Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди

Рассказывают, что в ожидании столкновения войск арабы совершали рейды в Савад и пригоняли из этих набегов скот для пропитания. Один раз в засаду попал свадебный поезд знатного перса. Мужчин перебили, а женщин захватили в плен. Арабы изображаются умелыми лазутчиками, пробирающимися во вражеский лагерь, перерезающими веревки шатров и угоняющими лошадей, чтобы посеять панику в рядах врага.

О решающем сражении при Кадисии существует множество сообщений, но подробности их очень противоречивы и составить общую картину невозможно. Множество коротких и бессвязных арабских рассказов рассказывают об отваге одного, о смерти другого, порой о трусости третьего. Некоторые темы подтверждают друг друга: факт, что битва продолжалась много дней и ночей, факт, что персы в начале битвы продолжали использовать слонов, но им это не помогло. Представляется, что основное сражение было пешим, и всадники сходили с коней, чтобы вступить в бой. Одно краткое арабское сообщение подчеркивает роль лучников в победе. Некий воин персидской армии вспоминает:

Я сражался при Кадисии, будучи еще магийцем (позже он перешел в ислам). Когда арабы выпустили в нас свои стрелы, мы стали кричать «дук, дук!», что означало «веретена». Они продолжали осыпать нас этими «веретенами», пока не осилили нас. Один из наших лучников выпустил в них стрелу, но она только застряла в одежде араба, а их стрелы пробивали наши кольчуги и двойные кирасы[39].

Превосходство арабских лучников могло быть важным фактором, предопределившим успех мусульманских войск.

Как мусульманские, так и немусульманские источники вполне сходятся в том, что персы потерпели катастрофическое поражение и что многие персидские начальники, включая самого Рустама, были убиты. «Шахнаме» описывает его героическую смерть в единоборстве с Саадом ибн Аби Ваккасом (Саадом Ваккасом), однако арабские источники ничего об этом не говорят, отмечая лишь, что «тело его было так избито и изранено, что невозможно было решить, кто нанес смертельный удар». После Кадисии мусульманам открылась дорога в центральный Ирак.

Сразу после сражения арабы начали преследование бегущих персов через каналы и пальмовые рощи Савада. Переправа через каналы могла бы задержать их, однако после победы при Кадисии местные персидские землевладельцы благоразумно предлагали мусульманам свою помощь. Так, Вистам, дехкан из Бурса, навел понтонные мосты через каналы и выслал разведчиков, чтобы узнать о расположении персидских войск. Крушение власти персов не оставило местным жителям иного выбора, как по возможности договориться с пришельцами о мире.

Авангард арабов настиг остатки персидского войска у Бабила, древнего Вавилона. Здесь, у холма давно покинутой столицы Хаммурапи и Навуходоносора, они разбили персов «так скоро, что иной не успел бы скинуть плащ»[40]. Уцелевшие персидские командиры, оказавшись порознь, пытались организовать сопротивление в провинциях. Файрузан направился в городок Нихаванд в Загросе, «где хранились сокровища персидских царей», и начал сбор армии. Хурмузан бежал на юг, в богатую провинцию Хузистан, где занялся сбором средств для финансирования сопротивления. Другие бежали по большой дороге в столичный Ктесифон.

По пути происходили стычки и схватки один на один. Саиф ибн Умар описывает такую схватку между Шахрияром из арьергардного отряда персов и бедуином по имени Наиль. Оба были верхом.

Каждый с копьем. Оба были крепкого сложения, хотя Шахрияр был сложен как верблюд. Когда он увидел Наиля, то отбросил копье, чтобы схватить его за горло. То же сделал Наиль. Схватив друг друга за глотки, они свалились наземь. Шахрияр навалился на Наиля, словно груда кирпича, и захватил его за бедро. Он достал кинжал и принялся сдирать с Наиля кольчугу. Случайно большой палец Шахрияра попал Наилю в рот, и Наиль зубами раздробил ему кость. Заметив, что враг на миг ослабел, он яростно атаковал его, сбросил с себя, сел ему на грудь и сам достал кинжал и сорвал с живота Шахрияра кольчугу. Затем он наносил ему удары в живот и в бок, пока тот не умер. Наиль взял его коня, его браслеты и его добычу[41].

