Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков

Куатемок как-то незаметно стал для них своим, и все – даже сам капитан-генерал – в обыденной жизни относились к пленнику как к знатному кастильскому идальго. Принц многое видел, о многом догадывался и многое стал понимать. Причины успеха конкистадоров были не столько в огнестрельном оружии, лошадях, стальных клинках, латах и прочем. Нет, скорее они лежали в иных принципах организации да и всей жизни, ведь по сути своей ацтеки, тлашкаланцы, тотонаки и прочие были лишь первобытными племенами, еще только подбиравшимися к цивилизации. Первобытный менталитет просто не мог противостоять изворотливому уму и холодному рассудку людей нового времени – эпохи циничной и жестокой.

Чтобы победить испанцев, нужно было стать испанцами! Именно к такому парадоксальному выводу постепенно пришел Куатемок. Отринуть старую религию, мораль, жизнь… отринуть все… И при этом попытаться сохранить наиболее важное – культуру, основы экономики, язык…

Это невозможно было сделать никак.

И все же Куатемок решил не сдаваться, а делать что должен. Странно, но он сейчас не испытывал никакой ненависти к конкистадорам, даже наоборот, переживал за все их поражения, хотя, казалось, должен был бы радоваться. Ну а как же иначе? У него же здесь появились друзья да и просто люди, общаться с которыми было приятно. Та же донья Марина, Малинциль, как ее называли тлашкаланцы. На счет нее имелись кое-какие сомнения, но Куатемок решил до поры до времени придержать их при себе.

Донья Марина… Пожалуй, она была одна из тех немногих, кто не потерял присутствия духа в это трудное время! Как заметил однажды Берналь Диас: «Она знала, что мы все ранены или больны, но никто из нас не видел и тени страха на ее лице – только отвагу!»

– Поистине, это женщина с сердцем доблестного мужчины! – заявил у костра сеньор Диас.

Патер Ольмедо согласно кивнул и перекрестился, Куатемок же старательно чистил шпагу, размышляя, как бы вызвать обоих своих приятелей на откровенный разговор, – Берналь Диас и святой отец как раз только что явились с совета. Явились в приподнятом настроении – видать, там что-то произошло! Что?

– Да, донья Марина – славная женщина. Мне кажется, она очень умна и способна предложить нечто неординарное, нет?

Куатемок нарочно добавил это «нет» – как Штирлиц. Провоцировал на нужный разговор – и надо сказать, удачно.

– Донья Марина предложила освободить всех пленных, – разливая бражку по кружкам, произнес сеньор Диас.

– Освободить? – Принц не поверил своим ушам. – Как? То есть вот просто так взять и отпустить?

– Да, именно так – взять и отпустить. – Кабальеро усмехнулся. – Но не просто так – разъяснить им, что мы не союзники их старого врага Моктекусомы, а вовсе даже наоборот. Капитан-генерал согласился заключить с тлашкаланцами мир. Это все и присоветовала донья Марина, поистине умнейшая женщина.

– Вы полагаете, Тлашкала пойдет на мир?

– Пойдет. Слишком уж много потерь с их стороны. Да и мы – не враги тлашкаланцам.

Ага, не враги, как же!

Нет, каким-то конкретным племенам, в какой-то момент, конечно же, не враги, но вот если брать ситуацию в целом…

Советы доньи Марины оказались куда как хороши – ну еще бы! Если принимать во внимание, что, скорее всего, она вовсе не была неграмотной женщиной из индейской глуши, а лишь пользовалась этой личиной… как и Куатемок, точней, Перепелкин.

Пышное посольство тлашкаланцев явилось в укрепленный лагерь конкистадоров уже сразу после обеда, в тот же день, когда – рано поутру – были отпущены пленники. Принесли огромное количество съестных припасов и вина – бражки-пейотля из агавы. И, конечно же, заключили «извечный мир».

Куатемоку присутствовать при этом было отказано, да он и не особенно рвался, сидел в своем шатре да размышлял о гнусных жрецах Голубого Тескатлипоки, перебивших всех его связников! Почему? Зачем? А черт его… Одно ясно было – о простом совпадении тут не могло идти и речи.

В задумчивости ацтекский принц мерил шагами палатку… пока не услышал чьи-то быстро приближающиеся шаги.

– Дон Карлос?

– Что такое?

Почтительно склонившись, у шатра застыл посыльный – молодой юноша из Эстремадуры, звали его… а впрочем, не так уж и важно, как там его звали.

– Капитан-генерал желает вас немедленно видеть, дон Карлос, – официальным тоном произнес посланец. – И – в самом изысканном вашем платье.

Хм, в самом изысканном?

– Что? Неужели приглашает на бал?

– Что вы, сеньор. – Молодой человек не выдержал, рассмеялся. – Просто явилось еще одно посольство, не тлашкаланское… похоже, что ваше, из Мехико.

– Ацтеки? – удивленно моргнув, переспросил принц. – Однако где же тлашкаланцы?

– Они уже ушли, сударь. Обещали еще доставить продуктов и звали к себе в Тлашкалу.

– В Тлашкалу… Вот как… Передай сеньору капитан-генералу, что я тотчас же явлюсь!

Куатемок, конечно же, как мог, постарался привести в порядок камзол, весьма потрепанный во всех передрягах, ну, тут уж как получилось. Расчесал волосы, пристегнул шпагу – что ж, пожалуй, ничего лучшего тут и нельзя было придумать, не бежать же к Альварадо, просить взаймы плащ! Тот и дал бы – так ведь где его найдешь сейчас, Солнышко, поди тоже, как и все, встречал сейчас очередное посольство вместе с капитан-генералом. Ладно, сойдет и так… Интересно, кого на этот раз прислал тлатоани?

Моктекусома прислал жрецов. Видно, не нашел ничего лучшего, хорошо хоть те не надели свои ужасные накидки из содранной человеческой кожи – хватило ума. Или просто не сочли возможным брать с собой столь ценные и священные вещи?

Из было двое, главных жрецов, блиставших золотом подвесок и пекторалей, в головных уборах из пышных, ослепительно изумрудных перьев. Да уж, не ударили в грязь лицом, хотя бы по внешнему виду. А тлатоани хитрец: послал сразу двух, не считая мелких – помощников, слуг и прочих.

Кальтенбруннера – служителя храма Кецалькоатля Кецалькуэшликатля – Куатемок узнал сразу – уж такую хмурую, в ужасных шрамах рожу да не узнать! Интересно, глава СД Эрнест Кальтенбруннер получил свои шрамы в юности, во время студенческих дуэлей, а этот жрец – где? Не очень-то похоже, что на поле брани. Скорее, просто истязал себя перед жертвенником во славу богов, как тут и было принято.

О, как важно он сейчас держался, как многозначительно выпячивал губу!

– Тлашкаланцы – народ, не заслуживающий доверия, – добросовестно переводила донья Марина. – Изменники и обманщики.

«Изменники и обманщики», вот так-то!

Ну и вид, однако, у жреца! Просто чудо в перьях!

Второе «чудо» держалось пока на вторых ролях, но было одето не менее помпезно и пышно. Поначалу принц его не признал, только чуть позже, когда второй жрец выступил вперед с гневной, направленной против тлашкаланцев речью, догадался, кто это вообще такой. Ну конечно же, Куэкатльшочинко – кто же еще столь тучный и грузный? Жрец Тескатлипоки, служитель почти всех ипостасей сего грозного и важного божества. Ишь как медленно он цедит слова – не роняет чести своего бога!