Крах империи (Курс неизвестной истории) - Андрей Буровский

Только вот насчет «прибалтийских баронов», поработивших эстонский народ, надо бы поосторожнее — потому что Лидия Койдула — это псевдоним Лидии Эмилии Флорентины Янзен (1843–1886). Этнической немки.

Почти с таким же пиететом говорят в России о Литке, Коцебу, Врангеле, Мидцендорфе… Словом, об огромной плеяде русских мореплавателей и пyreшественников, составивших славу Российской империи и русской науке. Порой их даже называют русскими… как Франца (Федора) Петровича Литке рекомендуют «Выдыющимся русским мореплавателем» [21, с. 247], а Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена (1779- 1852) — «Знаменитым русским мореплавателем» [22, с. 449].

Лютеранин, сказавший первое «мама» по–немецки, Фаддей Фаддеевич хохотал бы до упаду, доведись ему прочитать эту статейку про себя.

Еще более ярок Отто Евстафьевич Коцебу (1788–1846), который не только много и успешно плавал, открывал целые архипелаги, но еще и собрал огромный этнографический материал о чукчах, аляскинских индейцах, эскимосах, алеутах, индейцах Калифорнии, жителях островов Тихого океана.

Он первым обратил внимание на одинаковое геологическое строение Чукотки и Аляски и высказал мнение о геологической молодости Берингова пролива.

Именем этого русского немца назван залив на Аляске. Название сохранилось до нашего времени. А сам он написал интересную до сих пор книгу [23].

Ну и Миддендорф, без которого трудно представить себе изучение Таймыра; Врангель, именем которого назван остров к северу от Чукотки. Крузенштерн, барон Толль… Нет, всех перечислить невозможно, да и не нужно.

Жаль, что после Второй мировой войны Остзейский край, прибалтийская Германия, исчез. Но в Российской империи этот край, часть исторической Германии, составлял часть имперских земель.

Глава 5. Drang nach Europa[14]

Европе нужен жандарм!

Николай 1

ЖАНДАРМ ЕВРОПЫ

Николаю I принадлежит чудное высказывание, которое я не удержался и вынес в эпиграф, — больно уж хорошо. Похоже, Николай Павлович и правда был убежден в необходимости жандарма для вольнодумной Европы, и остается только радоваться — у него не было ни малейшего шанса реально стать жандармом для всей Европы. Как ни старался Николай 1, а жандармом он был исключительно для своей собственной империи да для народов европейской периферии: в основном для поляков и для венгров.

Но вот сразу после Французской революции 1789 года Российская империя действительно была жандармом Европы — реально! Вовсе не в воспаленных мечтах ефрейтора на троне, а в самой что ни на есть круговерти европейской политики Российская империя стала важнейшим участником целой серии антифранцузских коалиций. Да, именно что важнейшим! Потому что Наполеон постоянно и жестоко бил австрийские и прусские армии, и только две европейские державы наносили ему поражения: Британия и Российская империя.

Британия уничтожила, рассеяла и сожгла французский флот, предназначавшийся для высадки десанта в Англии. После сражения при мысе Трафальгар (1806) Наполеону пришлось отказаться от быстрого захвата Британских островов.

Российская империя еще до Наполеона нанесла французам несколько тяжелых поражений. В начале войн 2–й коалиции (Британия, Австрия, Турция, Российская империя, Неаполитанское королевство) с Францией Наполеон был в Египте, да и потом не появлялся на итальянском театре военных действий.

В начале 1799 года Франция оккупировала Северную Италию. Официальным предлогом была необходимость воевать с австрийской армией. Реально Франция насаждала везде свои порядки, а заодно грабила все, что только мыслимо разграбить. В чем нет ничего особенно нового — империи всегда грабили одной рукой, а другой — наводили более передовые порядки. В Европе начала возникать империя ее самой передовой, самой сильной страны — Франции.

Французская империя несла свой соблазн: идею Свободы, Равенства и Братства. Вольно нам, отдаленным потомкам, иронизировать по этому поводу! А тогда Франция несла идею равенства не тем, чьих дедов и бабушек убивали во имя дико понятой свободы, а люду, задавленному феодализмом. Тем, кто должен был сходить с дороги и снимать шляпу, если мимо проезжает помещик. Тем, кто подвергался множеству унизительных ограничений и нелепых поборов. Тем, кто поколениями возделывал виноградники, но продолжал платить владельцам земли — неизвестно за что.

Так что соблазн — был. Соблазн хотя бы формального провозглашения всех равными — от последнего нищего до короля — теперь «гражданина Бурбона». Соблазн ввести и у себя в стране кодекс Наполеона, новое уложение законов, который вообще не различал ни сословий, ни богатых и бедных.

