Безмолвный пациент Клинической Больницы - Наталина Белова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, вы сумеете читать ноты? Вы бы нас просто спасли… Выбирайте любой инструмент. Я вас научу!
— Увы, но у меня её хватит на это терпение, — улыбнулся я, покачав головой.
— Значит вы отказываетесь? Кстати, терпение — главная добродетель хорошего психотерапевта! В юности я никак не мог решить, кем мне стать: музыкантом, священником или всё-же наконец врачом. Теперь я совмещаю все эти три профессии. — Профессор громко засмеялся.
— Похоже, что всё именно так и звучит.
— Между прочим, когда вас принимали на работу, мой голос оказался главным и решающим, — чётко проговорил Диомидикс, резко сменив тему разговора. — Я очень активно высказался в вашу пользу. Вы знаете почему? Я что-то довольно необычное увидел в вас, Бренд… Сейчас вы напомнили молодого меня. Судьба это — штука довольно непредсказуемая, вдруг через несколько лет вы займете в Гроуверде пост главного руководителя? — Он выдержал эффектную паузу, а потом добавил: — Если, конечно, больницу к тому времени не закроют.
— Профессор Диомидикс думаете, могут закрыть?
— Пациентов в больнице мало, а персонала наоборот много. Мы сейчас работаем в плотном контакте с управляющей компанией: пытаемся понять, можно ли увеличить Рентабельность Гроуверда. За нами кто-то постоянно следит, наблюдает, если говорить иными словами — шпионят. Вы спросите: как вообще можно заниматься лечением в таких не самых благоприятных условиях? Выражаясь словами Унникента, «нельзя заниматься лечебной терапией в горящем здании». — Профессор Диомидикс покачал головой — и вдруг стал выглядеть на свой возраст, нервно истощенным и сильно уставшим. — По-моему, Стефания Лайл находится в сговоре с управляющей компанией, — прошептал он заговорщическим тоном. — В конце концов, они ей за это платят. Присмотритесь к Стефании повнимательнее и вы всё сами увидите.
В тот момент мне показалось, что в словах профессора Диомидикса проскальзывают параноидальные нотки. Впрочем, его реакция была мне вполне объяснима. Опасаясь сказать что-то не то, я тактично промолчал.
А потом вдруг сболтнул ни с того ни с сего:
— Диомидикс я бы хотел спросить у вас об одной пациентке вашей психиатрической больницы. Её зовут Элисон.
— Элисон Бэроонс? — Диомидикс несколько заметно напрягся. — Я вас внимательно слушаю.
— Скажите, Диомидикс какие лечебные процедуры с ней проводятся? У неё на данный момент индивидуальная программа?
— Нет.
— А что на этот счёт есть какая-то особая причина?
— Мы пробовали, а потом отменили.
— Извольте полюбопытствовать почему отменили? Кто работал с Элисон? Ингрида?
— Нет не она работала с Элисон Бэроонс. — Диомидикс отрицательно покачал головой. — Элисон занимался лично сам я.
— И что же в конце концов случилось?
Профессор Диомидикс пожал плечами.
— Элисон отказалась приходить ко мне в кабинет, и тогда я попробовал перенести сеансы психотерапии прямо у её больничной палаты. Увы, Элисон просто сидела на кровати, молча глядя в окно. Она не произнесла ни слова. Ни разу даже не взглянула на меня! — Диомидикс раздражённо взмахнул руками. — В конечном итоге я понял, что впустую трачу своё время.
— Наверное, вы правы. — Я кивнул. — Я подумал, что, возможно, мой перевод сюда…
— Так продолжайте! — Диомидикс пристально смотрел на меня не отрывая глаз.
— Существует малая вероятность, чисто теоретическая, что Элисон воспринимала вас в качестве представителя местной власти, у тому же наделенного карательной функцией. Не знаю, как складывались её отношения с отцом, но…
Профессор Диомидикс слушал со снисходительной улыбкой, словно я рассказывал какой-то анекдот и вот-вот должен был настать самый смешной момент.
— Вы считаете, что Элисон могла бы пойти на контакт с человеком более молодого возраста? Дайте-ка я угадаю… — Диомидикс хитро прищурился. — Ей нужен кто-то на вроде вас? Думаете, что вы сумеете помочь Элисон, Бренд? Спасти бедняжку? Добиться, чтобы она заговорила? По-моему, вы уже добиваетесь этого не в первый день своего рабочего дня.
— Насчёт спасения я до конца не уверен, но хотел бы помочь ей. Я хотел бы попытаться. Как говорится «Попытка не пытка».
— Бренд вы не первый. — Ситуация явно забавляла Диомидикса. — Я и сам искренне верил, что смогу самостоятельно излечить её. Мой мальчик, Элисон — она как молчаливая сирена, которая заманивает нас к высоким скалам, где наша уверенность в собственном высоком профессионализме разбивается в щепки. Элисон преподала мне значимый ценный урок, заставив принять поражение. Вероятно, вам тоже стоит вкусить этот горький плод воображения.
— Только в том случае если мне придётся потерпеть поражение! — дерзко ответил ему я.
Профессор Диомидикс неожиданно перестал улыбаться, и на его лице появилось загадочное выражение лица. Он немного, помолчал, а потом решительно произнёс:
— Ну вот и посмотрим. Для начала вам нужно познакомиться с Элисон снова. Вас ей ещё не представляли?
— Пока ещё нет.
— Обратитесь к Юрцеву, вам он организует встречу. И обязательно доложите потом о результатах.
— Хорошо. Именно так я и сделаю, — сказал я стараясь не выдавать охватившего меня радостного волнения.
Глава 63
Сеансы психотерапии проводились в маленькой уютной комнате, узеньком прямоугольнике, похожая как на тюремную камеру или жилище для человека который всю жизнь не имел лишнего гроша в кармане. Одно окно было закрыто и зарешечено длинными светлыми шторами. Единственное, что притягивало мой взгляд пятно розового на столе лежала упаковка с салфетками. Скорее всего, ее туда положила Ингрида. Не могу себе представить Кристина, была помощницей по протягиванию салфеток.
Я уселся на одно из двух обшарпанных кресел с выцветшей обивкой. Время шло медленными движениями. Элисон не появлялась. Может, она и не собирается сюда приходить? Наверное не желает меня видеть? Ведь на это она имеет право.
Пребывая в нетерпении и тревоге и даже немного нервничая, я вскочил с кресла и уставился в зарешеченное окно. Двумя этажами ниже виднелся двор размером с широким полем для игры в теннисный корт, обнесённый по периметру высокой стеной из красного кирпича. Слишком высокий, чтобы на неё можно было бы забраться, хотя, уверен, попытки побегов всё же случались. Каждый день после обеда пациенты полчаса группой толпились в тесном дворе — на свежем воздухе. Причём желания самих пациентов здесь не учитывалось. И в такую морозную погоду я понимал, почему многие отказывались от прогулок. Одни стояли поодиночке, что-то бормоча себе под нос; другие, словно казались зомби, бесцельно бродили по двору туда-сюда, никуда они толком не направлялись; третьи собирались в группы, дискутировали, общались, курили. До меня доносились странные голоса, выкрики и экзальтированный смех пациентов.
Элисон я разглядел не сразу. Она стояла в одиночестве у дальней стены — застыла без лишнего
