Теодосия и Сердце Египта - Робин ЛаФевер

Мы разошлись в разные стороны и поодиночке, расположились так, чтобы видеть входную дверь, и приготовились ждать.

Вы ошибаетесь, если думаете, что нет ничего проще, чем слоняться без дела. Минут тридцать, и вы начинаете чувствовать, что слишком бросаетесь всем в глаза, а спустя час начинаете потихоньку сходить с ума от беспокойства. Короче говоря, к тому времени, когда часы неподалеку пробили полдень, я уже вся извертелась и изнервничалась.

Подумав немного, я направилась к тому месту, где находился Уилл. После короткого совещания мы решили осторожно заглянуть в окна нижнего этажа, чтобы посмотреть, происходит ли что-нибудь внутри, и если да, то что именно.

Разумеется, не успели мы выйти из своего укрытия, как двери особняка с грохотом распахнулись. Из дома вышла целая группа возбужденных мужчин, быстро и громко лопотавших по-немецки. Подъехал автомобиль, и немцы набились в него. Затем автомобиль чихнул, выпустил облако синего дыма и покатил по улице.

Все это произошло очень быстро и застало нас врасплох.

– Нам нужно найти кэб! – воскликнула я. – И как можно быстрее!

Я оглянулась влево, вправо, но, по закону подлости, ни одного кэба, разумеется, нигде не было и в помине. Затем мои уши резанул пронзительный, оглушающий свист.

Я обернулась и увидела Стики Уилла с вложенными в рот двумя пальцами. Он глубоко вдохнул и приготовился снова засвистеть.

– Нет! Остановись! Что ты делаешь? – спросила я.

Он посмотрел на меня как на дурочку и ответил:

– Подзываю кэб, что же еще?

– Но ты в то же время привлекаешь к себе внимание всех немцев на несколько миль вокруг. Не говоря уже о том, что наносишь вред нашим барабанным перепонкам.

– Слушайте, вам нужен кэб или нет? – спросил Уилл, переминаясь с ноги на ногу.

Я кивнула, затем закрыла ладонями уши, чтобы приглушить новый прорезавший воздух свист, и – о, чудо из чудес! – на улице показался кэб.

– Я же говорил вам, мисс, если тебе нужен кэб – свистни!

– Ты был прав. Генри! Мы уезжаем!

Генри выскочил из своего укрытия с длинной палкой, которой он все время, что сидел в засаде, гонял по лужам опавшие листья. Генри подбежал к нам как раз в ту секунду, когда кэб остановился, сверху высунулся хмурый кучер.

– Кто здесь подзывал кэб? – спросил он.

– Он, – ответила я, кивая в сторону Уилла.

– Вот сейчас спущусь и надеру всем вам уши, – пообещал кучер. – Будете знать, как свистеть попусту!

– Но нам действительно нужен кэб.

– И у вас даже деньги есть? – недоверчиво поинтересовался кучер.

– Да, конечно. – Я вытащила из кармана свой кошелек и помахала им в воздухе.

– Ну ладно, – проворчал кучер. – Тогда забирайтесь внутрь.

Мы забились в кэб. Раньше, чем мы успели разместиться, кучер со свистом щелкнул кнутом, кэб дернулся, и мы, вместо того чтобы чинно усесться на сиденья, кубарем повалились на них.

– Куда, мисс? – крикнул сверху кучер.

– Причалы королевы Виктории, пожалуйста.

– Очень хорошо.

Кэб был намного медленнее новомодного автомобиля, на котором уехали немцы. Я ужасно боялась, что фон Браггеншнотт и его люди поднимутся на борт парохода раньше, чем мы приедем в порт.

Наш кучер погонял свою лошадь, и мы катили по припортовым улочкам с теснящимися вдоль них офисами судоходных компаний, пакгаузами, вдоль причальных стенок, а над всем этим поднимались высоко в небо мачты с их реями, бимсами, шкивами и такелажем. Порт напоминал маленький город – шумный, тесный, пахнущий рыбой, солью и гнилой водой Темзы.

Как только мы остановились, Генри и Уилл выпрыгнули из кэба, а я осталась расплачиваться с кучером. Мне показалось, что сдачу он отсчитывал целую вечность – наверное, до последнего надеялся, что я откажусь от нее.

Наконец, и я освободилась и поспешила вслед за Генри и Уиллом к судну. Мое сердце колотилось где-то в глотке, а живот крутило так, словно в нем летали запущенные Генри бумеранги. Пароход «Кайзер Вильгельм Великий» был громадным, казалось, что какой-то великан сгреб и поставил друг на друга три городских квартала, и теперь эти дома качаются на реке.

