Книга будущих командиров - Анатолий Митяев

– А разве много? – спросила императрица.

– Много, матушка, – ответил Суворов, – три рубля с полтиной.

Екатерина уплатила деньги, придав ответу Суворова вид шутки. В этот раз Суворову всё сошло; он получил и подарок: табакерку с бриллиантами, хотя твёрдо считал, что награды надо давать не за парады, а за сражения.

Что же касается неприятеля, то Суворов, умея бить его, умел и уважать. Когда Наполеон только начинал победное шествие по Европе, Суворов на вопрос, кого он считает лучшими полководцами, ответил: Цезаря, Ганнибала, Бонапарта (Наполеона). Дав такую оценку, Суворов до конца жизни мечтал сразиться с этим полководцем.

– Я почитаю божеским наказанием, что до сей поры ни разу не встретился с Бонапартом, – говорил он.

Крепостное орудие.

В Северной Италии, при городе Нови Суворову пришлось вести сражение с французским полководцем Моро. Суворов, атакуя левый фланг неприятеля слабыми силами, надеялся, что Моро, легко отбив атаку, прикажет преследовать отходящих и выйдет из гористых оврагов, удобных для обороны, на равнину. Но Моро не сделал этого. «Моро понимает меня, старика, – сказал тогда Суворов, – и я радуюсь, что имею дело с умным военачальником».

Штуцеры – нарезные ружья.

После сражения с турецким десантом у Кинбурна, где чаша весов дважды склонялась в сторону турок, Суворов говорил о неприятеле: «Какие же молодцы, с такими я ещё не дрался…»

Полководец преследовал в Польше отряд Пулавского. Неприятельский командир хитроумным манёвром заставил русских посчитать арьергард за основные силы и тем сохранил своё войско. Суворов восхитился искусством Пулавского и послал ему в подарок свою любимую фарфоровую табакерку.

«Никогда не пренебрегайте вашим противником, но изучайте его войска, его способы действия, изучайте его сильные и слабые стороны» – такой завет оставил Суворов.

Итак, командиру, полководцу необходимо уважение к противнику, как оружие для уничтожения этого противника.

УПОРСТВО ПОЛКОВОДЦА

Полководец придумал план сражения. Отдал приказ войскам. Тысячи и тысячи людей – и тех, кто будет сражаться, и тех, кто обеспечивает сражение из тыла, – всё пришло в движение. Но противник препятствует осуществлению этого плана. У него тоже ведь есть план, который предусматривает совершенно противоположные цели. Значит, чтобы исполнить задуманное, нужно быть упорным и стойким, уметь преодолевать неожиданные и грозные препятствия.

По словам современников, упорством выше человеческого обладал Суворов. Это действительно так. Альпийский поход, где к трудностям военным прибавились трудности природные, великолепное подтверждение тому.

Вот что писал о походе сам полководец в донесении Павлу I:

«Войско… прославившееся храбростью и мужеством на суше и на морях, ознаменовывает теперь беспримерную неутомимость и неустрашимость и на новой войне, на громадах неприступных гор… На каждом шагу в сём царстве ужаса зияющие пропасти представляли (собой) отверстые и поглотить готовые гробы; дремучие, мрачные ночи, непрерывно ударявшие громы, льющиеся дожди и густой туман облаков при шумных водопадах с каменьями, с вершин низвергавшихся, увеличивали сей трепет… Все опасности и трудности преодолеваются, и при такой борьбе со всеми стихиями неприятель, гнездившийся в ущелинах и неприступных выгоднейших местоположениях, не может противоустоять храбрости войска, являющегося неожидаемо на сём новом театре. Он всюду прогнан. Войска проходят через тёмную горную пещеру Урзерн-Лох, занимают мост, удивительною игрою природы из двух гор сооружённый и проименованный Тейфельбрике (Чёртов мост). Оный разрушен неприятелем, но сие не остановляет победителей; доски связываются шарфами офицеров, по сим доскам бегут они, спускаются с вершин в бездны и, достигая врага, поражают его всюду. Напоследок надлежало восходить на снежную гору Винтнер-берг, скалистою крутизною все прочие превышающую; утопая в скользкой грязи, должно было подыматься посреди водопада, низвергавшегося с рёвом и низрывавшего страшные камни и снежные и земляные глыбы, на которых много людей с лошадьми летели в преисподние пучины, где многие убивались, а многие спасались. Всякое изложение недостаточно к изображению картины природы во всём её ужасе».

