Роза в уплату (Хроники брата Кадфаэля - 13) - Эллис Питерс

Двое выступили вперед, расцепили лодки, уселись во вторую и, оттолкнувшись от берега, стали уверенно выгребать против течения, идя впереди лодки Мадога. Кадфаэль отметил, что ткач Бертред вовсе не собирался предлагать для этого дела свои сильные руки, и подумал, что тому, наверное, ближе пройти домой через ворота замка, а потом по городу, чем от моста, куда надо было привести лодку. Так что для Бертреда это было невыгодное предприятие. А может, он и не умеет владеть веслом. Но все это отнюдь не объясняло легкой, мелькнувшей у него на губах улыбки и его самодовольного выражения, когда он постарался спрятаться за спинами своих товарищей, чтобы его не заметили. И уж тем более это не объясняло то, что увидел Кадфаэль, бросив на берег последний взгляд уже с середины реки. Пропустив вперед Хью и его помощников, быстро зашагавших в сторону дороги и восточных городских ворот, Бертред помедлил минуту, убедился, что они стали подниматься на холм, потом повернулся и решительно, хоть и не спеша, зашагал в противоположном направлении - к ближайшей опушке леса, как будто там его ждало важное дело.

Домой Бертред пришел уже в сумерках. Расстроенные домочадцы целый день бродили, забыв о работе, о еде и обо всем прочем, что составляет твердый и разумный распорядок жизни. Майлс то и дело выскакивал из мастерской, бросался на улицу, догонял какого-нибудь солдата из гарнизона и приставал к нему с расспросами, нет ли новостей. Новостей, увы, не было. За два дня Майлс стал таким раздражительным, что даже его мать, поначалу пытавшаяся успокоить сына, теперь старалась не попадаться ему на глаза. Девушки-пряхи, сидя в своей рабочей комнате, больше перешептывались и переглядывались, чем трудились, а как только Майлс отворачивался, выбегали поболтать с ткачами.

- Кто бы мог подумать, что он так любит свою кузину! - удивлялась Бранвен при виде напряженного, встревоженного лица Майлса. - Конечно, человек привязан к своей родне, но можно подумать, что он потерял невесту, а не кузину, так он горюет.

- Из-за своей Исабель он бы переживал гораздо меньше,- цинично заявил один из ткачей. - Она принесет ему неплохое приданое, он вполне доволен заключенной сделкой, но, если она сорвется с крючка, в море хватит других рыбок. А госпожа Перл - его опора, будущее и вообще все. Кроме того, насколько я мог заметить, они хорошо ладили между собой. У него есть повод беспокоиться.

И Майлс беспокоился. Он грыз ногти, хмурил брови от отчаяния и страшной тревоги, которая не отпускала ни днем ни ночью, когда поиски волей-неволей прекращались. Тогда он погружался в покорное немое уныние и ждал утра. Но к рассвету третьего дня обыскали, похоже, весь город, побывали в каждом доме, каждом саду, на каждом выгоне. Где еще искать?

- Она не может быть далеко,- продолжала твердить Агата.- Конечно же ее найдут.

- Далеко или недалеко,- с несчастным видом говорил Майлс,- но какой-то негодяй хорошо спрятал ее. А вдруг он силой заставит ее уступить и выйти за него замуж? Что станет с тобой и со мной, если она пустит в дом нового хозяина?

- Она никогда этого не сделает, она не хочет второй раз выходить замуж. Нет, так она не поступит. Ну а если злодей возьмет ее силой, что вполне возможно, то, как только она освободится - а ему придется отпустить ее! она исполнит то, о чем думала уже давно,- уйдет в монастырь. А до уплаты ренты только два дня! - заметила Агата. - Что будет, если Джудит не найдут?

- Тогда сделка будет считаться расторгнутой и будет время подумать и придумать что-нибудь получше, но это может сделать только Джудит. Пока ее не нашли, предпринять ничего нельзя. Вот я и беспокоюсь. Завтра я снова отправлюсь ее искать,- поклялся Майлс, качая головой, словно оплакивая неудачу, постигшую шерифа и его людей.

- Но куда? Осталось ли такое место, где не искали?

Действительно, трудный вопрос - вопрос, на который нет ответа.

В эту-то атмосферу ожидания и тревоги и попал Бертред, когда в сумерках бочком пробрался в дом, из осторожности стараясь сохранить на лице хмурое выражение, и все же у него был такой елейный вид, а глаза так весело блестели, что Майлс вопреки своему спокойному и ровному характеру разговаривал с ним крайне грубо, а когда Бертред благоразумно поспешил скрыться в кухне, проводил его долгим возмущенным взглядом. В теплые летние вечера на воздухе дышалось гораздо легче, чем в полутемном дымном помещении, где к тому же было жарко от очага, даже если огонь на ночь забрасывали торфом или выгребали угли до утра. Поэтому остальные домочадцы отправились по своим делам, и только мать Бертреда Элисон, которая готовила еду и для семьи хозяйки, и для работников, ждала своего загулявшегося сына. Она проявляла некоторое нетерпение, но все же продолжала держать на огне горшок с пищей.

- Где ты был? - поинтересовалась она, поворачиваясь с поварешкой в руке к Бертреду, когда он переступил порог и направился к своему месту за большим дощатым столом.

На ходу сын небрежно поцеловал мать и погладил ее легонько по круглой румяной щеке. Элисон была полной приятной женщиной, лицо которой еще сохранило следы былой красоты, передавшейся и сыну.

- Хорош, нечего сказать! - проворчала она, со стуком ставя перед сыном деревянную миску.- Заставляешь столько ждать себя. И много ли дел ты сделал за день? Может, скажешь, что привел хозяйку домой и поэтому хорохоришься, как петух? Другие вот вернулись уже два часа назад. Где ты болтался?

В полутемной кухне трудно было разглядеть самодовольную усмешку Бертреда, но голос выдавал его приподнятое настроение. Он взял мать за руку и усадил на скамью рядом с собой.

- Не важно где и не спрашивай почему! Мне нужно было дождаться кое-чего, и подождать стоило. Матушка... - Бертред наклонился к Элисон, понизил голос и доверительно прошептал: - Ты бы хотела быть в этом доме не просто служанкой? Госпожой, почтенной вдовой! Погоди немного, я собираюсь разбогатеть и тебя сделаю богатой. Что ты на это скажешь?

- У тебя вечно великие планы,- ответила Элисон, на которую слова Бертреда не произвели особого впечатления, однако она слишком любила сына, чтобы смеяться над ним. - И как ты рассчитываешь это сделать?

- Сейчас я ничего не скажу, пока все не исполнится. Ни одна из тех ищеек, что рыскали по городу весь день, не знает того, что знаю я. Это все, что я скажу, больше ни слова, и только тебе. Да, вот еще. Матушка, сегодня, когда совсем стемнеет, мне снова нужно уйти. Не беспокойся, я знаю, что делаю, просто потерпи, и тебя ждет радость. Но пока молчи, никому ни слова.

Элисон слегка отодвинулась от сына, чтобы получше видеть его хитро улыбающееся лицо.

- Что ты затеял? Если нужно, я умею держать язык за зубами, как никто. Только не попади в беду! Если ты что-то знаешь, почему бы тебе не рассказать?