Эгоист - Стейси Вегас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако стоило мне увидеть в толпе Кристофера, как в сердце появлялась тревога. Как же это было непросто: вести разговор с собеседником, следить за Кристофером и одновременно делать вид, что вовсе не наблюдаю за ним.
Несмотря на признания Эбигейл, Кристофер не проявлял ко мне никакого интереса. Вернее, он уделял мне внимания ровно столько, сколько всем остальным гостям. Пару раз приветливо кивнул – и все… В любом случае, это лучше, чем какая-нибудь дикая выходка.
– Танцевать, танцевать! – прощебетала мама и увлекла гостей на площадку к оркестру.
– Потанцуем? – рядом стоял Кристофер.
Сердце забилось… Я уже была готова ответить согласием.
Но предложение было адресовано не мне, а какой-то престарелой леди в парике. Та расплылась в довольной улыбке, и вот они уже оба закружились в вальсе… Я ушла в сад – танцевать расхотелось.
Десятиминутный салют возвестил о конце торжества, и я, наконец, получила законное право пойти в свою комнату.
Я расплетала волосы, уложенные в замысловатую прическу, и думала о том, что завтра мне нужно покидать этот дом. Пусть Кристофер и Эбби сами разбираются в своих отношениях.
Щемящая тоска накатило на меня… Эх, Кристофер… Ну что ему стоило быть хоть немного приветливее со мной? Вроде бы я должна радоваться – никаких намеков с его стороны. Все честно: он дал мне право решать, нужны мне отношения с ним или нет. Но вот проблема – мой разум говорил одно, а сердце – совсем другое…
Я легла в постель. В окно заглядывала луна – завтра полнолуние. Как в ту ночь, когда мы ездили на пляж. И волны смутных желаний вновь поднимались во мне… Хотелось, как тогда, почувствовать себя желанной и нужной…
Нет! Я не должна этого хотеть! Даже к лучшему, что он оставил меня в покое!
Дверь в мою комнату отворилась.
На пороге стоял Кристофер.
Я приподнялась на кровати, не веря глазам. Но это действительно был Кристофер. Он молча присел на край постели. В сумраке комнаты он был похож на демона-инкуба. Его взгляд словно пронизывал меня насквозь, пробуждая в моем теле сокрытые даже от меня самой желания, напитывая ядом вседозволенности и похоти.
Глава 21
– Соскучилась?
Лучше бы он не говорил… Одно слово – и меня охватывает океан эмоций. От ненависти до сумасшедшего желания. Я молчу, не знаю, что можно ему ответить. И, главное, как ответить, чтобы голос не выдал, что я чувствую. А он не ждет слов. Знает, что ждать их бесполезно. И то, что я чувствую – тоже знает, каким-то звериным чутьем понимает это.
– Я же видел, как ты смотрела на меня. Как хотела, чтобы я подошел, прикоснулся… Попробовал твою кожу на вкус… Вот так…
– Нет!
Но его губы не принимали моего отказа. Они покрывали мои щеки, шею горячими поцелуями, словно растапливая лед обиды. Как бы сильно я ни хотела оттолкнуть его, как бы ни была уверена в том, что должна уйти, убежать…
Только куда я уйду из своей комнаты? Где в целом доме смогу скрыться от него?
А самое ужасное – я и не хочу никуда уходить. Мне нравится то, что он со мной делает. Я презираю себя за эту слабость, но отрицать очевидное больше не могу. Я схожу от него с ума. Разве не сумасшествие это – лезть в такой омут? Позволять себе быть рядом с законченным эгоистом, который растопчет меня и выбросит, как использованную салфетку?
– Если хочешь, чтобы я прекратил, скажи это так, чтобы я поверил.
От его слов, от мягкого низкого голоса вдоль позвоночника пробежали мурашки, тело реагировало на его близость настоящей бурей восторга, и я не могла отстраниться от этого… От бессилия, от невозможности настоять на своем на глаза навернулись слезы. Я чувствовала себя слабой, безвольной… Неспособной отказаться от него.
Он заметил мокрую дорожку на щеке и провел по ней пальцем, стирая соленую влагу. Потом прикоснулся им к своим губам, словно пробуя мое отчаяние на вкус. Его губы коснулись моих век, стирая остатки слез. Так осторожно и вместе с тем чувственно, что внутри вспыхнула острая пронзительная боль.
– Нет…
– Я все еще не верю тебе, Софи.
А губы уже исследовали шею, скользили по ней, становясь все более жадными, оставляя огненные поцелуи. Казалось, от них моя кожа вот-вот вспыхнет. Что я сама загорюсь, рассыплюсь пеплом.
Он говорит, что не верит мне… Неудивительно. Я и сама себе не верю. И не доверяю. Хочу закатить ему пощечину – и вместо этого глажу по щеке. Такой нежной, гладкой…
Сильные загорелые руки подхватили упругие полусферы грудей, скользнули большими пальцами по заострившимся соскам. Тело трепетало, пело. Оно так скучало по этим ласкам, так истосковалось по ним, словно провело целую вечность в разлуке.
А душа горела в адском пламени.
Я не могу простить его. Не могу допустить, чтобы он снова причинил мне боль… И не могу запретить ему сделать это.
Казалось, кожа растворяется и тает под его поцелуями. Губы скользили словно по обнаженным нервам. Удовольствие, острое, как боль, как ожог… Язык ласкал темную упругую бусину соска, перекатывал ее, играя с ней. Возбуждение нарастало, лишая меня остатков воли. Заставляло разум подчиниться зову плоти…
– Ты все еще хочешь, чтобы я прекратил?
Почему, ну почему его голос действует на меня, как самый мощный афродизиак? Разве мало чутких пальцев, пьянящих поцелуев, сводящего с ума аромата его кожи? Несколько фраз, произнесенных этим бархатным голосом – и я готова пасть к его ногам…
– Нет…
Слабое, уже едва слышное. Я и сама не понимала, что запрещаю ему – продолжать или останавливаться. Дорожка поцелуев опустилась ниже. Губы скользили по дрожащему от напряжения животу, оставляя огненные следы на коже. Пальцы, скользнув по лопаткам, переместились к пояснице. Приподняли ее, заставляя тело выгнуться дугой. Я всхлипнула, сдаваясь не его наглости – нежности, с которой он меня касался. Нежности, пробившей брешь там, где
