Операции советской разведки. Вымыслы и реальность - Виталий Чернявский

Лондон и Вашингтон, естественно, очень скупо делились с Москвой этими секретами. Кстати, не только из идеологических и политических соображений, но в первую очередь из опасения, как бы ненароком не раскрыть советским спецслужбам свои источники.

В Кремле понимали, что западные союзники не хотят делиться своими сведениями об общем противнике. Но советские резидентуры в Лондоне, Вашингтоне и Нью-Йорке располагали обширными агентурными сетями, опутавшими все важные английские и американские учреждения. Поэтому разведке Кремля удалось организовать получение секретных данных о Германии на берегах Темзы, Потомака и Гудзона. Эта цель была одной из главных, которые Центр ставил перед своими точками в Великобритании и Соединенных Штатах.

Ветеран внешней разведки КГБ, бывший начальник американского отдела центрального аппарата, полковник в отставке, Герой Российской Федерации Александр Феклисов, работавший во время войны в нью-йоркской резидентуре, вспоминает, что в 1942 году Сталин принимал вновь назначенного резидента, ныне покойного генерал-майора Зарубина. И вот какой наказ дал ему советский лидер: главные усилия резидентура должна направлять на то, чтобы выиграть войну. А для этого надо:

добывать сведения о военных планах Гитлера против СССР, которыми располагают союзники;

следить за тем, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаратный мир;

выяснять секретные планы и скрытые цели западных союзников в войне;

попытаться узнать, собираются ли союзники открыть второй фронт в Западной Европе, и если собираются, то когда именно планируют;

добывать информацию о новейшей военной технике, которая создается в США, Великобритании и Канаде.

Сбор данных о Германии из сейфов министерств и ведомств Вашингтона и Лондона советские охотники за секретами наладили быстро. И в Москву стали поступать буквально горы самых точных сведений. Удивляться тут нечему. В британской столице, например, действовали такие суперразведчики, как члены так называемой «кембриджской пятерки» Гарольд (Ким) Филби, Дональд Маклейн, Гай Бёрджесс, Энтони Блант и Джон Кернкросс. Все они занимали ответственные должности в разведслужбе, контрразведке, дипломатическом ведомстве.

Филби, скажем, достиг третьей по значению должности в иерархии разведки и чуть было не возглавил эту тайную службу, а Маклейн был заведующим отделом министерства иностранных дел Великобритании. Такое положение было в Вашингтоне и Нью-Йорке. Полученные материалы без проволочек направлялись в Москву. И иногда дело доходило до таких шпионских курьезов: с некоторыми документами Сталин успевал ознакомиться раньше, чем их докладывали Черчиллю и Рузвельту.

Заметки на полях

Зарубин Василий Михайлович (1894–1972). Оперативные псевдонимы — Херберт, Рудольф, Купер. Руководящий сотрудник внешней разведки. Генерал-майор.

Родился в Подольске Московской области в семье железнодорожного рабочего.

В 1914–1917 годах участвовал в Первой мировой войне, а затем в 1918–1920 годах в Гражданской (Сибирь и Дальний Восток).

С 1921 года в органах ВЧК. В 1923 году — начальник Экономического отдела ОГПУ во Владивостоке. С 1925 года — сотрудник Иностранного отдела ОГПУ. Через год — резидент внешней разведки в Финляндии. С 1927 года — на нелегальной работе в Дании и Германии. 1929–1933 годы — нелегальный резидент во Франции. В 1934–1937 годах возглавляет нелегальную резидентуру в Германии. В предвоенные годы — в центральном аппарате внешней разведки.

1942–1944 годы — резидент легальной резидентуры в Вашингтоне. Это подразделение добилось больших результатов и внесло огромный вклад в укрепление военной и экономической мощи СССР.

1945 год — заместитель начальника внешней разведки. В этой должности прослужил до 1948 года, уволился в запас по состоянию здоровья.

Награжден двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды.

Активно собирали информацию о противнике советские резидентуры в нейтральных Швеции и Турции. Главными объектами там для них были дипломатические представительства Германии, а также Италии, Японии, Румынии и других стран — сателлитов рейха. Среди персонала этих учреждений удалось приобрести ряд полезных источников.

