Вольная птица - Ронда Грей

— Так ты считаешь, они похитили его?

Дасти кивнула и встала с мрачным видом:

— Не могла даже подумать, что кто-то приедет в Аризону, чтобы похитить его, но именно это, по-видимому, и случилось. Отец ни за что не стал бы помогать добровольно грабителям могил. Он называл их «мародерами прошлого».

Она обняла Хэнка, поблагодарила за информацию и пообещала привезти Джека к нему в гости. Загнав Коди в вездеход, погнала машину по лужайке на максимальной скорости, не обращая внимания на протестующее повизгивание пса, и снизила скорость лишь на узких поворотах «тещиного языка», ведущего наверх из каньона.

Теперь у нее была ниточка, ведущая к местопребыванию отца. Он жив, поскольку похитителям нужно расшифровать его дневники. Она спешила поделиться новостью с Мигелем и приехала прямо к нему домой.

Никто не открыл на ее стук. Она тупо уставилась на дверь. Ей даже не приходило в голову, что его может не быть дома. С того момента, как она рассказала ему о своем отце, он постоянно находился рядом, готовый помочь и утешить. Отчаявшись, она перестала стучать и поспешила к цветочнице, в которой он хранил запасной ключ. У нее не было времени на поиски его в городе — придется подождать, пока он придет на работу. Поднявшись наверх, она стала собирать свои вещи.

Когда Дасти вошла в «Маргариту», Мигель считал деньги и складывал их в отделения кассы за стойкой бара. Она позвала его, и он обернулся с бесстрастным выражением лица. Ее жажда увидеть его переросла в нерешительность.

— Мне кажется, я знаю, где мой отец, — наконец проговорила она. Приподняв одну бровь, Мигель ждал продолжения. — Помнишь старого золотоискателя, о котором я тебе говорила и который сказал мне, где искать отца?

Он кивнул, и Дасти выпалила все остальное, но его лицо оставалось по-прежнему бесстрастным.

— И ты, конечно, помчишься в Моаб и найдешь его сама?

— Я предполагаю, куда именно он завел их, — в то место, где они не смогут применить бульдозеры и уничтожить древние руины.

Он с явным неодобрением смотрел на нее.

— Полагаю, мне ничего не остается, как пожелать тебе удачи. — Он повернулся обратно к кассе и занялся своим делом.

Дасти раскрыла рот. И это называется любовью?

— Отлично, — парировала она, — мне же остается только предупредить Маму Розу, что я ухожу.

Она нашла ее на кухне заканчивавшей приготовление супа для их обеда.

— Mi hija, — запротестовала Мама Роза, — ты же не поедешь одна? Мигель ведь поедет с тобой?

Дасти старательно избегала ее взгляда:

— Он вообще не желает разговаривать со мной!

— Dios mio!

Мама Роза выскочила из кухни. Дасти услышала их громкие голоса, но говорили они по-испански. Через несколько минут Мама Роза стремительно вернулась на кухню сквозь вращающиеся двери.

— Ты собираешься отправиться на поиски одна? Не известишь полицию? — спросила она.

— У меня нет никаких доказательств, и можно напрасно потерять время. Чем дольше я буду ждать, тем страшнее будут осквернены святыни индейцев. — Мама Роза покачала головой. — Я не стану пытаться вызволять его одна, — заверила ее Дасти. — Я отлично представляю себе, куда он мог их завести. И я буду осторожна. Мне надо только убедиться, что я не ошибаюсь в своих предположениях. Тогда я и информирую власти.

— И она возьмет с собой Коди, — произнес в дверях Мигель. — Видишь, ма? Нам не о чем беспокоиться, — продолжил он ледяным голосом. — Не пора ли поесть? — И он исчез за дверью.

Мама Роза взглянула на Дасти и взмахнула руками. Бормоча что-то по-испански, она взяла кастрюлю с супом, отнесла в столовую и поставила посреди стола. Мигель сел за стол напротив Дасти. Его самоустранение больно задело ее. Добродушный по натуре, он редко и далеко не сразу раздражался, даже когда для этого имелись достаточные причины, но в гневе был неприятен. Ей пришлось в третий раз рассказывать свою историю, когда за стол уселись Кармен, Луиза, помощники официантов и посудомойки.

— Я позвонила в начале вечера Рамоне, — сказала она в заключение Маме Розе. — Ее школьная подруга подыскивает работу, и завтра они обе приедут, чтобы Мона могла обучить ее. — Дасти прикусила нижнюю губу. — Я прошу прощения за то, что оставляю вас так неожиданно.

Мама Роза похлопала ее по руке:

— Не переживай, мы обойдемся. Дитя должно быть верно своему отцу. Но, пожалуйста, не отправляйся в путь одна. Это дело полиции, а не девицы.

— Я знаю те каньоны как свои пять пальцев. Похитители отца даже не догадаются, что я поблизости.

Не удержавшись, она все же посмотрела на Мигеля, свирепо глядевшего на нее на протяжении всего обеда.

— Она свободная леди, ма, — бросил он. — И не нуждается в нас и наших советах. Ей вообще никто не нужен. Извини, я имел в виду женщину, а не леди.

Дасти схватила стакан молока и принялась пить, стараясь прикрыть стаканом лицо, исказившееся от душевной боли.

— Насколько я помню, леди по твоему определению — это женщина, наслаждающаяся своей женственностью, но я думаю, что усвоила твой урок. — Она помолчала, напоминая ему горящим взглядом, как он учил ее наслаждаться своим телом, наслаждаться разницей между полами. — Я и не подозревала, что леди должна научиться еще и беспрекословно подчиняться мужчине.

— Что это ты себе позволяешь, Мигель? — спросила Кармен.

— Заставляет ее оставаться в его постели, — ответила за него Луиза.

Мигель оскалился на своих сестер:

— Я желал бы, чтобы она руководствовалась здравым смыслом и уважала тех, кому... — он запнулся, — дорога. — Он отодвинулся от стола и встал, взяв с собой тарелку супа, к которому едва притронулся. — Даже если не может ответить на их чувства. — С этими словами он вышел.

Дасти вскочила на ноги и крикнула ему вслед:

— Если тебе действительно кто-то дорог, ты уважаешь его способности и не пытаешься указывать, что ему следует делать!

Ее гнев улегся так же быстро, как и вспыхнул, и Дасти опустилась на свой стул.

— Не волнуйся, — сказала Мама Роза. — Мигель успокоится. Он упрям и горд. — Она улыбнулась. — Как и его отец.

Дасти сумела улыбнуться и оставила свои сомнения при себе. Но весь вечер прошел напряженно. Она опасалась подходить к бару за напитками. Ее сердце сжималось от боли всякий раз, когда она встречала взгляд Мигеля.

В конце концов последние клиенты ушли, и ресторан закрылся. Мама Роза и ее дочери обняли Дасти на прощание и пожелали ей спокойной ночи.

— Ты вернешься? — поинтересовалась Мама Роза.

— Не знаю, — прошептала она, делая шаг в сторону Мигеля. Увидев, как она приближается к нему, он даже не сделал попытки выйти ей навстречу из-за стойки. Дасти беспомощно смотрела на него, не зная, что и сказать. Она молча пыталась запечатлеть черты его лица, шелковистые черные волосы и высокий лоб. Большие темные, почти черные, глаза. Прямой нос, тонко очерченный рот, маленькую ямочку на его подбородке.