Закон стаи - Патрик Корриган

— Ну… тут еще озеро рядом есть! — радостно вспомнил карлик.

„Ага, кажется, я знаю это место. Где сейчас варвар?“

— Здесь, рядом. Но не беспокойся, мастер, он нас не слышит.

„Если ты перестанешь говорить вслух, тебе и вовсе нечего будет бояться“.

„Хорошо, повелитель. Умоляю, вытащи меня отсюда!“

„Молчи и слушай меня внимательно, маленький хитрец, — вкрадчиво молвил жрец. — Ты должен задержать их, пока я не прибуду со своими людьми“.

„Но как, как я смогу это сделать, не рискуя собственной шеей!? Варвар мнителен и осторожен. Его невозможно обмануть! — взмолился Козим, понимая, что маг толкает его на верную гибель“.

„Мне безразлично, какими средствами ты выполнишь мой приказ. Кстати, как вам удалось уйти от погони?“

— Катастрофа, мастер, чудовищная катастрофа! — оживился коротышка, не заметив, как снова заговорил вслух. — Коварный северянин стравил стаю оборотней с людьми, которых вел Коготь. Нужно было видеть, как они рвали друг другу глотки!

„Проклятый Лис! — взорвался в мозгу карлика крик Яхм-Коаха. — Как я в нем ошибся. Ладно, с Конаном делай, что хочешь. Мне нужна только девчонка, запомни, живая баронесса Орландо! Иначе… — иначе ты ответишь мне за все головой!“

— Слушаюсь, повелитель! — забыв, что жрец его не видит, Козим низко поклонился. — Повелитель? Хозяин, где ты?

Молчание было ему ответом.

Козим в сердцах крепко выругался и сел на камень. Яростно почесал заросший колючей щетиной подбородок.

„Придется прибегнуть к крайним мерам, — лихорадочно соображал коротышка. — Давай, Козим, сейчас как раз подходящий момент…“

…Сучьев вокруг оказалось достаточно. Найдя укромный закуток в развалинах, Конан одним ударом кремня о кресало запалил пук сухой травы. И через миг в небольшой нише под древней стеной уже весело плясали языки пламени.

Справившись со своим делом, Конан вернулся к Козиму. Коротышка примостился на базальтовом валуне и с унылым видом ощипывал птицу. Пух и перья летели в разные стороны, но подхваченные ветром возвращались назад, оседая В складках его одежды, отчего карлик стал похож на большого сварливого ворона. Рядом с камнем лежала винная баклага, которую Конан прихватил у Понтикуса. Киммериец поднял ее, поболтал и, хмыкнув, бросил обратно. Козим, по затянувшемуся молчанию почуял недоброе, и стал оправдываться быстрой скороговоркой:

— Один маленький глоток, один глоток, Конан! Он был мне необходим, я весь промок с головы до ног! Что может быть хуже простуды, особенно в середине весны? Я не хотел подвергать риску все наше предприятие из-за того, что могу чихнуть в самый неподходящий момент!

— Ладно, — буркнул киммериец, — шевелись быстрее, а то вместо обеда нам придется ждать ужина.

Видя, что варвар настроен благодушно, карлик заговорил о том, что занимало его мысли после разговора с магом:

— Послушай меня, Конан, вам ни за что не справиться с Яхм-Коахом? Он найдет вас повсюду.

Конан просто пожал плечами, надеясь, что карлик от него отстанет. Ничего иного от Козима варвар и не думал услышать. Сейчас он находился в том приподнятом состоянии духа, которое так ценят бывалые воины, чья жизнь — сплошная череда битв и походов. Но коротышка продолжал приставать.

— Ты как-то скверно выглядишь. Может ты ранен. Хочешь, я могу посмотреть. Не подумай дурного, я, правда, умею.

— Отстань, это просто усталость, — отмахнулся Конан. — Усталость и голод. Заканчивай мучить птицу.

Козим часто закивал головой.

— Я так и знал, что ты скажешь нечто подобное. Ответь мне честно, сколько ты намерен получить со старого барона, если думаешь, что эта безумная затея закончится для нас успешно? А ведь есть способы заработать в десять раз больше! И без всякого риска. Присядь, выпей вина, а я тебе расскажу, как можно их достать. Да мы с тобой богачами станем! Ты, понимаешь, о чем я толкую?

Конан внимательно посмотрел в маленькие, бегающие глазки Козима. Внешне варвар остался спокоен, но темно-синие глаза северянина вспыхнули мрачным огнем.

— Понимаю, — медленно выговорил он. Во всем его облике чувствовалась угроза. — Но лучше бы ты помолчал.

— Хочешь, чтобы я замолчал, пожалуйста, — тут же согласился карлик. — Язык мой меня погубит. „Сейчас, наверное, меня будут бить!“ — с ужасом подумал он.

— Я достаточно скитался по свету, — негромко, словно самому себе, сказал Конан. — Кажется, ко всему привык. Ты из тех людей, которые легко клянутся, а затем, с той Же легкостью забывают слова данной клятвы.

— Не продолжай, — остановил его карлик, — я догадываюсь, что ты хочешь сказать. Но ты ошибаешься насчет меня, киммериец. Вспомнишь еще… Ведь я хотел как лучше, но если ты считаешь, что проще разбить Яхм-Коаху голову — что ж, идем крушить черепа! Время покажет, кто из нас прав!

— Не думай, что тебе удастся меня переубедить, — сказал Конан.

— А я и не думаю. — Карлик тяжело вздохнул, по белому, как мел, лицу его градом катились крупные капли пота. — Придет тот час, друг киммериец, и ты поймешь, что я желал тебе только добра. Я — твой счастливый талисман, как ты этого еще не понял? Благодари судьбу, что свела нас в Овражке! С моей и только с моей помощью вы сможете одолеть злобного Яхм-Коаха. Сядь, успокойся, мой могучий друг, выпей вина и послушай умудренного житейские опытом человека.

— Ты величайший болтун на свете, — от души рассмеялся Конан.

Он наклонился, поднял баклагу с вином, выбил пробку и поднес горлышко к губам, не замечая напряженного взгляда Козима.

Карлик затаил дыхание: „Этот бродяга-стигиец клялся всеми богами, что одна капля свалит даже льва! Мошенник обманул меня! Но я, наверное, сам виноват, не нужно было с ним торговаться. Пей, пей, северянин, ты еще пожалеешь, что смеялся надо мной!..“

Конан вновь поднес баклагу к губам и отпил еще несколько глотков. Опустив сосуд, он вдруг поморщился и сплюнул.

— Странно, сначала вроде ничего, а сейчас будто жабу проглотил… тухлую…

Киммериец икнул, хотел что-то добавить, но пересохший рот и онемевшие губы отказались повиноваться. Баклага выпала из обессилевших пальцев, ноги подкосились, и Конан покачнулся как подрубленный дуб.

Внезапно он все понял. Собравшись с силами, варвар повернулся к Козиму.

— Ты… — продолжение фразы утонуло в свистящем хрипе.

Козим проворно вскочил.

Убедившись, что снадобье действует, он вновь обрел былую уверенность.

— Догадался? Но теперь это тебе не поможет! Думал шутки шутить с Козимом? Измывался над ним, угрожал, оскорблял! Теперь сам побудь в моей шкуре!

Ярость придала Конану сил. На заплетающихся, непослушных ногах он сделал шаг, другой… Поднял руку — и тут же со стоном уронил ее. Сознание киммерийца оставалось ясным, он все отлично понимал, зрение и слух не утратили своей остроты, но тело — большое, сильное тело вдруг отказалось ему служить.