Предатели (СИ) - Уранов Степан

— У бля, ты начал, Аркаш, — усмехнулся полковник. — Всё уже понятно. Лёша успел скупить домики у дороги. Сейчас это его земля и всё внесено в Росреестр. Мечта для бизнесмена. Но остался ещё один домик, чё с ним?

Аркадий закинул в рот ломтик колбасы и налил ещё «белуги».

— Жопа с ним! — рявкнул Аркадий. — Лешка сам с этим домиком и тем старым пердуном все мозги себе сожрал. А тут ещё москвичи начали фыркать. Этот домик рядом с «муниципалкой» которую они в аренду взяли. И ни туды и ни сюды. И картину портит и работу стопорит. Они уже дилеру пообещали и проект разработали под площадь с Лёхиной землей. Этому деду Лёха за его хибару убитую больше пяти лямов предлагал. Повысил оплату еще на лям. Там лачуга эта, землянка бля…Короче этот дед-пердет оборону держит, ни в какую не клюет. Всю малину обосрал, всех там на уши поставил. Гандон!

— Родня…

— Старуху похоронил. Сын конченный, с ним как раз уже работают…подкормили хорошо. Главное Олеж, это дед. Сука, во залупа! Лёха в долгу не останется. Внучка ещё, студентка-активистка…

— Решим, как два пальца обоссать…

* * *

Уже развалившись в такси, полковник размышлял каким способом помочь другу Аркадия и на что потратить деньги. Башка ещё варила. Спиртное не разогнало Олега Романовича — мало. Он ещё думал догнаться и прикончить оставшийся коньяк. Хотя Аркадий практически не пил, всё балакал и балакал. Больше пол-литра «Белуги» Романович раздавил в одну харю и всё равно хотел ещё.

Через двадцать минут, он вывалился из такси и приложил магнитный ключ к домофону. Войдя в подъезд он по привычке посмотрел на пустующий аквариум консьержа. Никакой охраны, никаких камер. Всё так, как и должно быть. Все эти моменты ещё заранее учитывались и стояли в приоритете. Для «города в тайге» нормально.

Квартиру на десятом этаже в этом четырнадцатиэтажном доме он снял для любовницы месяц назад.

Посмотрев на циферблат «Patek Philippe», Романович набрал в широкую грудь воздуха.

«Первый час ночи…»

Подойдя к лифту, он начал собирать свои мысли. Выпитая водка все же взбадривала. Он понял, что наверное «конина» будет лишней, но жадность его брюха, взяла цель на «Курвуазье». В поднимающейся кабине полковника сковала поганая тревога. Олег Романович забеспокоился о своем «болте». Уже думал, что перебрал с алкоголем, а отжарить Катьку хотелось до безумия. Олег Романович не летал в облаках — его беспокоили насущные проблемы: проблемы своего счета, проблемы своего брюха, и проблемы своего члена. Звание и должность, связи и власть ему позволяли в полной мере решать эти проблемы легко и просто.

— Падла! — сплюнув в угол, полковник долбанул по стене ладонью.

«Чёрт с ним, — продолжил уже в уме, Романович. — Добью „конину“ всё равно…если чё, виагрой вкинусь…нормально, заработает…»

Отперев дверь квартиры, полковник вошел в коридор. Сняв лоферы, Романович потянулся к клавише выключателя. Мягкая ладонь заспанной девушки опередила его. От резкого света, полковник зажмурился.

На Катьке шёлковый черный халатик с желтым меандром и головой Горгоны. Романович вдохнул теплоту её красивого молодого тела. Оставшийся след от выветривавшегося парфюма, взбудоражил всё нутро пятидесятидвухлетнего мужика. У Романовича куда-то потекла голова. Он понял, что колесо виагры ему не понадобится.

Молчание продолжалось. Прихожая заполнилась тяжелым мужским дыханием и смрадом перегара. Довольно крякнув, полковник прошел в кухню и достал из гарнитура бутылку с остатками французского коньяка. Присосавшись к горлышку, Романович зыркнул похотливым взглядом на стоящую в проеме молодую любовницу. От неё пахло ванилью, уютом и свежестью. У полковника закружилась голова. Хотелось уже сорвать с неё эту тряпку и добраться до сладкого тела.

Катька смотрела на него своими голубыми, бесстыжими глазами. Она продолжала молчать. Катька умела вырвать Романовича из реальности и заставить его думать только о её молодом и молочном теле.

