Инквизиция - Павел Блинников

— И что же здесь произошло? — спросил Коля непонятно у кого.

— Уже холодная, но кровь свернулась недавно, — сказал Кузьма.

— Но кто?

Андре молчал, зато рой мыслей прибыл в череп незамедлительно. За время, что они дежурили, прошла уйма народу…

— Кузьма, пройди по этажам и проверь, были ли эти соседи настоящими, — сказал Андре. Кузьма молча пошел проверять. У него тоже в кармане лежало поддельное удостоверение питерского милиционера — он сделал его, прежде чем ехать сюда.

Кузьма удалился, а Андре и Коля осмотрели квартиру. Спустя несколько минут улика нашлась — билет на самолет из Ростова-на-Дону до Санкт-Петербурга на имя Александра Сергеевича Пушкина. И как раз сейчас, пассажир, во втором паспорте которого значилось это имя, проходил регистрацию в аэропорту. Он возвращался в Ростов.

Когда пришел Кузьма, Андре уже пил виски из бара, как до него Давид.

— Все соседи настоящие, — отрапортовал Кузьма. — А это что?

— Посмотри.

Кузьма взглянул на билет и сказал:

— Колдун. Они любят брать такие имена. Вот только не знаю, почему.

— Михаэль говорил, что таким образом они окружают себя ореолом мистицизма, — ответил Андре рассеянно. — Он сам был в России Григорием Распутиным, а Абдула Иннокентием Бессмертным.

— Но зачем он это сделал?

— Ради вероятностей, — предположил Коля.

— Не думаю, — покачал головой Андре. — У нее их было не так уж и много. Ну зачем ей много вероятностей, чтобы охмурять мужиков? Нет, тут что-то не так…

Андре задумался. Он подозревал деда физкультурника и того бизнесмена, что сел в такси. Это надо проверить. Он достал телефон и набрал номер прямой связи с Ватиканом.

— Ало, — раздалось в трубке.

— Андре, инквизитор класса Б +, - сказал Андре по-итальянски.

— Слушаю, брат.

— Необходимо связаться с милицией Санкт-Петербурга. Пускай проверят таксистов, которые приезжали сегодня к Дому Книги, примерно в пять часов. Еще надо поднять базы данных аэропортов и пробить человека по имени Александр Сергеевич Пушкин. Он сегодня прилетел из Ростова-на-Дону, и у меня есть подозрение, что он мог улететь туда снова.

— Описание?

— Нет. Он может быть загримирован, может вообще лететь под другим именем.

— Все очень размыто, брат, пока мы свяжемся с людьми в правительстве, пройдет несколько часов, — сказал монах в трубке извиняющимся голосом.

— Ничего, я попробую связаться с моими информаторами. Сообщите, если узнаете что-то новое.

— Хорошо, брат. Да прибудет с тобой Господь.

— И с вами, брат.

Андре повесил трубку и набрал номер знакомого в московской милиции. Там служил один майор, регулярно получавший от Андре деньги, и за это делал ему небольшие одолжения. Так как Андре редко просил о чем-нибудь противозаконном, это сотрудничество нравилось им обоим. Андре объяснил ситуацию, естественно, упустив некоторые подробности. Когда он закончил, Кузьма спросил:

— И что нам делать теперь? Я так понимаю, можно отправлять в Штаб информацию, что колдунья устранена. Хоть это сделал кто-то другой, но какая нам разница?

— Можно… — Андре погрузился в свои мысли.

— Андре, мы здесь больше не нужны, — сказал Коля осторожно. — Теперь у тебя начинается новая охота, а нам надо возвращаться домой.

— Конечно…

— О чем ты думаешь? — спросил Кузьма.

— О билете.

— А что тебя смущает? Ну уронил он его, когда выходил. Всякое случается. Ведь в итоге это нам только на руку.

— Ты думаешь, что это был колдун?

— Ну не на все сто, но на грабителя или любовника не похоже. К тому же она ведь сама колдунья, ее так просто не убьешь. Получается: или наши, или они.

— Нет, если бы это был кто-то из наших, мне сообщили бы, — возразил Андре.

— Ну тогда колдун.

— А ты думаешь, колдуну могло так не повезти, чтобы билет случайно выпал из его кармана?

Глава 19

Ваня прибежал домой и сразу бросился переодеваться. Только выбросив ненавистный спортивный костюм в мусорное ведро, он сообразил, что его портфель остался в школе. Он не мог найти себе места. В голове предметы то превращались в арифметические формулы, то их сменяла картина скудного убранства бабушкиной квартиры. Самой старухи дома нет — ушла к подруге и вернется только часам к шести.

