Крах - Иван Шевцов

«Вот так диво! — воскликнул тогда Евгений. — Весь банк будет дивиться такому диву». — «Да, вообще все мои знакомые называют меня Наташей», — слегка смутившись, ответила тогда Голопупенко. «Ну и будь Наташей», — благословил Евгений.

Показания Саши — шофера — мало что дали следствию. Телохранитель рассказал о последней встрече Макса Полозова с Евгением и Любой на ее квартире и кратко изложил содержание разговора между ними, который он слышал, находясь в это время на кухне. Это был существенный факт для следствия. Макс требовал каких-то денег, называл даже сумму, но Евгений соглашался уплатить лишь четверть той суммы. Макс сказал, что доложит своему руководству. Кроме денег он еще требовал квартиру Любы Андреевой, которую она оставляет в связи с отбытием за рубеж, на что получил категорическое «нет». У следователя не было сомнения о причастности к взрыву Максима Полозова. Но нужны были факты. Он тщательно изучил довольно сложные замки от входной двери Любиной квартиры. Ключи подобрались из связки, найденной среди обломков комнаты. По элементарной логике следователь считал, что должны быть какие-никакие ключи и у Соколова, и у Андреевой: от квартиры, от кабинета и от сейфа. Одних ключей не было. Он спросил телохранителя:

— Когда вы подошли к двери квартиры все втроем, вы обратили внимание, кто открывал дверь, Андреева или Соколов?

Телохранитель понял смысл вопроса, вспомнил — дверь открывал Евгений, поскольку Люба не могла найти свои ключи и была раздосадована. Для следствия еще одна существенная деталь: ключи были похищены у Любы, решил следователь. Кем? Это надо было выяснить. А пока он сличал ключи Соколова с ключами, изъятыми у Максима Полозова. И ахнул: в связке ключей Макса был дубликат ключей Евгения! Это уже неотразимая улика, вещественное доказательство. Следователь подозревал прямую связь между выстрелами по машине Соколова и взрывом в квартире Андреевой.

Когда у Полозова милиция забрала ключи — все это было, как и положено, оформлено при понятых — он очень расстроился, что допустил непростительную оплошность — не выбросил ключи от квартиры Любы. Он не мог понять, почему этого не сделал. Ну, казалось, все предусмотрел. А ведь это не такое уж редкое явление в криминальном мире. Даже опытный преступник все тщательно наперед просчитает, продумает, взвесит, ан нет — все, да не все: оставит какую-то очень существенную, важную улику, после чего потом хватается за голову, трижды назовет себя идиотом.

В беседе со своим адвокатом, перед тем, как давать показания следователю, Макс не был откровенен: он вообще не доверял адвокатам. Он лишь сказал, что его обвиняют в организации взрыва в квартире какой-то гражданки, которой он и в глаза не видел.

— Тогда отрицайте, — посоветовал адвокат, поняв, что его подзащитный не намерен идти с ним на контакт. — Все отрицайте начисто.

Это была обычная тактика почти всех преступников. И ею решил воспользоваться Максим Полозов.

— Вы знакомы с гражданином Соколовым Евгением Захаровичем? — спросил следователь.

— Нет, — твердо ответил Макс. Он сидел перед следователем в спокойной, независимой позе, и невинные глаза его выражали обиду и возмущение.

— А с гражданкой Андреевой Любовью вы знакомы?

— Нет.

— И в квартире ее не бывали? В квартире Андреевой?

— Естественно.

— Что естественно, уточните? — попросил следователь.

Макс быстро взглянул на адвоката и ответил с раздражением:

— Не был я в квартире Андреевой.

— Тогда объясните, как у вас оказались ключи от квартиры Андреевой? — Следователь рассчитывал сразить этим вопросом подозреваемого. Но лицо Макса оставалось спокойным и неуязвимым, только в глазах сверкнула ироническая ухмылка:

— Чужих ключей мы не держим.

— Ну, а эти — ваши ключи? — Следователь предъявил Максу два ключа от квартиры Андреевой.

— Впервые вижу. Хотите подбросить мне дохлую кошку? Не выйдет, господин следователь.

Конечно, следователь не исключал такого ответа. Он спокойно твердым голосом сказал:

— Эти ключи изъяты у вас, что засвидетельствовано понятыми. Вы говорите неправду, и тем самым лишь Усугубляете дело. Вы только что сказали, что незнакомы с гражданкой Андреевой и никогда не были в ее квартиры Так? А вот показание свидетеля Лидова — телохранителя Соколова: пятого числа сего месяца вы навестили гражданку Андрееву Любовь Андреевну в ее квартире, где в это время находились гражданин Соколов и его телохранитель Лидов. Вот содержание вашего с ними разговора. Хотите зачитать?

