Меченая. Крест - Елена Филон

маленькая Дженни больше никогда не выкинет ничего подобного. Да. Я хорошо притворялась. И поэтому осмелилась на настолько безумную просьбу - ведь я целые полгода была хорошей девочкой. Хорошей девочкой, которая практически сутками изнемогала своё тело до крови и пота на тренировках. Завир долго смеялся, услыхав от меня просьбу о том, чтобы Кристину оставили со мной. И, кажется, он всё не правильно понял.

- Моей маленькой звёздочке, захотелось получить новую красивую игрушку? - спросил он, поглаживая меня по волосам.

- Да, - ответила я. Я должна была так ответить.

- Ну ладно, забирай её. - Он всё ещё продолжал смеяться. - Она полностью на твоём попечении, делай с ней, что хочешь, Дженни. Всё ради тебя.

Я была его слабостью. И я этим пользовалась.

С того для Кристина жила со мной в одной комнате. Ей поставили кровать. Я нашла для неё одежду, я кормила её, играла с ней и, со временем, Кристина осознала, что я ей не враг. Она стала доверять мне. Стала более разговорчивой и иногда даже улыбалась. С годами, она стала мне сестрой. А я для неё... наверное - всем.

Мы проводили много времени вместе. Никто из Скалы не имел права к ней прикасаться, она была полностью под моей защитой, а значит - под защитой Завира.

Со временем она рассказала мне о себе. Её родителей убил зелёный дым. Её подобрала бродячая семья, и некоторое время она жила с ними... точнее пыталась выжить, как и все. Но эта семья пришла в Скалу и, Скверна, увидев Кристину, предложила им неплохое вознаграждение за девочку. Кристину продали. Так же, как и меня. У нас оказалось много общего.

Мы росли вместе. И роднее её у меня больше никого не было. Завира я никогда по-настоящему не любила. Он не заслуживал моей любви. После того, как он избил меня до полусмерти, я перестала считать себя ему обязанной.

Когда Завир умер и меня отправили работать в бойцовские ямы, я забрала Кристину с собой. Она ждала меня каждый день, ютясь в нашей маленькой комнате в общежитие для сотрудников бойцовского клуба. Ждала моего возвращения с работы. Ей было очень одиноко, я знала это, но я должна была работать, чтобы содержать нас.

У Кристины не было метки, поэтому она даже на улице показаться не могла. Так и жила - взаперти. Как я когда-то... И исходя из собственного опыта, я прекрасно знала, что однажды чаша терпения переполнится и ей это надоест. Поэтому, предвидя события, я стала прятать белые волосы Кристины под грязный платок, одевать её в уродские лохмотья, пачкать лицо золой и выводить на улицу. Я думала, что моей метки хватит для того, чтобы защитить нас обоих. Ведь я поклялась её защищать. Всегда. Я дала ей слово. Не зря ведь, в свободное от работы время, я продолжала тренироваться. Я закаляла своё тело, оттачивала удары и бросала камни в жестяные банки, вырабатывая меткость. Люди Завира многому меня научили, но я не хотела на этом останавливаться. Я должна была стать ещё лучше. Потому что у меня была Кристина.

Физическая подготовка это конечно хорошо, но я всё ещё оставалась девчонкой. А в Новом мире женскому полу было конкретно указано место. Так, как пришлось выживать после смерти Завира, трудно было себе представить. Мне было чуть больше семнадцати, Кристине всего тринадцать. Она была моей заботой. И я хотела заботиться о ней. Мне было страшно представить, что со мной будет, если её не станет рядом. А что станет с ней...

Прошло ещё два года прежде чем Кристину забрали. Мне кажется, Скверна всё это время молча выжидала пока её красота выйдет на новый уровень. Ведь изо дня в день, она превращалась в потрясающе красивую девушку. Меня это только пугало. Мне нужно было маскировать её лучше для наших вечерних вылазок в город. Во время одной из них головорезы Скверны и забрали её. Без объяснений. Сказали, что так надо. Что так, требует их новый предводитель.

Если я попытаюсь описать, что чувствовала тогда, то боюсь, у меня ничего не получится. Такие чувства невозможно выразить словами. Меня будто опустошили. Я будто умерла.

Первые два дня я ломилась в ворота дома, где сама когда-то жила. Требовала вернуть мне Кристину, угрожала, избивала охранника, даже двух. Я умоляла их отпустить её, заверяла, что убью каждого, кто к ней прикоснётся... Я стояла на коленях... Я не знала, что мне делать...

Кристину мне не вернули. После двух бессонных ночей я почти что похоронила свой туго соображающий мозг. Я пыталась заставить себя хотя бы поплакать, но мои глаза будто бы высохли, а в голове гремел голос Завира: "Слёзы - удел слабых". Я ничего не ела и не пила, поэтому приступы головокружения не застали врасплох. Я сама себе была противна.

Говорят, что после отрицания должно прийти смирение. Я ждала его на третьи и четвёртые сутки, но оно так и не приходило. Понимание того, что какой-нибудь мерзкий ублюдок прикасается к моей хрупкой невинной девочке, к моей маленькой сестрёнке, раздирало меня на части. Мне хотелось умереть... Я ждала, когда же придёт смирение, но вместо него пришла ярость. Сумасшедшая, безудержная и всепоглощающая.

Я взяла себя в руки и привела в порядок разум и тело. Поела, вооружилась всем, что у меня было - двумя складными ножами и маникюрными ножницами, взяла целую сумку барахла, чтобы продать и отправилась получать информацию по своим каналам.

Кристину не просто отправили в бордель, её продали в другой город - в Ангел. За неё Скверна выручила целых два ящика различного оружия. Это просто сумасшествие: никогда и ни за кого столько не платили! Что касается города, раньше я слышала про Ангел. Он не многим отличался от Скалы, городок такого же уровня. Только заправляет там всего одна банда и по размерам, Ангел в два раза меньше Скалы.

Мне удалось узнать по поводу его жителей и то, что я услышала, мне совсем не понравилось. Люди, которые населяют Ангел и те, кто туда идёт, представляют из себя свихнувшихся фанатиков, которые веруют в то, что виной всему, что сталось с миром, ничто иное, как Божья кара! Ангел - большая секта. В которую просто так не попасть. Они принимают людей в город по какому-то строжайшему отбору. Один торговец рассказал, что они даже проводят жертвоприношения, покланяются Новому Богу, только в абсолютно не нормальной, извращённой форме, и делают