто ответственен за этот хаос, но она слышала его мучительные крики, пока он не умолкал, периодически издавая вскрик, прорывающий тишину Гильдии.

Не большого ума дело. Люди умирали, но это? Это была чертова бойня, которую Оливия бессознательно начала. Что и убивало ее; она не могла понять, почему Кирос работал с этим злым Богом и привел своих людей, чтобы уничтожить Гильдию.

Она посмотрела на Адама и Синтию, интересно, что они чувствовали, переживали ли об этом? Это место когда-то было их домом, пока они не стали предателями. Сейчас они помогали забрать тела погибших, предотвращая их попадание в чужие руки.

Но кем эти монстры были сейчас? Она взглянула на кричащую на Фейри толпу людей, которых удерживали подальше от Гильдии. Были ли там сейчас фальшивые Наемники, скрывающиеся в толпе среди людей?

Ее взгляд скользнул по Фейри, работающих вместе, для распознания тел обездоленных членов Гильдии. На них были черные, облегающие бронежилеты.

Что способствовало их легкому обнаружению, даже среди хаоса вокруг. На Синтии и Темном Принце были бронежилеты черного цвета, на Адаме и некоторых других — темно-серого.

Оливия отметила разницу, задаваясь, что это могло бы означать для Фейри. Она никогда не видела в своих докладах упоминания о броне, или что она могла символизировать.

Девушка почувствовала на своем плече руки, выведшие ее из оцепенения и оттянувшие назад, ощущая, что она не могла сопротивляться. Оливия наблюдала, как Синтия что-то сказала Темного Принцу, а затем Фейри, охраняющие погибших, поклонились ему и начали исчезать из виду вместе с телами.

Кварталом ниже, в центре улицы, она заметила открытый портал. Оливия онемела от ужаса, видя такие вещи в непосредственной близости к Гильдии и прямо перед глазами большинства людей.

Фейри, доставивший ее из Гильдии, передал её другому, с темно-каштановыми волосами, который грубо схватил ее за руку. Огонь вспыхнул над ладонями первого охранника раньше, чем она смогла предупредить их о детях, скрывающихся в катакомбах, он направлял пламя по всей Гильдии, быстрее, чем она могла себе вообразить.

Она истерически кричала, не зная, как объяснить о детях, и не в состоянии подобрать правильные слова. Она материлась и проклинала их всех отправляться в ад, а сердце Оливии разрывалось от боли, пока ее единственный смысл жизни горел голубым пламенем Фейри.

В конце концов, ее крики затихли по большей части от потери голоса. Она отвечала, когда к ней обращались, и поклялась, когда возникла необходимость, но в конечном счете она оказалась связанной в камере с кляпом во рту, ожидая свой приговор. Смерть от Фейри? ЗПФ сейчас звучало довольно неплохо, стать безмозглым зомби без воспоминаний о том, что она сделала? Она согласна.

***

Ристан испуганно проснулся от тревожных снов в полумраке медицинской палаты. Он вновь расслабился на больничной койке, взглядом сканируя наличие признаков жизни, и отметил перебинтованного и спящего Олдена в противоположной стороне. Он закрыл глаза с небольшим облегчением, что старик, в конце концов, не умер из-за него.

— Демон, — позвала Дану, и Ристан напрягся.

— Проваливай, просто проваливай, Дану, — прорычал он, используя последние силы.

— Нет, — прошептала она. — Я нуждаюсь сейчас в тебе больше, чем когда-либо, Ристан, — ее глаза наполнились слезами, когда она покачала головой, видя повреждения, нанесенные ее любовнику. — Он обезумел от ревности, это моя вина.

— Ты чертовски права, это твоя вина. Ты, блядь, просто не можешь остановиться. Ты хреново облажалась, и я получал нож в спину каждый блядский раз. Я задолбался. Оставь меня, черт возьми, в покое, Дану. Найди кого-то другого для траха, — огрызнулся он, его боль смешалась с осознанием того, что это была ее вина. Олден не был бессмертным, и у Ристана было чертово предчувствие, что она все испортила воровством тела Ведьмы, или от ревности, или больного воображения, что в результате создало срач.