Немецкий автомобиль мы заметили сразу же, он был припаркован рядом с деревянным причалом, возле которого стоял пароход. Уилл, Генри и я сразу же успокоились, когда обнаружили, что немцы только еще выгружаются из своей машины. Мы не опоздали, эту проблему можно считать решенной. Затем мы стали протискиваться сквозь густую толпу, пробиваясь к посадочному трапу, куда направлялись и немцы. Уилл двигался спокойно, даже лениво, Генри тоже отлично справлялся пока что со своей ролью, а я… почему-то испугалась. Мне стало казаться, что любой человек, взглянув мне в лицо, сразу поймет, что я что-то затеваю. Папа наверняка сказал бы, что это меня мучает нечистая совесть. Я подумала о том, что будет, когда папа обо всем узнает, и у меня начали подгибаться коленки.

К тому времени, когда мы добрались до места посадки, мои нервы были напряжены так, что, казалось, они готовы в любой момент лопнуть. Я постаралась сосредоточиться на том, что происходит сейчас у посадочного трапа, и, выбрав, как мне казалось, наиболее подходящий момент, дала сигнал Уиллу. Он тут же ввинтился в самую гущу толпы. Он сможет сделать это. Я просто знала, что сможет. Он должен сделать это.

Твердо откинув прочь все сомнения, я повернулась к Генри. После короткого обсуждения мы решили, что лучшего места для его представления, чем площадка позади длинной стенки из грузовых контейнеров, не найти. Он давно отправился туда, а я двинулась к маленькому пандусу, который вел на наружный ярус второго этажа офиса судоходной компании. Оттуда я смогу наблюдать за ходом операции и руководить действиями своих товарищей.

Поднявшись на ярус, я посмотрела вниз и с неудовольствием заметила, что немцы находятся уже совсем рядом с трапом.

Словно что-то почувствовав, Уилл бросил на меня взгляд. Я дернула головой, указывая ему, в какой стороне находятся немцы, и Уилл, изменив направление, двинулся туда, куда я ему указала.

Я поражалась тому, как ловко он умеет передвигаться в толпе. Мальчик пересекал скопления людей легко и быстро, как плывущая по волнам пробка.

Я перевела взгляд на Генри. Даже с такого расстояния я видела – точнее, угадывала – радостную улыбку на его лице. Что ж, для него все это лишь восхитительная игра. Пусть так и будет. Если начать задумываться о том, насколько все это рискованно, или о том, что может случиться, если немцы набросятся на нас… Я сглотнула, затем заставила себя сосредоточиться на том, что происходит в действительности, а не на том, что рисует мне мое буйное воображение.

Наконец толпа, по которой, как по волнам, плыл Уилл, принесла его к немецкой делегации. Не глядя на меня, он двинулся вперед, поправил на голове свою шляпу – это был условный знак, что он на месте и готов приступить к делу. «Теперь спокойнее», – приказала я самой себе. Сердце грохотало у меня в груди, словно огромная медная литавра.

Я перехватила взгляд Генри и забросила волосы себе за плечо – это тоже был условный сигнал. Генри кивнул, а затем поднял длинную гибкую палку, с которой не расставался все сегодняшнее утро. Он загрузил маленький кожаный кармашек на кончике палки мелкой дробью и отогнул назад. Тщательно прицелился, а затем отпустил – мелкие дробинки полетели прямо в толпу.

Сразу вслед за этим люди принялись хлопать себя по щекам, по шее, словно отбиваясь от невесть откуда взявшихся посреди зимы насекомых. Толпа загудела, люди перестали разговаривать друг с другом и начали оглядываться по сторонам.

Уилл использовал возможность занять позицию прямо позади фон Браггеншнотта, и вся дробь перелетела через головы немцев, не задев никого из них. Сейчас немцы стояли и с тревогой всматривались в небо, пытаясь понять, откуда было совершено нападение. Затем они стали осматриваться по сторонам.

Как раз в тот момент, когда немцы уставились на контейнеры, за которыми скрывался Генри, Уилл осторожно приподнял полы легкого пальто фон Браггеншнотта.

Я затаила дыхание.

Пальцы Уилла скользнули в задний карман брюк немца – и выскользнули из него пустыми.

Я чуть не упала в обморок от неожиданной мысли: а что, если у фон Браггеншнотта вовсе нет при себе Сердца Египта? Что, если оно спрятано где-нибудь у него в багаже?

Это открытие было ужасным. Как лучше теперь поступить? Можно ли подвергать Уилла еще большей опасности?

Но на размышления у меня сейчас не имелось ни секунды. Нужно было действовать – решительно и быстро.

Уилл отодвинулся от фон Браггеншнотта и ждал следующего выстрела. Я повернулась к Генри – он сидел на корточках за контейнерами, надежно скрытый от толпы, и ждал от меня новых сигналов.

Я подала ему новый сигнал – наклонилась и поправила свою туфлю на левой ноге.

Когда я выпрямилась, Генри кивнул. Настал черед каменного дождя.