Радуга под окнами - Константин Бобошко

В природе все устроено очень хитро. Плоды дуба — желуди — никакой ветер не унесет. Они тяжелые, как камешки. Желуди разносит птица сойка, которую лесники называют сеятельницей дубов. Одуванчик же только и ждет, чтобы подул ветер, когда его летучки поспеют, пристроятся под белыми парашютиками.

Но что случилось бы, если бы какая-нибудь сила пожалела «бедных» белоголовых «сироток» и остановила ветры? Или же направила бы их стороной, в обход одуванчиков? Тогда все его летучки оставались бы на месте, намокали, загнивали и гибли. И одуванчики оказались бы очень редким цветком, растущим только там, где в благодатные времена пролетали «безжалостные» ветры.

Когда найдете белоголовый одуванчик — сорвите его и дуньте на пушистую головку что есть силы. Пушинки взовьются белыми парашютиками.

А вы следите за ними.

Вот один парашютик с семечком упал в лужу. Сначала ветер погнал его к берегу, но парашютик зацепился за травинку и остановился. Теперь он намокнет, утонет и погибнет. Несколько других парашютиков сели на кусты. Они тоже не упадут на землю. Еще несколько опустились на дорожки, посыпанные песком. Их затопчут и даже не заметят, что затоптали.

И только один из всех, вон-вон, видите, перелетел через забор и скрылся из виду. Он улетел на пустырь. И, наверное, найдет для себя подходящее место. Прорастет и даст новые одуванчики.

И опять, может быть, пожалели вы о стольких пропавших семенах?

Но жалеть не стоит. Если бы все летучки одуванчиков прорастали, то знаете, что случилось бы? А вот давайте посчитаем. Займемся одуванчиковой арифметикой.

На пустырь улетела одна летучка. Она прорастет и разовьется в новое растение. Займет оно совсем мало места — 20 квадратных сантиметров. На вашей ученической тетрадке свободно уместится штук 15 одуванчиков.

В свое время этот одуванчик зацветет. И каждый его цветок даст около двухсот летучек. А весь одуванчик — у него ведь несколько соцветий-корзинок — произведет почти три тысячи семян. К примеру, возьмем только третью часть. Будем считать, что одуванчик дал всего тысячу семян. И еще допустим, что все они прорастут и дадут начало новым растениям.

Значит, на второй год детки одного одуванчика займут уже 20 тысяч квадратных сантиметров и дадут миллион семян. На третий год, под внуками нашего одуванчика, окажется 20 миллионов квадратных сантиметров — целое поле в 20 гектаров. И они пустят в воздушное путешествие тысячу миллионов — миллиард летучек. Чтобы им всем разместиться, потребуется площадь в 20 тысяч гектаров.

А когда они отцветут, в воздухе закружится целая метель из летучек одуванчиков. Они дадут их тысячу раз по миллиарду. Это число уже и прочитать трудно—1 000 000 000 000. А для расселения всех растений потребуется уже 200 тысяч гектаров.

И если так протянется десяток лет, пока первоклассник закончит школу, потомкам одной одуванчиковой летучки понадобится площадь во много раз большая, чем вся поверхность земного шара.

Они не оставят места ни для леса, ни для лугов, эти желтоголовые захватчики земли. Даже для воды места не останется на земле. Все оплетут они своими корешками и засыплют землю целыми сугробами своих семян.

Не стоит плакать об одуванчиках. Природа вполне справедливо сдерживает их распространение. Но даже и сейчас одуванчики приносят вред — они глушат травы на лугах. Закрывают от них солнце розетками своих листьев, раскинувшихся над самой землей, лишают влаги.

— Ну вот: одуванчики — вредные сорняки и жалеть их нечего, — скажет один.

— И бояться тоже нечего, — поддакнет второй.

— Тогда и говорить о них не стоит, — махнет рукой третий.

И если с первыми двумя можно согласиться, то с третьим — никак нельзя. Кто же это сказал, что одуванчик совсем-совсем неинтересный цветок? Писатель Михаил Пришвин, например, считает совершенно иначе:

«Мы жили в деревне, перед окном у нас был луг, весь золотой от множества цветущих одуванчиков. Это было очень красиво. Все говорили: „Очень красиво! Луг — золотой“. Однажды я рано встал удить рыбу и заметил, что луг не золотой, а зеленый. Когда же я возвращался около полудня домой, луг опять был весь золотой. Я стал наблюдать. К вечеру луг опять позеленел. Тогда я пошел, отыскал одуванчик, и оказалось, что он сжал свои лепестки, как все равно если бы у нас пальцы со стороны ладони были желтые и, сжав кулак, мы закрыли бы желтое. Утром, когда солнце взошло, я увидел, как одуванчики раскрывают свои ладони, и от этого луг становится опять золотым.

С тех пор одуванчик стал для нас одним из самых интересных цветов, потому что спать одуванчики ложились вместе с нами, детьми, и вместе с нами вставали».

Слышите, что говорит этот замечательный писатель и знаток природы об одуванчиках.

Но не только мальчики, жившие в деревенском домике, перед окнами которого был луг — золотой днем и зеленый ночью, интересовались одуванчиками. Их изучали и многие ученые-натуралисты.

Все ли знают, что такое цилиндр и поршень?

Самые молодые читатели, наверное, не успели еще узнать. Специально для них надо сказать несколько слов об этих обязательных и главных частях многих машин.

Проще всего познакомиться с работой поршня и цилиндра на велосипедном насосе. Все его много раз видели. Корпус-трубка и есть цилиндр, в котором движется кожаное кольцо — поршень. Если потянуть ручку насоса на себя — трубка цилиндра наполнится воздухом. А если нажать ручку вниз, кожаный кружочек — поршень — погонит его по трубке и начнет выталкивать.

Гораздо сложнее устройство цилиндров и поршней в пожарном насосе. Еще сложнее — в паровых машинах, в автомобильных и самолетных моторах, в двигателях речных и морских судов — теплоходов. Если захотите подробнее узнать о цилиндрах и поршнях, спросите у старших и просмотрите книги — об этом много написано.

У одуванчика тоже есть поршни и цилиндры. Правда, самого простого устройства, более простого, чем в велосипедном насосе.

Удивляетесь?

Погодите, еще много неожиданного раскроет вам этот цветок, который будет становиться все интереснее и интереснее, чем больше вы будете про него узнавать.

Так вот ученые обнаружили у одуванчика части, очень похожие на главнейшие детали паровых машин и двигателей внутреннего сгорания. И где бы вы думали? В цветке. В корзинке соцветия, где один к другому прижалось двести, а то и триста цветков.

Все они похожи один на другой, как близнецы-братья. И устроены одинаково хитро. Каждый цветок походит на маленькую ленточку, а нижний конец ее свернут в трубочку. Внутри этой трубочки размещаются пять тычинок и пестик. Вот они-то и напоминают части паровых машин.