Дневники Палача - Руслан Шабельник

«Меня специально… готовили для встречи вас. Я сам вызвался, — сложный рисунок эмоций и образов — от любопытства до затаенного страха. — Ваши ученые, когда улетели, оставили… аппаратуру. Некоторые из нас общаются с ними. Те просят рассказать о нашей жизни, мы рассказываем, хотя приходится произносить слова вслух. Это очень… трудно. Еще труднее, чем думать ими. В последнее время общаемся все реже».

«И, тем не менее, вы использовали аппаратуру, чтобы вызвать палача».

С опозданием спохватываюсь, что мои мысли больше не закрытая книга.

Надо сказать — ощущение не из приятных.

Вот, оказывается, как чувствуют себя обычные люди в присутствии телепата.

Знания об Эдеме, почерпнутые в дороге, сухие, как строчки любого учебника.

Планета открыта около пятидесяти лет назад. Поначалу отправлялось множество экспедиций, потом — запретили. Все контакты сводились к разговорам по радио. Мера, надо сказать, не лишенная оснований. И то, что эдемцы были телепатами, сыграло отнюдь не решающую роль.

Цивилизация планеты была уникальна. Насколько я мог выяснить — единственная в своем роде.

Эдемцы отнюдь не были дикарями, как можно было подумать, наблюдая за их образом жизни. В свое время, отказавшись от технического развития, цивилизация пошла иным путем, и изначальные телепатические задатки сыграли в этом не последнюю роль. Эдемцы развивали себя, свой дух, духовность, органично вписываясь в окружающий мир, природу, не как потребители и захватчики, а как одна из частей целого.

Так, или примерно так было написано в энциклопедии.

Прямо не планета, а мечта всяких хиппи, пустотников, орбитальнцев и прочих течений возрождавшихся и отмирающих в обитаемой галактике за века ее существования. Даже удивительно, что планету не атакуют караваны паломников и просто чокнутых, непрестанно ищущих смысл жизни в, так называемом, единении с природой. Наверное, виной тому, что ежегодно открывается десятки новых планет. За всеми не уследишь, а эдемцам это только на пользу. Информация о планете не то чтобы умалчивалась, просто особо не афишировалась.

Еще автор статьи утверждал, что эдемцы сплошь гуманисты и вегетарианцы. Первое обуславливало второе. Все вместе обусловлено опять-таки телепатическими способностями. Трудно совершать гадости, обманывать, когда все твои помыслы и мотивы — открытая книга. В статье аргументировано утверждалось, что за века эволюции само понятие обмана, или какого иного неблаговидного поступка стерлось, ушло из обихода аборигенов, настолько, что они не понимают, как это может быть.

Как дети.

Но отнюдь не наивные дети, ибо умение читать мысли несет некоторые преимущества.

Или, как святые.

Я усмехнулся.

Мой проводник усмехнулся в ответ, то ли прочитав мои мысли, то ли почувствовав настроение.

По заверению автора статьи, эдемцы не могли обидеть даже мухи. Какое-никакое, а живое существо.

Тем более странно, зачем им понадобился я.

Я был первым человеком, ступившим за землю Эдема за последние пятнадцать лет.

И я был палачом.

Мы двигались по лесу. Не тому захаращенному лесу, что любят изображать режиссеры второсортных лент, желая пробрать зрителя атмосферой чужой, враждебной планеты. И не тому ухоженному лесочку, более похожему на городской парк, который всплывает в памяти, едва стоит подумать об идеальном обществе. Лес Эдема был обычным таким лесом, кое-где приходилось перелезать через поваленные деревья, где-то раздвигать ветки не в меру разросшегося кустарника.

Интересно, почему, так называемые, экологические цивилизации тяготеют к лесу? В пустыне единение с природой нисколько не меньше, если не больше. Ну ладно пустыня — жрать нечего, воды мало, но ведь есть же еще и степи, саванны, тундры, в конце концов.

Наконец, мы с проводником вышли на поляну. Деревня, или что-то в этом роде. Как и ожидалось — дома, сплетенные из лиан, любовно прислоненные к стволам вековых деревьев.

Меня всегда напрягали все эти фермерско-общинные поселения. Когда милые улыбки прикрывают злость, а нарочитая простота — ширма для клокочущих внутри демонов. Кому, как не палачу знать это.

Впрочем, здесь я ничего такого не почувствовал.

На порогах домов, как, впрочем и во всей деревне, никого не было, ни души. Интересно, они ушли по делам, или это в честь меня?

— Нам сюда.