Урзерн-Лох – Урзернская дыра – представляла собой туннель в скале длиной 50 и шириной около 2 метров. Перед входом французы установили пушку, которая била вдоль тропы. Достаточно вспомнить оборону Фермопильского прохода спартанцами, чтобы представить упорство русских солдат, овладевших такой позицией.

Французы потеряли в этих сражениях в четыре раза больше людей, чем русские. Был убит французский генерал, другой пленён, русские захватили неприятельское знамя. Даже в самые ужасные минуты у Суворова не было мысли об отступлении. А самое главное, такой мысли не было ни у офицеров, ни у солдат. И упорство победило.

Один из лучших наполеоновских маршалов, Массена, с которым Суворов сражался в Альпах, сказал, что он «отдал бы все свои победы за один Швейцарский поход Суворова».

Упорству противника полководец противопоставляет сверхупорство. Такое сражение было у Суворова с турками при Кинбурне. Эта крепость охраняла Черноморское побережье и устье Днепра – выход России к южным морям. Суворов располагал небольшим гарнизоном и 28 пушками, когда семнадцать турецких кораблей начали высаживать десант на оконечности Кинбурнской косы. Полководец не стал мешать высадке и отправился с офицерами в церковь.

– Сегодня день праздничный: покров, – сказал он, – пойдём к обедне. Пускай их вылезают.

Поведение полководца объяснялось просто: десант нужно было уничтожить, а не отбить, иначе турки сделали бы новую попытку. К тому же на оконечности косы русские попали бы под огонь 600 корабельных орудий.

Турки высадились, перекопали занятую часть косы пятнадцатью рядами траншей и после этого пошли на штурм крепости.

Крепость встретила наступавших картечью, из ворот вышла пехота и ударила в середину, казачья конница налетела на фланги. Турки бежали. Сразу было занято десять траншей. Но тут русские попали под обстрел с кораблей. Войско, состоявшее наполовину из новобранцев, покатилось к крепости. Были ранены почти все батальонные командиры. Под Суворовым убило лошадь, и он пешим отходил с арьергардом.

Суворов остановил отступавших. Теперь под натиском русских пятились турки. Но дело приняло прежний оборот, как только бой достиг зоны, поражаемой корабельными орудиями. Потери русских были большие, кончились патроны. Суворова ранило в грудь картечью, и он потерял сознание. Когда Суворов пришёл в себя, его глазам снова открылась картина отступления русских солдат. Турки увозили к себе захваченные пушки.

Собрав войска и приведя их в порядок, полководец приказал контратаковать в третий раз. Тут он ввёл в дело резерв – 400 пехотинцев и 900 кавалеристов, – который берёг весь день. Одновременно на турецкие корабли напал единственный русский корабль и заставил некоторые из них отойти от берега. Обстрел с моря не был уже таким губительным, казаки по отмели зашли в тыл десанту.

Суворов вечером был снова ранен – в руку. Он несколько раз терял сознание, но не бросил руководить сражением.

Турки, зажатые с двух сторон, изнурённые непрерывным, упорным боем, больше не смогли держаться. Они бежали в море, там их поражали картечью.

Русские потеряли в этот раз 450 человек, у турок же из 5 тысяч на корабли добралось только 700. Упорство в Кинбурнском сражении проявили обе стороны, но выдержка русских оказалась сильнее, и победа стала им наградой.

Итак, командир, полководец должен быть упорным, исполняя свои намерения, свой план. С военным планом получается, как с трудной задачкой: есть упорство – не через час, так через два решишь её, нет упорства – бросишь на полпути. Школьнику такое грозит двойкой, полководцу – поражением.

ГИБКОСТЬ ПОЛКОВОДЦА

С каким металлом можно сравнить планы полководца? С железом? Оно слишком мягкое. Железный прут согнёшь в руках. С чугуном? Он чрезмерно хрупкий. Чугунный брус разбивается ударом молотка.

Планы полководца подобны стали – прочной, но гибкой.

Сталь, железо, чугун близки по своему составу. Рядом же стоят упорство и упрямство. И эта близость опасна для полководца. Если к упорству прибавить лишнюю дозу самолюбия, эгоизма, зависти, зазнайства, оно тут же превращается в упрямство.

Как бы ни был упорен полководец, он не должен допустить, чтобы упорство перешло в упрямство, в исполнение плана вопреки разуму. Он должен вносить в план изменения по ходу боя.