После этой победы Саад наградил Наиля доспехами убитого: «Надень браслеты перса, его плащ и кольчугу, а затем сядь на его коня». Браслеты были важным атрибутом персидской знати, и Саад посоветовал Наилю надевать их, только отправляясь на битву. Эта история богата подробностями и рисует живую сцену боя, причем в ней повторяются две темы, которые мы уже заметили в «Шахнаме»: превосходство персов в вооружении и презрение арабов к их роскоши и изнеженности.

Перс, похожий сложением на верблюда, был не единственной жертвой по пути через Савад. В одном месте мусульмане столкнулись с группой солдат, завербованных царицей Буран, поклявшейся, что царство персидское не погибнет, пока они живы. С ними был ручной лев по имени Мукаррат, принадлежавший персидскому шаху. Кажется, лев вступил в бой на их стороне, но арабский воин, вскочив на коня, убил его копьем. После этого персы уже не сопротивлялись. Кроме того, мусульманам попадалось множество персидских крестьян (феллахов), живших в селениях по берегам Tïirpa. Многих из них поставили на рытье оборонительных рвов для персидской армии, однако они, видимо, были безоружны и не думали сопротивляться. Ширзад, персидский дехкан, перешедший на сторону мусульман, уговорил Саада не причинять им вреда, потому что они — лишь нижайшие из персов и никому не страшны. Сообщают, что, переписав 100 000 имен крестьян для обложения налогами, их отпустили. Пока они платили налоги и не предпринимали враждебных действий, мусульмане ничего не имели против этих людей и, безусловно, не пытались обратить их в ислам: их врагами были персидская армия и аристократия.

Очередной стратегической целью стала столица Сасанидов — Ктесифон, лежавшая в 160 километрах, скажем, в трех-четырех днях пути по Саваду, на северо-востоке. Именно оттуда шах Йездгерд пытался направлять сражение.

Персидская столица, известная западным историкам под эллинизированым названием Ктесифон, состояла из нескольких обширных городов, оправдывая данное ей арабами имя Аль-Мадаин — «Города». Она лежала на обоих берегах Тигра, приносившего в город живительную воду и губительные наводнения: временами река неожиданно и резко меняла русло, прокладывая новый путь через равнину Савада, разрезая центр города и отрезая предместья.

У нас нет подробного письменного описания города того времени, а археологические раскопки велись лишь на нескольких небольших участках. Первым значительным поселением здесь, видимо, был греческий город Селевкия на западном берегу. Примерно с 170-го года до н.э. Ктесифон становится зимней столицей парфянских царей Ирана. Сасаниды, захватив город в 224 году, продолжали использовать его как столицу, хотя на практике шах часто проживал в сельских поместьях в холмах. Около 230 года н. э. Ардашир I, весьма деятельный основатель Сасанидской династии, заложил на западном берегу круглый укрепленный город, однако в середине V века река разрезала его надвое, проложив новое русло. Ко времени мусульманского нашествия главная часть города располагалась на восточном берегу, хотя и на западном оставалось большое поселение. На восточном берегу среди садов возвышались дворцы, здесь археологи раскопали дома высших классов, но не было заслуживающих упоминания укреплений. Дома, сложенные большей частью из сырцового кирпича, растворились в земле месопотамской равнины, и единственное крупное сооружение, устоявшее перед разрушительным действием времени, — это часть большого дворца, известная как Арка Хосрова. Это уцелевший фрагмент большого зала для аудиенций, построенного, возможно, при Хосрове II (591-628) и по масштабу далеко превосходящего все остальные сооружения Сасанидов или их мусульманских преемников. Арка внушала почтение и последующим поколениям, и даже в нынешнем прискорбном состоянии дает некоторое представление о силе и величии великих шахов.

Будучи действующей столицей Персидской империи. Ктесифон в то же время во многих отношениях был очень неперсидским городом. Вероятно, подавляющее большинство его населения говорило на арамейском языке, здесь были церкви и синагоги, но, кажется, отсутствовали крупные храмы огнепоклонников.

Мусульмане скоро вышли к той части Ктесифона, что лежала на западном берегу Тигра. Эта часть города была защищена земляными сооружениями, башнями и прочими оборонительными приспособлениями. Мусульмане начали обстреливать их из осадных машин, которые построил Ширзад по приказу Саада. Ссылка на военные машины может быть анахронизмом — другие тексты не подтверждают этого факта. Он остается первым свидетельством о применении мусульманами артиллерии против укреплений. И это снова заставляет вспомнить о сильной стороне мусульман — их умении привлекать в войско местных жителей и находить применение их талантам.