И наконец, в течение войны во все возрастающем объеме информация поступала из Пятого (криптографического) управления НКВД-НКГБ СССР. Тамошние специалисты успешно читали многие перехваченные немецкие и японские шифротелеграммы. Конечно, наша криптография не обходила вниманием и шифропереписку западных союзников. Вклад Пятого управления в точное и своевременное информирование советского руководства был очень велик. Хотя минуло уже более шести десятков лет, до сих пор результаты деятельности этого ведомства для историков, не говоря о широкой публике, неизвестны, так как хранятся за семью печатями.

Перечисленные источники информации позволили Кремлю быть не только в курсе планов германского руководства, но и сепаратных переговоров Аллена Даллеса с представителями Гиммлера в Швейцарии, которые велись за спиной советских союзников и тщательно скрывались. Это произошло весной 1945 года. Сталин, располагавший точными данными, направил Рузвельту резкое послание, в котором потребовал прекратить контакты с немцами. Президент попытался отвести обвинения и выразил негодование в отношении информаторов кремлевского диктатора. Они, мол, не в курсе событий и вводят Сталина в заблуждение. Но тот продолжал настаивать.

В личном и секретном ответе Рузвельту он, приведя новые факты, писал: «Что касается моих информаторов, то, уверяю вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерений оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле».

И советский лидер, чтобы убедить хозяина Белого дома, приводит следующий пример: в феврале 1945 года Джордж Маршалл (начальник штаба армии США в 1939–1945 годах) передал советским коллегам несколько важных сообщений, в которых предупреждал, что в марте немцы нанесут по Красной армии, действовавшей в Польше, два серьезных контрудара: один — из Померании на Торн, а другой — из района Моравска Острава на Лодзь. Но на деле оказалось, что главный удар был направлен не на указанные выше районы, а в совершенно другое место — в район озера Балатон, юго-западнее Будапешта. Маршалу Толбухину, командовавшему здесь советскими войсками, писал Сталин, удалось избежать катастрофы и потом разбить немцев наголову, потому что его информаторы раскрыли план немцев и предупредили о нем полководца. «Таким образом, — резюмировал советский лидер, — я имел случай еще раз убедиться в аккуратности и осведомленности наших информаторов».

Рузвельт не устоял перед доводами Сталина и отступил. Переговоры западных союзников с немецкими эмиссарами в Швейцарии были прерваны. Лидеры антигитлеровской коалиции вновь заверили друг друга в верности.

Хозяин Кремля, естественно, не мог раскрыть президенту США своих источников, хотя Рузвельт задавал вопрос, кто они и можно ли им верить. Ведь большую часть сведений о переговорах в Берне советская разведка получала от агентов, действовавших не в Германии — их там весной сорок пятого уже просто не существовало, — а от доверенных лиц, занимавших высокие посты в правительственных учреждениях Лондона и Вашингтона. Поэтому Сталин постарался сделать все возможное, чтобы и западные союзники, и гитлеровцы были убеждены: в Германии, несмотря на крупные провалы, Москва располагает ценной агентурой, которая держит советское руководство в курсе даже сверхсекретных дел. Время показало, что дезинформационная операция, кодовое название которой мы до сих пор не знаем — а впрочем, у нее, возможно, и не было такового, — полностью удалась советскому главнокомандованию.

Невольной жертвой сталинской мистификации стал автор боевика «Семнадцать мгновений весны» и сценария одноименного телесериала. В шестидесятых годах прошлого века, изучая «Переписку Председателя Совета министров СССР с президентом США и премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной войны», Юлиан Семенов натолкнулся на описанный выше эпизод, случившийся весной сорок пятого года. События захватили его. Как рассказывал сам Семенов, он засел в библиотеках, переворошил множество американских, английских и немецких книг, газет и журналов и выстроил схему исторических событий. Затем занялся поисками, как он назвал, «контрапункта» провалов переговоров западных союзников с немцами. «Смешно было считать Гиммлера и Даллеса слабыми противниками, — вспоминал Семенов. — Это — смертельные контрагенты в смертельной схватке. Но в ряде узловых моментов, когда, казалось бы, до заключения сепаратного соглашения оставалось, что называется, рукой подать, включались невидимые мощные рычаги и все летело в тартарары».