Следователь Фадеев, мужчина крепкого телосложения и обаятельной внешности, пытливо, но как бы дружески уставился на Макса, который с большим усилием старался не показать своего волнения, но это ему не удалось: он был явно ошарашен сообщением о свидетеле и, чтобы скрыть свое состояние, дерзко ответил:

— Я не интересуюсь фальшивками и никакого Лидова не знаю и знать не хочу. — Похоже, он уж слишком строго придерживался совета адвоката — все отрицать.

В запасе Фадеева был еще один свидетель, от которого он надеялся получить существенные показания. Этим свидетелем была Дива-Наташа Голопупенко.

— Что ж, сделаем очную ставку со свидетелем Лядовым. А пока прочтите и подпишите свои показания, — сказал следователь и протянул Максу исписанный листок протокола допроса.

Макс читал с наигранным пренебрежением, при этом губы его изображали высокомерную ухмылку, и вообще всем своим видом он давал понять следователю о своей неуязвимости. После допроса он был направлен в КПЗ, а Фадеев приступил к допросу Наташи, которая, между прочим, еще не знала о гибели Евгения и Любы. Когда ей об этом сообщил Фадеев, она в первый миг как бы остолбенела с полуоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами. Цепким, интригующим взглядом сверлил ее следователь, и взгляд его как бы говорил: «Ну что, попалась?» Он долго не сводил с нее этого терзающего сердце взгляда и не задавал вопросов. И вдруг ее прорвало: она заплакала по-детски жалобно, со всхлипом, закрыв лицо ладонями. Этого Фадеев не предвидел, раздумывая, каким должен быть его первый вопрос свидетелю. Он знал, что от ответа на первый вопрос зависит очень многое, иногда он может стать решающим во всем деле. И он спросил, как только Наташа немного успокоилась:

— Когда вы передали Максу Полозову ключи от квартиры Любы Андреевой?

Вопрос прозвучал так, словно ответ следователю уже был известен: мол, он все знает и спрашивает только для протокола. И все же он решил прибавить:

— От вашего правдивого ответа зависит ваша судьба, гражданка Голопупенко.

— Вчера, — тихо ответила свидетельница, размазывая по лицу слезы. Фадеев ликовал: он никак не ожидал такого быстрого признания и теперь стремительно атаковал:

— Как вам удалось заполучить ключи от квартиры потерпевшей Андреевой?

— Взяла из ее сумочки, когда Люба была у шефа.

— И тут же передали Максу? Каким образом?

— Он дома ждал моего звонка. Я позвонила, и он подъехал.

— За ключами?

— Да.

— Он зашел к вам в офис?

— Нет, я сама вышла.

— И отдали ему ключи?

— Да.

«Давай, давай, Фадеев, нажимай, пока эта Дива Голопупенко не опомнилась».

— А вы знали, зачем понадобились Максу ключи от квартиры Андреевой?

— Он хотел отомстить Любе за меня.

— А в каких отношениях вы с Максом Полозовым?

— Мы собирались пожениться.

— Так за что же Макс хотел отомстить Андреевой?

— Я же сказала: из-за меня. Люба возненавидела меня и хотела уволить с работы. Настраивала против меня шефа.

— Что ж, она имела такое влияние на Соколова?

— Она его любовница. Она вертит им, как хочет.

— Вы знали, что шеф в последнее время живет у Андреевой, то есть ночует в ее квартире?

На этот вопрос Голопупенко не спешила отвечать. Получилась продолжительная пауза. Наконец, она сказала:

— Я догадывалась, что они там встречаются, на квартире Любы, но что он ночует — я не знала.

— Полозов говорил вам, каким образом, как он должен отомстить Андреевой, пробравшись в ее квартиру?

— Нет, не говорил. — Постепенно свидетельница вышла из шокового состояния и теперь старалась взвешивать свои ответы.

— А вы сами догадывались, в чем будет заключаться месть Полозова? Обворует, напакостит или подложит в постель мину?

— Над этим я не думала, — растягивая фразу, ответила она и прибавила: — Что угодно, только не мину.

Задав еще несколько вопросов, окрыленный успехом Фадеев решил тотчас же продолжить допрос Макса Полозова, после чего в тот же день провести очную ставку с Голопупенко, которую решено было задержать до окончания допроса Макса. На этот раз Полозов предстал перед следователем Фадеевым с видом невинного страдальца, присмиревший и вежливый.

— Вы знакомы с гражданкой Голопупенко Дивой-Наташей? — был первый вопрос. Он не смутил Макса: видно, он догадывался, что следствие непременно допросит ближайшее окружение погибших.