Жизнь на кончиках пальцев - Маруся Новка

— Беги домой, — усмехнулась балерина, выпроваживая Сереженьку. — Мне нужно немного отдохнуть. Вечерний спектакль — это тебе не утренник, где и пофилонить можно. — Добавила: — Не вздумай болтать в театре! Я найду, как выкрутиться, а тебе небо в овчинку покажется!

— Я и не собирался! — обиделся Сергей, глядя на захлопнувшуюся дверь.

Он ужасно расстроился, увидев, что через пару дней честь «нести силос» предложена совсем другому.

Правда, балерина умудрилась изыскать момент и шепнуть ему на ухо:

— Не сердись. Тебе нельзя так часто!

— Это почему же? — удивился.

— Потому что женщин секс бодрит, а мужчин истощает! А кому нужен танцовщик, еле передвигающийся по сцене? — и выпорхнула на улицу следом за провожатым.

— Да пошла ты, — прошипел Сергей вслед своей первой любовнице.

Идти домой не хотелось. Сергей уединился в одной из кулис и наблюдал за тем, как устанавливают декорации к вечернему спектаклю. Здесь его и обнаружила другая балерина, рангом пониже первой любовницы.

— Обидели мальчика? — сально усмехнулась. — Я, конечно, не так хороша на сцене, как та шлюшка, что успела ухватить тебя первой, но в постели не хуже! — протянула руку. — Ну что? Пойдем? Попробуем?

Что предстоит пробовать, Сереженька уже знал. Куда идти — ему было безразличною. А потому второй сексуальный опыт случился на пыльном полу между кулисами. Так же быстро. Не отвлекаясь на мелочи, типа прелюдий. Стараясь не привлекать к себе внимания.

За прошедшие до отъезда в Южную Пальмиру полтора года Сереженька умудрился осчастливить своим вниманием почти всю женскую часть труппы.

Он стал циником, научился выбирать и отказывать.

Когда одна из любовниц попыталась предъявить претензии к недостатку внимания с его стороны, ответил:

— И что ты мне сделаешь? По законам нашей страны я несовершеннолетний, а ты — старая извращенка, совратившая младенца! — ухмыльнулся: — Так что держи рот на замке и будь тихо счастлива в момент, когда снизойду до твоего дряблого тела.

Через несколько дней Истомин удостоился приглашения в гримёрку Примы.

Ведущая балерина труппы возлежала на оттоманке, прикрыв ножки пледом.

Сергей тотчас решил, что Прима хочет испробовать его мужские умения, но балерина осадила его, уже двинувшегося к диванчику:

— Но-но! — усмехнулась. — Угомонись, жеребчик! В тебе, конечно, есть что-то притягательное. Даже затрудняюсь сказать что именно. Какой-то шарм. Какая-то маскулинность, как у высокопородного самца. Но рисковать своей карьерой из-за тебя я не стану! Вот дорастешь до восемнадцати, тогда и распробую что же ты такое.

— И зачем же тогда вы меня пригласили? — растерялся Сергей.

— Предупредить, чтобы был поаккуратнее, — продолжала взирать с улыбкой Прима. — А то может случиться, что одна из дрыгоножек кордебалета вдруг залетит от тебя, да и потащит под венец! Им-то, старушкам бесталанным, терять уже нечего!

— Не потащит, — оценил заботу Сергей, — мне еще семнадцати нет!

— Ну, до ЗАГСа дело, может, и не дойдет, но карьеру себе подпортишь, — охладила пыл Прима. — Впрочем, я предупредила, а там — поступай, как знаешь, — устало махнула рукой в направлении двери: — Беги. Мне отдохнуть нужно.

Сергей совсем уж было собрался поинтересоваться тем, кто станет обеспечивать Приме «бодрящий секас», но вовремя понял, что перегибать не нужно. Он услышал главное! Прима «положила на него глаз»! А это значит, что место в Мариинке по окончании училища ему обеспечено!

Приказ отца паковать вещи и готовится к переезду Сергей воспринял в штыки.

Он не желал никуда ехать! Ведь до окончания училища оставался всего год!

Но папа, в свою очередь, не желал слушать никакие возражения.

— Пока я тебя кормлю и оплачиваю твое содержание, ты будешь делать все, что я велю! — развернулся, собираясь покинуть комнату сына. Бросил через плечо: — Документы из школы и училища я уже забрал. Квартира продана и через неделю в неё въедут новые хозяева. Так что собирайся!

В восьмой класс хореографического училища и в выпускной общеобразовательной школы Сергей Истомин пошел уже в Южной Пальмире.

Почему в глазах Мстиславы Звездинской вспыхивает шальной огонек, почему учащается её дыхание и приобретает хрипотцу голос, Сергей прекрасно понимал. Он ждал, когда всесильная Мстя сделает следующий шаг. Самому торопить события было незачем. На крайний случай в училище полно девчонок, которые не сводят с него глаз и юркнут в постельку по первому требованию.

Впрочем, ни долго ждать, ни «опробовать» ласки юных прелестниц Сергею не пришлось.

— Закрой дверь на ключ! — велела Мстислава, едва приглашенный ею «для более близкого знакомства» ученик вошел в кабинет. — Не хочу, чтобы нам помешали.

О похождениях Сереженьки Мстислава не знала, да и знать не могла. Велев запереть дверь, оставила для себя лазейку, посчитав, что всегда сможет оправдаться тем, что не хотела, дабы ей и новенькому помешали в приватной беседе. Но Сереженька, криво ухмыльнувшись, подошел к стоявшей у окна Мстиславе вплотную, ловко ухватил её под ягодицы, усадил на стоявший невдалеке стол и задрал юбку. Хмыкнул, не обнаружив под юбкой трусиков, и дернул вниз молнию на брюках.

— Ты понимаешь, что наделал? — лепетала Мстислава, до этого момента мечтавшая только о том, чтобы невзначай, по-дружески, прижаться к юноше во время беседы.

— А ты понимаешь? — весело переспросил Истомин, заправляя рубашку в брюки. — Надеюсь, я не разочаровал тебя?

Мстислава прекрасно видела, что в вопросах секса Сереженька не продвинулся дальше уровня животных инстинктов. Но короткий половой акт вызвал в ней такую бурю эмоций, доставил такое наслаждение, какого она не испытывала даже с самыми искушенными любовниками.

— Не разочаровал, — усмехнулась. — Но есть еще много такого, о чем ты не знаешь.

— Так восполни пробелы в моих познаниях! — веселился Сереженька. — К моменту возвращения в родной город я должен быть во всеоружии.

Мстислава промолчала.

Конечно, она с радостью обучила бы этого мальчика всем изыскам