Фонтан с шоколадом - Елена Чалова

– Ну, милочка, вы и меня поймите! – Сергей Сергеевич кричал в трубку как потерпевший. – Раз уж вы решили выйти на международный уровень, то и оплата должна быть соответствующая. А то что же вы думаете – раз провинция, так можно задешево отделаться? Нет-с!

– Я же вам объясняла, мы работаем первый год, толком еще ничего не налажено. Кроме того, вы неверно представляете себе масштабы нашей деятельности, групп пока немного…

– Нет, это вы неверно представляете, с кем имеете дело! Думаете, раз я человек науки – так не от мира сего и облапошить ничего не стоит? Ошибаетесь! Да-с!

Сама я в этот лес ехать не могу, да и если бы смогла – какой из меня проводник? Заблужусь моментально. Томкин муж места вроде знает, но людей никогда не водил и брать на себя такую ответственность отказывается. К тому же он молчун, а надо лекцию читать. Черт, что же делать? Черт, черт!

Я вошла в подъезд и тупо уставилась на лифт. Двери кабины застыли в неестественном полуоткрытом положении, то есть и ежу ясно, что это полезное во всех отношениях устройство не работает. Я смотрела на сумки и понимала, что сейчас начну реветь. Черт понес меня в магазин! Ну что я за дура! Кап-кап, слезы упали, и на пыльном полу появились два темных пятнышка. Позвонила бы мужу, он бы все купил и вечером принес. Так нет, решила сама сходить, прогуляться – и что теперь? Ведь самое обидное, что сумка не такая уж и тяжелая – подумаешь, литр кефира, творог и кочан капусты. Но я точно знаю, что к пятому этажу у меня появится то неприятно-тянущее ощущение в спине и внизу живота, которое меня пугает. Врач сказала, что его надо избегать всеми силами.

– Танечка, что случилось?

Ну вот, не хватало, чтобы все соседи видели, как я хлюпаю носом. Вообще-то хорошо, что это Петр Михайлович, а не кто-то другой. Он наш непосредственный сосед, то есть его квартира находится рядом с нашей и представляет она из себя точно такую же двушку. Напротив, направо от лифта, тоже две двери, но одна из них никогда не открывается. Папа, мама, сын и три собаки сделали из двух квартир одну и, соответственно, пользуются одной дверью – железной, по-моему, даже бронированной. Они ничего, хотя собакам на пути лучше не попадаться, особенно если они хотят гулять – снесут. А если возвращаются после прогулки – перепачкают. То есть вообще лучше не попадаться.

Познакомились мы с Петром Михайловичем через Димову совестливость. Как-то к нам приехали ребята и привезли пиццу, а я испекла мясной пирог, и стало ясно, что еды слишком много. Ну, пирог еще туда-сюда, можно и погреть, но пицца на второй день – вещь совершенно несъедобная. Мы курили на лестнице, когда сосед откуда-то вернулся. Как всегда, поздоровался и пошел к себе. Задумчиво глядя на закрывшуюся дверь, Дим предложил:

– А давай его пиццей угостим, а? В конце концов, мужик от нас немало терпит, музыка громко, дым на лестнице.

Петр Михайлович пиццу принял с благодарностью, и с тех пор я его иной раз угощаю чем-нибудь из своих кулинарных шедевров. А он мне как-то привез банку потрясающего меда, сказал – башкирский. Вкусно было! И вот теперь сосед, спустившийся пешочком по лестнице, с беспокойством разглядывает ревущую у лифта беременную женщину, то есть меня, которая бестолково роется в дамской сумочке, а кочан капусты сбежал из пакета и нагло зеленеет в углу лестничной клетки. Черт, где эти салфетки? Хоть высморкаться.

– Таня, что случилось?

– Ничего, Петр Михайлович, нормально все. Просто нервная я стала. Лифт вот не работает. На улице душно, муж ворчит, сумку – и то поднять не могу… – Я опять хлюпала носом, а он засунул капусту в пакет и потянул меня за руку:

– Пошли, я провожу.

Пока мы поднимались – медленнее, чем он бы мог, я же видела, – мужик выговаривал мне, что нельзя, мол, таскать сумки и, если он занят, так и сам Петр Михайлович с удовольствием сходит для меня в магазин – не велик труд.

– Ой, ну что вы.

– Нет-нет, я совершенно серьезно. Я ведь преподаватель, а у нас отпуск длинный, да и вообще летом занятий меньше.

Он привел меня домой, занес сумки на кухню, заботливо убрал в холодильник кефир и творог, постоял в растерянности с капустой в руках и отчего-то положил кочан на подоконник. А я все ревела и ревела. Дело ведь вовсе не в кочане и не в лифте. Дело в том, что вот оно – лето. А я никуда не могу поехать, не могу ухватиться двумя руками за самое интересное дело, которое встретилось в моей жизни. И выбирать тут не из чего, и так понятно, что при мысли о благополучии ребенка все остальное меркнет и я не поеду в Новгород, не стану рисковать в тряском поезде и на неровных дорогах, все-таки угроза выкидыша – вещь серьезная, хоть и неопределенная.

Петр Михайлович опустился на табуретку, подал мне кухонное полотенце в качестве сопливчика и голосом заботливого дядюшки спросил:

– Танечка, расскажите мне, что вас гложет.

И я рассказала. Слова лились из меня вместе со слезами и всхлипываниями. Я схватила соседа за руку, отвела к компьютеру и показала, какой замечательный сайт сделал Никита. И он уже скоро заработает на полную силу. А я? Я тут сижу и берегу свой живот и эту золотую рыбку, и я знаю, точно знаю, что это правильно, но, блин, как же обидно! Я нашла такую интересную фишку, меня так захватил процесс, но ведь по телефону, хоть тресни, всех проблем не решить. Томка и Маргарита прикроют меня с археологами, но кто будет присматривать за змееловами? Надо ехать и проверять местную самодеятельность, потому что на увлеченного сверхъестественными и непознанными явлениями Сергея Сергеевича и его коллег положиться я боюсь. Нужно выверять маршруты, посмотреть жилье, позаботиться о продуктах, транспорте… А ведь есть еще орнитологи!

Петр Михайлович покачал головой, с интересом глядя на меня. Я увлеклась рассказом, и слезы мои высохли, на столе были разложены карты, буклеты на русском и английском (отпечатанные на принтере, ну и что) и прочие завлекалочки.

– Танечка, вы молодец, – сказал он наконец. – И хочу с уверенностью сказать – дело ваше мне нравится, и я думаю, оно весьма перспективно. И позвольте я предложу вам свои услуги в качестве наблюдателя и пастыря. Нет-нет, не спешите отказываться… А можно мне чаю?

Я принялась хлопотать по кухне, а Петр Михайлович рассказывал. Оказывается, в молодости он был самым что ни на есть туристом – ходил на байдарках и даже как-то путешествовал по Алтаю на лошадях. Потом женился, и спорт стал занимать меньше места в его жизни. Еще он успел защитить диссертацию и стать кандидатом математических наук. А потом жена завела свой бизнес, и он помогал. Дело шло хорошо, и денег хватало, но потом жена встретила другого, они развелись. Чтобы не пересекаться с женой лишний раз, Петр Михайлович вернулся к преподаванию.