Изгнание в Индию - Арам Тер-Газарян

Анна ехала в женском купе второго класса и читала газету. Она была в отличном настроении. Любовник Евы, которого она пощадила, оказался еще и неудачливым художником, но имеющегося умения ему хватило для того, чтобы точно изобразить ее внешность и лица всех троих братьев – с наклеенными носами и щеками, измененным до неузнаваемости цветом волос. Его можно было понять – он был сильно напуган и не заметил грима. Уже потом, спустя годы, «студент», глядя на запачканного в краске солдата, он вдруг вспомнит, как в тот страшный для него вечер, он вдобавок ко всем неприятностям обнаружил на своем пиджаке следы театрального грима. Эта важная мелочь выплыла из его головы вместе с костюмом, утопленным братьями в Сене. И лишь в ту минуту, когда из разоренного дома озверевшие от вида крови за долгие месяцы солдаты будут вытаскивать все ценное, что попадется им под руку, он вдруг вспомнит еще одну подробность – шрам вдоль ладони. От запястья до мизинца, оставшийся у Анны после того, как она, вцепившись в тонкую веревку, падала из желоба в пропасть.

Глава 11 Судьбоносная встреча

Анна полюбила прекрасный солнечный Рим. Третий месяц она жила здесь, наслаждаясь прекрасным климатом, вкусной едой и массой развлечений.

Но так не могло продолжаться долго, и она это прекрасно понимала. Семьи Мика и Рори, получив по обещанные сорок процентов на двоих, уже давно осваивались в разных концах Австралии. Все участники или случайные свидетели уже начали новую обеспеченную жизнь. Одна Анна находилась на волоске от смерти.

Она просто не знала куда податься. Но, в конце концов, поразмыслив, решила отправиться через Швейцарию и Австро-Венгрию в Германию.

Она сидела на террасе гостиницы, стоявшей на берегу Базельского озера, и наблюдала за тем, как над водой поднимается туманная дымка.

– Анна, я – стареющий бездетный помещик из Московской губернии, половину свей жизни отдавший службе на Кавказском фронте, а вторую – государственной службе в Санкт-Петербурге. Вы – молодая прекрасная женщина. Оба мы имеем прекрасных и доблестных предков, служивших своим государям. Что вы будете делать, Анна, через пять, десять, тридцать лет? Доживать жизнь в этом проваливающемся в ад мире, где Бога заменили государством, а ангелов – театральными певичками? Милая Анна, – сказал Андрей, смотря ей в глаза. – Я предлагаю вам свое сердце, свою защиту, и прошу вашей руки.

Анна повернулась к нему и нежно посмотрела в глаза.

– Я согласна, мой Андрэ, – тихо ответила она.

Всю ночь напролет Анна плакала от счастья и от обиды на жизнь. Ей приходилось начинать все сначала в тридцать четыре года. И начинать эту жизнь со лжи.

Конечно, к ее документам, из которых становилось ясно, что она является потомком старинной французской дворянской семьи, своими корнями уходящей к самому Карлу Великому, никто не мог придраться – работа была проведена добротная и очень тонкая. Но сам факт того, что она выходит замуж за человека, который даже не знает ее настоящей фамилии, мучил Анну.

Андрей был потомственным дворянином из Московской губернии. В юношеские годы, он, как и все дворяне, служил в армии, был послан на Кавказ, участвовал в двенадцатой русско-турецкой войне, где был сильно ранен и спасен армянскими крестьянами. После этого дослужился до подполковника и был направлен в Санкт-Петербруг в Генеральный штаб. Там он занимался подготовкой пограничных рубежей для отражения нападения вражеских войск у турецкой и персидской границ. Постоянные разъезды по окраинам империи так и не позволили ему завести свою семью.

В сорок пять лет, измученный болезнями, он попросил отставки, и с большими почестями, в присутствии императора Николая Второго, был отправлен на пенсию.

Вернувшись в родное поместье, Андрей застал его в упадке – родители уже умерли, сестры вышли замуж, а младший брат Михаил, увлекшись картами, несколько раз уже успел его перезаложить.

Андрей выкупил поместье у кредиторов и, выгнав Михаила в московскую квартиру, начал обустраивать хозяйство. За три года ему удалось сделать поместье снова прибыльным и он, почувствовав сильную усталость, оставил хозяйство на попечение своего адъютанта, с которым, как он выражался «съел много пудов соли», и поехал лечиться водами в Швейцарию.

Там они и познакомились.

Анна задержалась в Базеле на день, чтобы осмотреть местные достопримечательности и полюбоваться горной природой. И, как оказалась, осталась там на месяц.

