Лес мертвецов - Жан-Кристоф Гранже

Она взглянула на часы. Полдень. Прежде всего надо выяснить, какую именно связь между тремя жертвами установил Тэн.

«Ты не представляешь, что я обнаружил… Он выбирает их не наугад. Вовсе нет. У него есть план!»

— Если я дам тебе два мобильных номера, ты сможешь получить детализацию последних звонков?

— Мне нужно судебное поручение.

— Проведи запрос по другому делу. Сам что-нибудь придумай.

— Не психуй.

Жанна написала первый номер на стикере. Райшенбах удивился:

— Я его знаю. Это же…

— Номер Франсуа Тэна.

— Совсем сдурела? Мы не можем…

— Слушай сюда. Вчера Франсуа обнаружил что-то очень важное. Все сгорело вместе с его квартирой. Остались только его телефонные звонки. Сечешь?

— Это плохо кончится. А другой номер?

Жанна написала фамилию и координаты Антуана Феро.

— Кто такой?

— Потом объясню. Пока запроси детализацию и местонахождение мобильного.

— Я рискую работой, — заметил легавый, засовывая оба стикера в карман.

— Но не шкурой. Подумай о Франсуа. И последнее: я ищу адвоката по имени Хоакин, испанского происхождения, практикующего в Париже.

— Хоакин, а дальше?

— Фамилии не знаю. Поручи это кому-нибудь из своих людей.

Райшенбах черкнул пару слов на клочке бумаги. Жанна сунула под мышку папку с ксероксами.

— Я еду в суд. Свяжемся, когда будут новости.

На автомагистрали Жанне пришлось лавировать между машинами, упорно не желавшими превышать предельную скорость пятьдесят километров в час. По мосту Альма она пересекла Сену. Площадь Этуаль. Порт-Майо. Проспект Шарля де Голля. Кольцевой бульвар… Жанна выжимала из своего «твинго» все, что могла. Мотор ревел, словно время, которое она пыталась обратить вспять. Перерыть. Обыскать. Обогнать. Чтобы к концу дня найти ключ. Установить, что было общего у всех трех жертв. Раскрыть план убийцы.

Парковка Нантерского суда. Жанна бросилась к лифту, держа документы под мышкой и забросив сумку за плечо. Душ она так и не приняла. От нее разило гарью, потом, страхом. В кабине никого, и слава богу. Только бы не выслушивать дежурные выражения скорби, пустые рассуждения о судьбе и прочую чушь. Даже здесь, у тех, кто постоянно сталкивался с преступлениями и насилием, мозгов хватало лишь на банальные соболезнования.

Едва держась на ногах, она пошла к своему кабинету. Открыла дверь и порадовалась, что не встретила сотрудников. И удивилась, увидев Клер. Совсем про нее забыла. Молодая женщина заливалась горючими слезами, уткнувшись в «клинекс». Оплакивала смерть Тэна. И радовалась тому, что Жанна жива. Как видно, новости достигли суда еще утром.

Клер бросилась ей в объятия. Через несколько секунд у Жанны промокло плечо.

Она мягко отстранилась и прошептала:

— Успокойся…

— Ужас какой… Я…

— Ступай домой. Я тебя отпускаю.

— А как же… допросы?

— Отмени все. Мне надо разобраться в деле.

— Его передают нам?

— Еще нет, — соврала Жанна. — Но это не за горами.

Клер высморкалась, сделала необходимые звонки и наконец надела пиджак, взяв с Жанны слово, что завтра та ей все расскажет. Жанна ласково вытолкала ее за дверь. Тут же прихватила сменную одежду, которую держала на работе, и пошла в туалет. С грехом пополам помылась под краном, как в уборной на автостоянке, и переоделась.

Она вернулась к себе в кабинет. Заперла дверь. Опустила шторы. Уселась за письменный стол, разложив ксероксы. Она выжмет из досье все, что можно.

Но сперва сделает пару звонков.

26

— Доктор Ланглебер?

— Нет, я его ассистент.

Жанна позвонила врачу на мобильный.

По телефону она легко выяснила, что вскрытие Франсуа Тэна поручено медику-интеллектуалу.

— Позовите его.

— Мы в прозекторской. Кто его спрашивает?

Жанна услышала, как Ланглебер что-то вполголоса наговаривает на диктофон. Чей труп они вскрывают? Франсуа Тэна? Она представила двух мужчин в белых халатах, склонившихся над столом из нержавейки, где лежит тело ее друга — черное, обугленное, скорченное.

— Передайте ему, что звонит судья Крулевска.

До Жанны донеслись приглушенные голоса. Ассистент прикрыл трубку ладонью. Наконец послышался голос Ланглебера:

— Чего вы хотите?

Голос был резким. Он звучал гулко, как под сводами церкви. Жанна догадалась, что врач включил громкую связь.

— Задать вам пару вопросов.

— В каком качестве?

