Укрощение огня - Джон Ринго

Двести лет тому назад предания о дворфах так потрясли Энгуса Пятерку, что он Изменился и стал одним из легендарных существ, основав дворфское поселение на Стальных Холмах Сильвы. Залежи полезных ископаемых выработали тысячи лет тому назад, но за последнее тысячелетие большую часть руды вернули на прежнее место – либо в рамках экологической программы, либо как содержимое свалок для металла, которыми стали отработанные шахты.

Энгус добавил минералы, прежде не свойственные горам: серебряные жилы, всевозможные драгоценные камни, золото, а в самой глубине – разработанный с применением нанотехнологии материал, который, по мнению дворфа, вполне мог называться неразрушимым. Все вещества разместили при помощи генератора псевдослучайных чисел, и последние двести лет Энгус пытался найти все, что спрятано в горах.

Сам он называл свое занятие настоящей горной добычей, а друзья – масштабнейшим в мире мародерством. Другие дворфы то приходили, то уходили, а Энгус все так же поддерживал систему забоев, разыскивая новые залежи и попивая пиво.

Эдмунд полагал, что увлечение друга зашло чересчур далеко. С другой стороны, пристрастия самого Тальбота отвадили от кузнеца немало подруг, включая и единственную любовь его жизни. А потому не Эдмунду осуждать других.

– Я добыл для тебя сталь, – сообщил Энгус, подойдя к горну погреть руки. – И кстати, наконец-то я отыскал залежи проклятого неразрушимого материала. Что скажешь? – Дворф протянул брусок грязно-серого вещества размером с ладонь.

– Выглядит не очень впечатляюще, – ответил Эдмунд, подбросив образец в руке. Как ни странно, материал казался почти невесомым, хотя и ложился на ладонь с ощутимым давлением. – Укреплен с помощью наннитов?

– Укреплен, но, как видишь, внутри наннитов нет, – сообщил Энгус. – Его разработали… хм… примерно в двадцать третьем веке или около того. Хотели создать реактивный материал для усиленной брони. Так что можно применять в боевых поединках без правил, где запрещено использовать энергию!

– А, вот как, – сказал Мирон. – Но все равно пользоваться таким уродством никто не захочет.

– В работе неразрушимый материал меняет вид, – пояснил Энгус, забрав брусок и кинув на наковальню. – Раскалить нельзя: не возьмет ни один из видов пламени, даже мультифазовое. В фотосфере с ним ничего не случится: для преобразования придется использовать наннитов и электромагнитные поля. Но в обработанном виде… – Дворф вытащил из-за пояса нож и крикнул: – Смотрите, вот он, неразрушимый материал!

Лезвие ножа блестело, словно чистое серебро, по которому проносились радужные блики. Эдмунд взял клинок и попробовал пальцем, срезав мозоль. Затем ухватил заготовку меча, над которой работал, и провел по ней лезвием. Вместо того чтобы оставить тонкую полоску или надрез, нож глубоко вошел в металл.

– Черт подери… – ошарашенно выдохнул Мирон.

– Кстати, я уже говорил, что металл образует мономолекулярный край? – спросил Энгус, вновь улыбаясь во весь рот.

– Странное чувство, – задумчиво произнес Тальбот. Подбросив оружие пару раз, метнул, и нож впился в дверь по самую рукоятку. – Металл, неизвестный в прошлом. Совет запретит использовать на турнирах.

– На обычных – не разрешит, – согласился Энгус, пожав плечами. – Но на турнирах без правил, где нельзя пользоваться энергией, – одобрит.

– Угу, – согласился Эдмунд. – Так как, ты говоришь, его обработал? – Кузнец вытащил материал из огня, прикоснулся смоченным в воде пальцем, но, как Тальбот и предполагал, тот даже не нагрелся. – Странная штука.

– А молекулы еще странней. Нанниты создают молекулярную решетку едва ли не с первого захода. А дальше работа идет легче. Главное – убедиться, что материал готов к дальнейшей обработке.

– Ну, тогда многое понятно, – усмехнулся Эдмунд, – теперь я и сам смогу сделать неразрушимый материал.

– Что ж, валяй, – ответил Энгус, улыбаясь в бороду. – Древние исследователи так и не догадались, что вещество можно вырабатывать из разной руды. Из тех видов, что встречаются в природе.

– Но такой металл все равно нельзя использовать на турнирах, – заметил Тальбот. – Да и для боев без правил найдется кое-что получше. В общем, прикольная игрушка, но не более.

– Не совсем, – ответил Энгус, показывая на свою кольчугу. – Джинн, отключить поле индивидуальной защиты. А теперь, Эдмунд, попробуй меня прикончить.

– Ну уж нет, – отказался Эдмунд, оглядывая кузницу, – у меня еще и меч не готов.

– Возьми мою секиру, – предложил Энгус, – смелей, мне ничего не грозит.

– Секира же разрубит доспехи, идиот!

– Не-е-а… Сам попробуй!

– Кольчуга вроде бы стальная, – колебался Тальбот, нерешительно берясь за оружие.

– Можно и так сказать, – согласился Пятерка. – Бей!

– Вот черт, – выругался Эдмунд, отводя оружие назад. – Ну ладно, сам напросился.

Кузнец размахнулся, целясь так, чтобы удар прошелся по дворфу вскользь. Даже в кольчуге, сделанной с применением сплава, удар, в самом лучшем случае, сломает Энгусу ребро. Боль будет по меньшей мере дьявольская. Но любое увечье нанниты быстро залечат.

Топор ударился о кольчугу и отскочил, точно налетел на стальную стену. Эдмунд отшвырнул оружие, скривившись из-за болезненной отдачи.

– Черт!

Энгус ухмылялся, хотя удар опрокинул его на спину.

– Когда два слоя этого материала соприкасаются друг с другом при внешнем воздействии, как правило, при трении, между атомами углерода образуются временные ковалентные связи. Я же сказал, что разработал активные доспехи. Когда по ним бьют – становятся панцирем. Алмазным.

– А вот это уже интересней, – заметил Эдмунд, пробуя пальцем кольчугу, вновь ставшую гибкой. Самым существенным недостатком панцирей была громоздкость. Носивший доспехи оказывался заключен внутри формы, зачастую – неудобной.

– А если ходить, сгибать руки и все такое – тогда как?

– Энергии не хватит. Конечно, кольчуга становится не такой гибкой, как обычная, – но ненамного.

– Интересно, – заметил Тальбот, – как ты ее разработал?

– Секретная программа. Но тебе, по дружбе, скажу… – ухмыляясь, многозначительно намекнул Пятерка.

– Значит, ты решил забавляться новой игрушкой, а про мою просьбу забыл? – уточнил Мирон.

– Не-а, я буду делать оба дела одновременно. Принесешь образцы и описание устройства – помогу.

– Значит, решено, – сказал Энгус. – А теперь давайте выпьем как следует в честь открытия первой жилы.

– Много такого материала? – поинтересовался Мирон.

– В первой залежи – не очень, но будет еще, – заверил дворф. – И остальные найдутся. Но как же они глубоко! Мы опустились на такую глубину, что древние насосы не справляются.