Соблазн таился даже в призыве в армию. Всегда военное дело было привилегией благородного сословия, дворянства. Наполеон стал брать в армию вторых и третьих сыновей — у всех, не различая сословия. Соблазн был уже в том, что подлое сословие надевало форму и брало в руки боевое оружие. А тут еще подлое сословие сходилось на поле боя с благородным… Крестьяне и мещане не имели ни тех навыков, ни тех традиций. В сравнении с ловкими, опытными дворянами они казались неуклюжими, нелепыми. Они несли несоразмерные потери, плохо стреляли и особенно плохо владели шпагой. Но, навалившись впятером, могли и прикончить дворянина — ненавистного уже потому, что это он… или такой же, как он, проезжал по дороге, а завтрашние ополчен- цы сходили на обочину и кланялись.

Но соблазн не шел сам, не порхал на легких крылышках истории. Соблазн несли на штыках французские гренадеры. Феодальные владыки не собирались отдавать свою власть, и если кто–то хотел соблазна, ему предстояло выбирать: защищать свое Отечество — вместе с феодальными порядками или получить соблазн из рук оккупантов и тем самым предать свое отечество. «Да, выбор небогатый перед нами».

Французская империя была сильнее Австрийской империи, Пруссии и уж тем более — любого из мелких немецких или итальянских государств. Павел 1 не хотел распространения французского соблазна — в том числе и в свою империю. Павел Петрович послал сначала 22 тысячи, потом 11 тысяч солдат в помощь австрийцам. По настоянию союзников, Павел I вызвал из ссылки Суворова и назначил его главнокомандующим.

В Северной Италии Суворов действовал ничуть не хуже, чем против турок. Когда французский генерал Макдональд наивно вообразил себя в безопасности, Суворов за 36 часов прошел 85 километров и так ударил по армии Макдональда, что французы, беспорядочно отступая к Реджо, потеряли 18 из 36 тысяч человек.

Корпус Моро начал заходить наступающей русской армии в тыл… Но как только Суворов направился к этому корпусу, как только французы увидели русских солдат 16 июля 1799 года- как они тут же оставили город Нови и отошли на юг, спрятались в безлюдных горах. Там, в горах, разгромленного Моро сменил генерал Жубер, но и его Суворов не стал ловить по итальянским горам. Суворов велел Багратиону выйти из Нови… И Жубер тут же попался в ловушку. Произошло это вечером 14 августа 1799 года. Ранним утром 15 августа Суворов стремительно атаковал войска Жубера. Французская армия в беспорядке отошла на юг, а сам Жубер был убит.

Как видите, и здесь Суворов и русская армия проявляли свои лучшие качества — умение делать дальние броски, сосредоточивать главные силы в нужное время и в нужном месте, решительность, невероятную энергию.

Мешали австрийцы. Пусть Суворов был главнокомандующим и над русскими, и над австрийскими войсками — но австрийцы сплошь и рядом выполняли приказы не Суворова, а своего командования, да к тому же плохо снабжали русскую армию. И к тому же они безбожно врали …

Осенью 1799 года Суворов очистил Северную Италию от французов. По его мнению, пора было идти во Францию, на Париж. Пора закончить войну, и закончить ее надо победоносно!

Но, с точки зрения австрийцев, Суворову было больше нечего делать в Европе. Суворов сделал свое дело, разбил французов… Теперь Суворов может уйти, а во Францию австрийцы вполне могут двинуться и сами. Чтобы Суворову легче было принять нужное им решение, австрийцы вывели свои войска из Швейцарии. Корпус А. М. Римского–Корсакова (26–27 тысяч человек) остался один на один с 39–тысячным корпусом наполеоновского генерала Массены.

Уже не до Франции! Пройдя 150 километров за 6 дней (по пересеченной местности, практически без дорог), Суворов явился в долину и в город Мугтен …

Пробившись в Myттeн, он узнал

От мyттентальского шпиона,

Что Римский–Корсаков сбежал,

Покинув пушки и знамена,

Что все союзники ушли,

Кругом австрийская измена,

И в сердце вражеской земли

Ему едва ль уйти от плена [24, с. 17].

Не совсем прав Константин Михайлович… И Римский–Корсаков не бежал сломя голову, и союзники ушли уже давно. Суворов потому и кинулся спасать вторую русскую армию Римского–Корсакова… Но огорчения в Муттене были, и связаны они были с австрийцами. Горе–союзники не поставили ни обещанного продовольствия, ни полутора тысяч вьючных мулов. Кроме того, союзники врали, будто от Альтдорфа до Швица есть хорошая дорога. А там вообще не было дороги.