— Дело пока не у меня, — признала она.

— Какое дело? Вы о чем?

— Я надеюсь, что расследование каннибальских убийств поручат мне.

— Тогда и звоните.

— Доктор Ланглебер, время не терпит. Есть подозрение, что каннибальские убийства связаны с пожаром, в котором погиб Франсуа Тэн.

— Что за подозрение?

Жанна ломала голову, не находя ответа. Пришлось увести разговор в сторону:

— Вы закончили вскрытие Франсуа Тэна?

— Работаю над отчетом.

Она попала в точку: как раз сейчас они занимаются его телом. Перед глазами вспыхнула картинка: двое схватились на пылающей галерее.

— Вы обнаружили следы борьбы?

— Вы что, шутите? То, что осталось от Франсуа Тэна, у меня перед глазами. Уверяю вас, что здесь и в помине нет следов чего бы то ни было. Тэн превратился в головешку.

Он почувствовала, как к глазам подступили слезы. С самого пробуждения она едва сдерживалась, но теперь… Она хлюпнула носом, затем твердым голосом произнесла:

— То есть нет никаких следов, указывающих на то, что произошло перед пожаром?

— Сразу видно, что вам мало что известно о горении. Когда пожарные извлекли тело, оно было неузнаваемым. Под воздействием температуры плоть разбухает, так что лопается кожа. Вам приходилось запекать в духовке курицу?

— Доктор, вы говорите о моем друге.

— Он был и моим другом, что не помешало ему лопнуть, как сосиска.

Жанна замолчала. Медик продолжал:

— Чтобы установить причину смерти, я должен вскрыть тело. На отравление угарным газом указывает розоватая окраска органов. Будем надеяться, что он задохнулся, а не сгорел заживо.

Тэн и та тварь дерутся на галерее, охваченные пламенем. Ответ ей известен. И вдруг, когда она уже потеряла надежду что-то узнать, медэксперт произнес:

— Ладно. Есть тут одна странность.

— Какая?

— Следы какого-то вещества на теле. Особенно на ладонях и на руках.

— Горючего?

— Напротив.

— Не понимаю.

— Чего-то негорючего. Вроде лака. Или смолы. Как бы защитный слой.

Зачем Франсуа Тэн стал бы покрывать себе руки защитной пленкой? Похоже, Ланглебер пришел к тому же выводу, что и она.

— Если он хотел спастись от огня, у него ничего не вышло. Руки обгорели ничуть не меньше, чем все остальное.

— Вы уже отправили образцы на анализ?

— Да.

— Кому?

— Крулевска, вы переходите все границы.

— Скажите хотя бы это.

— Мессауду. Начальнику криминалистического отдела.

— Спасибо, доктор.

— Не за что.

Пока он не повесил трубку, Жанна поторопилась задать еще один вопрос:

— Вы проводили вскрытие Франчески Терча?

— Да, в субботу.

— Вы заметили что-то необычное по сравнению с первыми двумя жертвами?

— Ничего. Разве что ублюдок не успел завершить свое дело.

— Раны и увечья совершенно одинаковые?

— Совершенно. Не считая глаз. Но об этом мы уже говорили.

— И нет никакой зацепки?

— Главная зацепка именно в том, что все идентично. Знаете, что говорил Мишель Фуко? «Под шум повторения возникает то, что случается лишь единожды…»

Жанна почувствовала, как в ней закипает гнев. Она подумала о Тэне, которого тоже бесит этот вещающий с кафедры интеллектуал. И не сразу сообразила, что только что думала о Франсуа в настоящем времени. У нее защемило сердце. До каких пор она будет вспоминать его таким живым, привычным, чтобы рассудок вновь и вновь возвращал ее на землю, напоминая о его смерти? Фуко был прав: «Под шум повторения возникает то, что случается лишь единожды…».

Скорбь.

— Можно, я тоже задам вам один вопрос?

— Задавайте.

— Зачем вы полезли в огонь?

— Пыталась спасти Тэна.

Они помолчали. Затем медик с цинизмом и смирением провозгласил:

— Судьям не дают медалей. Не звоните мне больше, Крулевска. Если только дело не передадут вам официально.

Жанна повесила трубку и набрала номер Али Мессауда. Не успела она сказать, что ей нужно, как начальник криминалистов перебил ее:

— Это что, заговор? Мне уже звонил Райшенбах. Я буду говорить только с уполномоченными лицами, и…

— По-вашему, десять лет дружбы не дают мне полномочий?

Мессауд промолчал. Похоже, его ошеломил ее напор. Жанна решила, что смерть Тэна — это совершенно особый случай. На сей раз погибшего знали все участники расследования. Полицейские, врачи, криминалисты, следаки были и судьями, и потерпевшими. И пока большинство из них реагировали с холодной расчетливостью, вооружившись всем своим профессионализмом и авторитетом, чтобы не поддаться эмоциям.