Она присела на камень, чтобы отдохнуть, во время подъема по одной из горных аллей, он же спускался вниз.

– Мадам, я могу вам быть чем-нибудь полезен? – спросил Андрей.

– Нет, благодарю вас, – ответила она.

– Вы поднимаетесь на вершину, чтобы насладиться видом озера и местных гор, насколько я понимаю?

– Да, месье.

– В таком случае, позвольте вас отговорить, потому что надвигается гроза. Она уже нависла над противоположным склоном этой горы, и вы можете промокнуть, не говоря уже о том, что в горной местности гулять в грозу – весьма опасное приключение.

Анна посмотрела на своего собеседника. Это был один из самых красивых мужчин, встречавшихся ей в жизни, – огромные голубые глаза с темными ресницами, высокий лоб, прямой нос и аристократические скулы, подчеркивавшие правильность овала лица. От него исходило спокойствие и надежность. Сразу бросалось в глаза, что этот человек не способен на обман и предательство.

– Благодарю вас, месье. Буду вам благодарна, если вы сопроводите меня обратно в город, – с мягкой улыбкой ответила она.

«Как же хорошо эти русские знают иностранные языки», – еще раз удивилась она.

– Я бывала в России, месье Сперанов. Более того, могу смело сказать, что не только бывала там, но и объехала ее вдоль и поперек, – улыбаясь, сказала она.

Андрей удивленно поднял брови и, как бы задавая ей вопрос, слегка наклонил голову.

– После поражения роялистов, мои предки бежали в Англию, а затем открыли предприятие в Калькутте. И после их смерти я решила вернуться на родину через Гонконг, Шанхай, Манчжурию и Россию.

– Позвольте полюбопытствовать – к чему было делать такой большой крюк в тысячи миль, если можно было просто сесть на пароход и за несколько недель доплыть до Марселя.

Но и на этот вопрос у Анны был еще со времен ее бегства из Индии готов ответ.

– Я заканчивала в Гонконге и Шанхае дела своего покойного супруга.

Пройдя несколько шагов в молчании, они одновременно что-то попытались сказать и на секунду, замешкавшись, даже остановились.

– Простите, мадмуазель Дендремон. Я не хотел вас перебивать.

Анна продолжила. Она рассказала о галантности русских офицеров. Назвала несколько фамилий, две из которых оказались Андрею знакомыми. Сильно рассмешила его тем, что поначалу испугалась шумных бородатых казаков, которые при ближайшем знакомстве оказались очень степенными и почтительными мужами. Она сравнила их с крестьянами из французских деревень – точно такими же обстоятельными, смелыми и деловитыми. Они поговорили еще немного о природе России и расстались уже около ее гостиницы.

– Я могу иметь честь увидеть вас завтра, мадам Дендремон? – спросил Андрей, поцеловав ей руку.

– Да, – ответила она, в этот момент забыв про свой поезд.

Весь следующий день они гуляли по окрестностям, обедали в кафе под открытым небом, разговаривали о судьбе Европы, будущем Балканских стран и прочих около политических вещах.

Андрей рассказал ей свою жизнь и несколько веселых историй, приключившихся с ним в юные годы. Она – о Калькутте, Бомбее, Дели, Борнео и других местах, куда занесла ее судьба. Только ни словом не обмолвилась об Англии.

Когда Андрей обмолвился вопросом – не возникало ли у нее, заядлой путешественницы, желания посетить Туманный Альбион, она только поморщилась.

– Вот-вот! – неожиданно оживился Андрей, потом, немного смутившись, объяснился. – Я, честно говоря, на дух не выношу этих чопорных бездельников. Живут как паразиты – за счет других народов. Сначала грабили испанские корабли, потом добрались до Америки и Индии. А сами-то, по сути, у себя ничего кроме шерсти и добротных пушек сделать не смогли.

Он на секунду задумался.

– Ну, и, конечно же, прекрасный флот! – с уважением добавил он.

Анна не смогла скрыть своих чувств, и с нежностью посмотрела на него. Этот скромный, повидавший многое на своем пути, но не растерявший юношеского романтизма мужчина, которому, конечно же, не везло с женщинами, иначе он прогуливался бы по окрестностям Базеля со всем своим многочисленным семейством, при всем этом был непосредственным. Какое-то мимолетное упоминание об Англии всколыхнуло в нем столько эмоций, что Анне показалось, будто бы перед ней шестилетний мальчик, который, размахивая деревянной сабелькой, громко рассказывает о том, как он пойдет громить врага.