Проводник указал на далеко отстоящее от остальных «строение». Такой же дом, сплетенный из растений. Вместо двери — прислоненный щит. Насколько я мог заметить — без замков.

На тюрьму не очень похоже.

Во всяком случае — на привычную мне тюрьму.

Внутри сидел абориген.

На кровати.

Нормальной такой, вполне человеческой кровати, деревянной, высокую спинку украшала сложная и красивая резьба. Исходя из виденного мной до сих пор, ожидалась подстилка из сухих листьев, на худой конец — домотканая циновка. Впрочем, листья были, восстанавливая мое представление о мире, они покрывали пол.

Абориген отличался от того, что встречал меня, хотя неподготовленному человеку местные казались бы все на одно лицо. Нас — палачей специально учат различать особей необычных видов, будь то ящерицы с Иилана, или похожие на густой туман Фогги.

Но не только внешность отличала обитателя отдельного жилища. Подавленность, страх, растерянность, еще куча родственных эмоций буквально пропитывали воздух. Их с легкостью почувствовал бы и обычный человек, не говоря уже о телепате.

Абориген на кровати поднял на меня свои большие глаза.

«Я… я убил!» — набатом врезалось в мозг.

Как всегда, происходящее я видел глазами жертвы. Чувствовал, переживал или радовался, вместе с ней. То, что сегодняшняя жертва была также телепатом — стократ, тысячекрат усиливало ощущения. Легкий страх превращался в сковывающий члены ужас, а сомнение трансформировалось в почти безумное отчаяние.

С трудом вырвавшись из плена чужих воспоминаний и эмоций, я машинально помотал головой, словно это могло помочь.

Впрочем, что хотел, что должен, я увидел.

Сидящий передо мной, действительно был убийцей.

Страшное преступление.

Невозможное.

Настолько страшное и невозможное, что эдемцы решились вызвать чужака. Палача. Так сказать — специалиста.

Скорее всего, они просто растерялись, не зная, что делать со случившимся, или после случившегося.

А мне хотелось засмеяться и сказать:

«И это все?»

Если бы они видели, если бы они знали то, что знал и видел я.

Когда женщина убивает детей и мужа, ради связи с любовником.

Когда ребенок с улыбкой разделывает, а потом поедает труп матери… не хочу, не желаю видеть и вспоминать!

— И это все? — кажется, я таки произнес свою фразу вслух.

Эдемец, опустошенный, испуганный и придавленный своим поступком, убил… птенца. Да, да птенца какой-то местной пичуги. Парень шел по лесу, засмотрелся, или замечтался, склон небольшого оврага осыпался под ногой, нога поехала, не столько в борьбе за жизнь, сколько инстинктивно, парень схватился за траву, росшую на том же склоне. Как назло, там было гнездо. В гнезде — птенцы. Одного он задушил. И сейчас мучился этим.

— И это все! — ничего не могу поделать, но фраза вертелась в голове и на языке.

— В каком смысле все? — мой проводник тоже перешел на речь.

Обвиняемому, пребывающему в прострации, было не до нас.

— Ну… больше он ничего не… совершил?

— Разве произошедшего мало? — собеседник был крайне удивлен.

— Мало. Он сделал это не нарочно. Случай. Больше того — он страшно мучается своим поступком, — еще я хотел добавить, что ежедневно умерщвляются миллионы птиц и им подобных, и не случайно, а намеренно, исключительно для потакания гастрономическим особенностям или моде. Хотел, но не добавил.

— Разве убийство, пусть и совершенное без умысла, перестает быть убийством? Разве умершего это способно воскресить?

Да, ребята далеко зашли в своем единении с природой. Хотя, чего еще ждать от телепатов. Наверняка, предсмертный ужас птенца до сих пор кружится в голове убийцы.

Интересно, какой бы стала обитаемая галактика, будь все расы такими?

Ну, палачи бы точно остались без работы.

— По галактическим законам, по общечеловеческим… по любым законам — он невиновен!

— Вы оправдываете убийство!

Вздрогнул даже парень на кровати.

— В данном конкретном случае — да!

— Но… это… невероятно… я должен обдумать… как такое…

Тяжело, когда твой мир рушится у тебя на глазах.

Поляна, камень, челнок, утренний лес.

Не пробыв и суток, я улетал.

Слава создателю, на этот раз никого не пришлось казнить.

Птенец! Надо же!

Нашли убийцу!

— Прощайте, — мой провожатый стоял передо мной немного смущенный. Надеюсь, не тем, что палач не выполнил ожидаемой работы.