Трое против Зоны - Андрей Левицкий

Буря кончилась. Широкая полоса песка между лесом и все еще высокой рекой была занесена водорослями, мокрой травой, мусором, обломанными ветками. Поперек берега тут и там лежали упавшие деревья. Недалеко Боцман возился с костром, от котелка над огнем тянуло мясным запахом. Рот у меня наполнился слюной.

По ту сторону костра на земле сидел Пригоршня. Увидев, что я пришел в себя, он кивнул мне и пожаловался:

– Они меня чуть не утопили!

– Заткнись, – велел Валерьян, – не то ща…

– Знаю, знаю, в зубы дашь, – отмахнулся Пригоршня. – Придумай чего-нибудь новенькое!

Губы у напарника распухли, в уголке запеклась кровь. По щеке расплывался синяк, сливаясь с тем, что на скуле.

Главарь сплюнул и отвернулся. Увязая в песке, он двинулся к Дяде, который нагнулся и рассматривал что-то возле поваленного дерева. Подошедший Валерьян замахал своим, и к нему пошли Перец с Песцом.

А я обратил внимание, что нет Крысы. Куда он делся?

И тут же стало ясно куда. Дядя с Валерианом возвращались к костру, за ними Песец и Перец несли тело.

Упавшим деревом Крысе раздробило грудь. Тело успело закоченеть, лицо застыло в омерзительной полуухмылке, полугримасе, один глаз вытек. Видимо, после того, как я его выпихнул, он запаниковал, заметался, попытался забраться под другую лодку, тут-то его и раздавило.

Я отвернулся, не чувствуя ни грамма жалости к этой человеческой падали. Интересно, что Шнобель меня не выдал, не сказал о моем участи в смерти Крысы. Я почти уверен, что он видел нашу короткую схватку и ее результаты.

Интересно, они собираются покормить нас с Пригоршней? И не помешало бы хлебнуть чего-нибудь горяченького, а то и горячительного: меня уже пробирал озноб. На ветру-то да в мокрой одежде… Не хватало еще простудиться посреди Зоны.

Я повернулся к Дяде, который с Валерьяном оживленно обсуждал вопрос переправы.

– В одну сядем, другую разломаем на весла, – толковал Валерьян. – Эти пусть гребут… – он кивнул на Пригоршню.

– Мы не будем этого делать, пока вы нас не покормите, – громко сказал я.

От неожиданности оба вздрогнули. Я продолжал:

– Вы можете бить нас, можете пристрелить, конечно. Но если нас не покормить чем-нибудь горячим, мы сами сдохнем посредине реки. Сами вы до базы не доберетесь. От места, которое знает Шнобель и теперь вы, благодаря его карте, еще двадцать километров. К тому же без нас вас не пустят на базу. Захватить ее у вас не получится.

Дядя смотрел на меня без малейшей приязни, но, поразмыслив, согласился.

– Покормите, – отрывисто велел он.

Пригоршня по ту сторону костра подмигнул мне. Я подошел к огню, пытаясь хоть немного обогреться. Тут же подошел и встал между мной и Никитой Боцман, ненавязчиво так положив ладонь на цевье своего укороченного калаша.

– Ты как? – спросил я.

– Ничего, – ответил Никита. – Воды нахлебался.

– У меня вроде сотрясение, – сказал я. – Мутит как-то.

– Суки! – огорчился Пригоршня. – Я рад, что крыса эта сдохла. Так ему и надо, падле. Об одном жалею…

– Хорош болтать! – повысил голос Валерьян.

Стараниями Шнобеля нам досталась приличная порция еды на каждого. Дав подкрепиться, Валерьян загнал нас в самую крепкую из уцелевших лодок. Там мне и Никите развязали руки и вручили весла – обломки досок другой лодки, которой повезло меньше. Впрочем, гребли все, кроме Дяди и Боцмана, – этот последний сидел на корме с импровизированным рулем и подгребал в нужном направлении, а также командовал гребцами.

Был еще день, но пасмурно и сумеречно было, как вечером. Еще дул довольно свежий ветер, волны с силой хлестали в борт. Переправа длилась долго. Лодку бросало по реке, закручивало в водоворотах. Грести досками было сложно и малоэффектив-но. Я содрал ладони в кровь, но даже не пытался возникать или отлынивать: в любом случае надо было на другой берег.

Когда мы наконец причалили, почти стемнело. Я так устал, что валился с ног и не сопротивлялся, когда мне опять закрутили руки за спину. Вопросы о цели и смысле нашего похода уже не терзали мозг, как утром, я мечтал только об одном – добраться до любого укрытия и завалиться спать. Головокружение вроде прошло, но моментами казалось, что земля уходит из-под ног.

Этот берег был круче, он сильно зарос. Спотыкаясь о корни, мы шли по узенькой кромке песка между кустами и водой. Почти в полной темноте мы достигли лодочной станции. Никто не стал разводить огонь, заморачиваться с едой – все рухнули спать. Даже неугомонный Пригоршня был бледен, обессилен и не пытался сбежать. А я забыл потребовать, чтобы Дядя выполнил обещание рассказать все.

Утро выдалось солнечное, но прохладное. После завтрака, не дожидаясь, пока я вспомню, Дядя сам завел об этом разговор. Мы сидели в лодочной станции – небольшом дощатом сарайчике под крышей из дранки. Дядя расположился на шатком стуле у окна, нас с Никитой поставили в центре небольшого помещения, держа на прицеле. Наемники сидели кто где придется – на кровати, перевернутом ведре, покосившейся лавке. В домике пахло водорослями.

– Вчера был не очень подходящий момент, – начал он, – но ситуация требует некоторого прояснения. И не потому, что я считаю себя как-то обязанным рассказать вам что-то. Нет, вы просто должны быть в курсе, чтобы действовать.

– Действовать? – Пригоршня повернулся боком, чтобы продемонстрировать вновь связанные за спиной руки. – Ну-ну.

Дядя бросил холодный взгляд на моего напарника, свидетельствующий, что он весьма невысокого мнения об умственных способностях Пригоршни. Надо сказать, что я тоже не то чтобы в восторге от его выдающегося кругозора, широты мышления, отточенности и выверенности логических построений… Но мы сработались, понимаем друг друга без слов, и вообще Никита мой единственный друг. Так что я не испытал в этот момент ничего, кроме неприязни к Дяде и его манере заводить друзей.

Впрочем, этого козла не интересовало мое мнение по этому поводу. Он просто продолжал:

– Вас наняли не для того, чтобы нести артефакты на продажу. Мне необходимо попасть на базу. Вы знаете, где она, и там вас знают. Вы должны были быть моим пропуском туда.

– Почему же вы не пошли с нами? – не удержался я.

Он бросил на меня быстрый взгляд, говорящий, что и мои умственные способности он невысоко ценит. Но мне сейчас было начхать на его мнение по этому поводу, я хотел разобраться. Согласитесь, хочется понимать, какого лешего тебе вяжут руки и тащат куда-то, как барана на убой. Собственно, это был один из первых пунктов, которые стоило выяснить, – не на убой ли?

– Все шло по заранее составленному плану, – проскрипел он, и стало ясно, что он говорит далеко не все. – Вы должны были провести Шнобеля в «Березки». А он разобрался бы с охраной и впустил нас. Не один, конечно, на базе есть свой человек…