Кровь прильнула к скулам, Романович пытался перевести дыхание, взять паузу и отвлечься на спиртное. Не в силах терпеть, он поставил недопитую бутылку на стол и потянул свои руки к стоящей в проеме круглой заднице. Девушка недовольно фыркнула, вырвалась и юркнула в ванную. Полковник услышал, как щёлкнула дверная ручка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сучка! — возбужденно выдавил Олег Романович.

Допив коньяк, он подошел к двери, дернул ручку. Постучав, Романович понял что терпеть больше не может.

— Катя, открой, — полковник уже начинал злиться.

Девушка не открывала.

Романович дернул ещё раз. Выдав порцию соленого мата, он прошел в кухню и вытащил из пирамиды тесак. Подойдя к царговой двери, он просунул лезвие в щель между торцом и коробкой. Надавив в сторону, он высвободил язычок замка и откинув в прихожую тяжелый нож, вошел в ванную.

Катька стояла у раковины, смотря гневным взглядом в его залитые алкоголем безумные глаза. Скрестив на груди руки, она просто смотрела на него не выражая никаких эмоций.

Полковник взревел как медведь и схватил её за руку. Девушка отреагировала быстро, вцепившись белыми зубками в его ладонь. Взревев уже от боли, Романович одернул руку и схватил желанное тело в охапку. Войдя в спальню, он сорвал с неё халат и бросил обнаженное тело на широкую кровать. Катька захихикала, выдав томный стон. Романович скинул с себя одежду.

— Свет включи! — приказным тоном заявила девушка. — Свет!

Ударив по клавише, полковник обомлел, смотря на голую красавицу, извивающуюся в томлении на черной простыне с такими же, как на халате, меандром и головой медузы. Бесстыжая девка, смотрела в его похотливые глаза и довольно ухмылялась.

Комната наполнилась перепойным духманом и зловонием стареющего организма. Романович почесал промокшие подмышки и навалился своим пузом на тело любовницы.

Вцепившись в его сальную, покрытую потом шею, и буравя бездонными глазами его зрачки, она злобно шипела и рычала.

— Сильнее! Сильнее! Двигай своей жопой, чудовище! Не останавливайся! Жестче! Быстрее, быстрее! — командовала Катька.

Обливаясь липким потом, Романович уже не мог смотреть в глаза этой двадцатилетней бестии. Издав то ли рык, то ли хрюканье, полковник запрокинул голову и обмяк, превратившись в огромный, подтаявший пудинг.

— Это всё!? Пффф…Ты всё что ли? Всё? — смеялась Катька.

Выкарабкавшись из под его мокрой туши, она схватила халатик и вновь закрылась в ванной. Романович перевернулся на спину и уставился в потолок, слушая журчание душа.

Войдя обратно в спальню, девушка зарядила «айкос» и уселась на кресло. Затянувшись, она устало произнесла:

— Я улетаю!

— Ага, давай, — не придав этому значения, полковник продолжал млеть.

— Послезавтра, утром самолет.

Нахмурившись, полковник оторвал от кровати свое туловище и сел на край.

— Ты серьезно? — смотря в её лицо, спросил Романович.

— Ага.

— И куда? Отдохнуть хочешь?

— Нет, вообще с концами, — заявила Катька. — В Москву.

Увидев трясущееся, недоуменное лицо полковника она залилась звонким смехом.

— У тебя сейчас такой смешной вид! Не переживай, я уже взрослая девочка.

Романович от её наглости впал в ступор. Это молодая стерва перегибала палку, даже не понимая что он за «дядя». Её смех отдавался во всем его теле. Это смех стервы, с уверенностью, вызовом и сталью. Он мог принадлежать только хитрой, расчетливой и язвительной суке. Полковник смотрел на прекрасное лицо красавицы, готовой идти к своей цели не взирая ни на что. Настоящая провинциальная стерва, которая понимает, что её сила в красоте, молодости и дерзости, наглости и эгоизме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У меня слабое сердце, куколка, — пошутил полковник, вспоминая куда запустил тесак и где его найти.

— Пффф, — выдохнула девчонка, не смотря на него. — Ты старый дядька и от тебя постоянно несёт какими-то, мать их, тушенными овощами.

— «Последним тангом в Париже» отдает, — усмехнулся полковник. — Сейчас за сливочным маслом пойду…