Ваня хотел успокоиться, но не мог. Он метался по комнатам и думал, как отомстить. И еще он ненавидел эту квартиру. Он ненавидел и Вовку, и Дашку, которая не так все поняла. Но больше всего он ненавидел себя, понимая, повторись это снова, ничего не изменилось бы. Он вспоминал свой страх и становился противен самому себе. Чтобы отвлечься, он включил телевизор, но это не помогало. Воображение снова и снова рисовало ему эту картину. Вовка стоит над ним, широко расставив ноги, и его конец смотрит на Ваню. Когда с него упали две капли Ваня подумал, сейчас в лицо ударит вонючая струя, но обошлось. И все равно ублюдок стоял над ним и тряс своим… своим поганым членом! Это так унизительно, что Ваня опять заплакал. Теперь от ненависти.

Зазвонил телефон. Ваня пошел и взял трубку.

— Ты вернулся? — вместо приветствия спросил грубый голос бабки.

— Да, — ответил Ваня хмуро. Слезы все еще текли по щекам, голос слегка дрожал.

— Что случилось? — бабка тут же уловила его настроение. Но жалости в ее голосе нет ни на грамм.

— Баб, я это… ранец потерял и штаны порвал.

— Чего?! Да ты что, поганец, такое делаешь, ты что, в могилу меня хочешь загнать? Весь в отца своего пошел. Да ты хоть понимаешь, сколько денег будет стоить новые купить? Нет, будешь теперь на физкультуру с голым задом ходить…

— Баб, я…

— Молчи! А учебники! Ты знаешь, сколько учебники сейчас стоят? Вот оболтус. Теперь на каникулах на работу устроишься, чтобы все оплатить…

— Баб, ну хватит…

— Я тебе дам, хватит! Я тебе покажу! Ты у меня неделю в углу стоять будешь…

— Баб, ну пожалуйста…

— Замолкни! Ты вообще кто такой, чтобы меня перебивать?

В мыслях Вани воскрес случай в туалете. По щекам катились слезы, и в голове звучал голос Вовки: 'Я тебя спрашиваю, ты кто такой…'

— Что? — спросил Ваня в трубку.

— Я тебя спрашиваю, ты кто такой? — сказала бабушка.

'Ты п…ор?'

— Что ты сказала?

— Ты что глухой?! Ты кто такой, чтобы так с бабушкой разговаривать?

— П…ОР!!! — взорвался мальчик. — Я п…ор, ясно тебе!!! А ты — старая грязная сука! Вот кто ты! Ты тупая ненормальная старуха!!!

Ваня не слушал, что ему ответила бабушка. Он бросил трубку так, что по старому телефону пробежал трещина. Формулы вернулись, он видел только их мелькание. Бежать. Надо бежать из этого места. Неважно куда, он не мог оставаться здесь больше ни минуты. Он ненавидел его, как ненавидел все на свете. Перед ним, перемешиваясь математическим формулами, проносились образы. Скрюченное лицо бабушки, Вовка с широко расставленными ногами, Даша с жалостливым лицом, член, направленный в лицо. Все это замешалось с невероятным, необратимым гневом. Он посмотрел на телевизор, там выступал какой-то министр. Ваня не слышал, что тот говорит, но весь гнев сконцентрировался на этом ящике, мешавшем ему засыпать каждый день. В его теле три единицы сформировались в длинную формулу. Они переместились к двойкам и тройкам и сложились в: '2+2–3+1+2-2-1+2-1-2'. После уравнения появился знак 'равно', и кто-то вывел решение. Ноль. Ноль заполнил внутренности Вани. Он рос, распихивая остальные формулы. Ваней овладела страшная ненависть и одновременно с этим — возбуждение. Ноль продолжал расти, и вся ненависть сконцентрировалась на экране проклятого ящика. В верхнем правом углу экрана сообщалось, что идет прямой эфир. Мужчина в классическом костюме что-то говорил, но кровь, пульсирующая в голове, не давала расслышать, что. Внезапно из ноля, из того черного пространства. что очерчивает его круг, вылетело нечто черное, похожее на тень. Она устремилась к экрану и исчезла в телевизоре. А в следующую секунду министр схватился за грудь и упал. Его ударил инфаркт, он умер спустя три минуты. К нему даже не успели подъехать врачи.