Ты не знаешь о дочери - Елена Безрукова

простояла на террасе довольное долгое время, и уже, порядком замерзнув, собиралась уходить в дом, но дверь, едва я взялась за её ручку, вдруг сама отворилась, заставив меня отступить на шаг.

— Рома, — почти прошептала я, увидев того, кто вышел на полутемную террасу.

Моё сердце тут же пустилось вскачь, едва я увидела его так близко. мы почти врезались друг в друга.

— Ты здесь, — сказал он, закрывая за собой дверь и прислонился к ней спиной, загородив мне выход.

— Да, как видишь, — ответила я.

— Подышать воздухом вышла?

— Как и ты.

— Рыжим тоже нужен воздух?

— Какие глупости… — хмыкнула я. — Конечно, нужен.

Какое-то время я подождала, что он сообразит сам отойти и дать мне дорогу, но Рома не собирался отходить от двери и сканировал меня фирменным взглядом холодных серых глаз.

— Я замёрзла, — сказала я ему.

— В следующий раз бери кофту теплее.

— Я не о том, — снисходительно улыбнулась я. — Ты меня в дом-то пустишь? Я вообще-то, в дом шла, пока сюда не пришёл ты.

— А почему тебя сегодня не сопровождает Виктор? — задал он неожиданный вопрос. — Вы разве с ним не встречаетесь?

— Не смог приехать, — изогнула я одну бровь. — А что?

— Значит, всё-таки ты встречаешься с этим стариком. Он же сильно старше тебя, Кать.

— Ром, — посмотрела я на него. — А какая тебе разница до наших с Витей отношений?

— С Витей? — поднял он брови вверх. — Уже так даже? Значит, я прав, и ты с ним спишь, да?

Его глаза так и полыхали огнём, который так резко пришёл на смену льду, что я даже испугалась. Я знаю это выражение глаз ещё с времён учёбы в гимназии. Когда он так смотрел, всегда потом нарушал мои границы… А я бы не хотела. Не нужно ему меня касаться, я против. Неосознанно я делала от него шаги по террасе, а он, словно голодный лев за косулей, мягкой поступью шёл следом.

— Какая тебе разница, Рома? — возмутилась я. — Не смей мне задавать такие вопросы!

— Не смей? — он ухватил меня за запястье, чтобы я не могла сбежать, пока он говорит мне в лицо. — Он лучше в постели чем я, скажи мне?

— Ч-что? — растерялась я и потянула руку на себя, желая вырваться из захвата, пусть и не грубого, но очень крепкого. — Что ты себе позволяешь? У тебя есть невеста! Ей задавай такие вопросы! Да отпусти ты… Чёрт!

Попытки вывернуться из его рук не увенчались успехом, а между тем я уже достигла края и врезалась спиной в деревянные перила. Дальше отступать некуда, а хотелось бы.

— Что ты хочешь от меня, Ром?

Он навис надо мной. Серые глаза опустились на мои губы, и кожу закололо, совсем также, как когда нам было по семнадцать, и Роман, одержимый страстями, зажимал меня в школьном коридоре. И нас обоих это пьянило круче вина… Теперь нам почти тридцать обоим, на лице Ромы щетина взрослого мужчины, а я прожила многое, но пьянит нас точно также… — Хочу, чтобы ты ответила: он лучше меня? Сколько раз за ночь он тебя доводит?

Не отдавая себе отчёта, что делаю, замахнулась и от души залепила ему по роже. Роман зажмурился от удара и в то же время крепче сжал мою руку. А потом открыл глаза и я замерла от этого взгляда. Мне казалось, что он сейчас меня порвёт на мелкие кусочки, прямо на этой террасе…

Резко открывшаяся дверь заставила нас отскочить друг от друга.

— Катя, Оле плохо, — сказала взволнованная Наташа.

— Боже… — моя душа ушла в пятки, и я кинулась в комнаты.

Олю уже положили на диван, но она была явно без сознания. Я присела рядом и попыталась понять, что с ней, позвать.

— Оля, Олечка, — говорила я нежно, чтобы не напугать её, а у самой внутри всё кричало от страха.

Что с моим ребёнком? Она ведь не болела ничем? Откуда обморок?

Привести её в чувство нам не удалось даже нашатырным спиртом.

— Скорую, — сказала я. — Вызовите скорую.

— Да вызвали, — ответил Пётр, который выглядел не менее перепуганным, чем его жена. — Но они сюда под ночь не скоро приедут. Есть, кто не пил, и за рулём?

— Я не пил, — отозвался Роман и вышел вперёд. — Давайте тёплый плед. Катя, собирайся, я вас отвезу.

Плед нашли, завернули в его Олю без сознания, и Роман на руках понёс её в машину. Я, натягивая на ходу кофту, бежала следом, прихватив сумку. Роман осторожно уложил дочь на заднее сиденье, я села рядом с ней, а он на водительское место, и выехал на дорогу.

— Документы есть с собой? — спросил он, сосредоточенно управляя мощным автомобилем.

— Да, — кивнула я, — удерживая руками Олю как драгоценность, чтобы она не дай бог не свалилась при езде, и молила небеса, чтобы этот странный обморок не оказался страшным проявлением какой-то болезни… — Я всегда ношу с собой свои и её документы.

— Умница, — кивнул он, и дальше мы ехали молча.

В приемном покое Олю переложили на каталку, и врачи повезли её в отделение. Нас не пустили, сказали накинуть на себя белые халаты, оформляться, и ждать, когда врачи дадут какую-то информацию. Дверь закрылась, я сплела до боли меж собой пальцы рук. Я так испугалась, что дышала с трудом. Я не знала, чего ждать.

— Кать, — тронул меня за плечо Роман, и я обернулась. Серые глаза встретились с моими. — Всё будет хорошо. Тут хорошие врачи, Оля твоя под наблюдением.

— Твоя Оля… — тупо повторила я за ним. А потом в один миг приняла это решение, которое изменит всю нашу жизнь. — Ром…

Он продолжал молча смотреть на меня.

— Не только моя… Оля — твоя дочь.

Глава 23

Роман

— Не только моя… Оля — твоя дочь, — сказала она, и мысли из головы вылетели разом.

Я недоуменно поморгал пару раз.